Книга Месть вора - Борис Седов

Назад Ворсистый вернулся минут через десять. Мы уселись в машину, и я выключил фары.

– А строечка-то заморожена, – доложил Мишка. – Не похоже, чтобы последнее время там кто-то работал. Никаких следов. Ни стройматериалов, ни лесов, ни даже козел, с которых можно класть кирпичи. Там пока еще и конь не валялся. У твоей бывшей женушки, кажись, не хватило хрустов. Временные финансовые трудности, – хмыкнул он.

– Это был дом моего детства, – тихо, почти шепотом сказал я. – Дед его получил сразу после войны. Здесь провела детство моя мать. Здесь провел детство я. Все летние каникулы от звонка до звонка. И каждые выходные. Тогда дамбу строить только еще начинали. Вода в заливе была относительно чистой. Купаться можно было без боязни подхватить какую-нибудь заразу. А еще летом мы копались на огороде, ходили в ближайшие кусты за подберезовиками и играли в пинг-понг – у нас был самый настоящий спортивный стол. А зимой приезжали сюда кататься на лыжах. Жарко топили во всех комнатах печки, и дедушка всегда ругался, что тратим слишком много дров. Потом умерла бабушка. Через два года после нее умер дед. Еще через три года – мать. Тогда я уже познакомился с Ангелиной… С этой сучкой!

Я включил зажигание, развернулся, заехав к себе на участок (часть забора, выходящая на улицу, была снесена начисто).

– Вон, гляди. – Я указал Ворсистому на соседский дом. – Здесь и жила эта баба. Смирницкая.

– Из-за которой тебя попалили?

– Из-за которой я сломал себе жизнь. Впрочем, при чем здесь она-то? Есть другие. И я до них доберусь. Зуб даю, доберусь!

– Я тебе помогу, Коста.

– Опять Коста. О чем предупреждал?

Мишка развеселился.

– Миль пардон, Знахарь. Не хотел вас обидеть. Мамой клянусь, как только приеду домой, сразу буду тренироваться, как вы учили.

Через час мы с Ворсистым были у меня дома. Чувствовалось, что к моему приезду квартиру готовили.

Я обнаружил набитый под завязку холодильник, полный бар, постельное белье во встроенном шкафу в спальне, посуду на кухне. В ванной – кусочек мыла и флакончик шампуня. Были даже маленький пьшесос и набор домашних тапочек. Мебель была не из самых крутых, но и не из самых дешевых. Вся электроника – последнего поколения. В спальне – компактный тренажер-универсал. Сама квартира была в доме после капитального ремонта с охраняемой стоянкой под окнами и с консьержем в подъезде. В ней был сделан евроремонт, и я, с восхищением взирая на джакузи и блестящую хромированную сантехнику, растерянно пробормотал:

– Не верю. Объясни-ка мне, Мишка. Что, из зоны всех так встречают? «Мерседес», квартирка за сотню тысяч зеленых… ЬСак мне придется все это отрабатывать? Или я уже продал душу дьяволу, только сам этого не заметил?

Ворсистый у меня за спиной развеселился.

– Завтра все поймешь, Знахарь. И во все поверишь. Вот соберемся, расскажем тебе, что творит этот Хопин… Он по беспределу обнес братву уже лимонов на двадцать зеленых. И продолжает, собака. Что для общака пара сот тысяч тебе на «мерс» и квартирку, если сумеешь замочить эту суку? Ведь сэкономим тогда куда больше. А уж авторитету тебе достанется столько, что и не унесешь. Ладно, хорош шариться, пошли выпьем.

Но вместо этого я отобрал у Ворсистого сотовый телефон и набрал номер телефона своей бывшей квартиры. Мне не терпелось начать действовать, но я боялся напороться на АОН и засветить свой телефонный номер. Звонки же с мобильника, насколько мне было известно, АОНом не отслеживаются.

Никаким АОНом там и не пахло. Впрочем, так же, как и моей женой. Трубку поднял какой-то дед. Проскрипел:

– Говорите, вас слушают.

И я хотел уж было извиниться, сказать, что не туда попал, и отключиться. Но в последний момент передумал.

– Извините, я разыскиваю Разину Ангелину. Она проживала в этой квартире до вас. Ведь это Софийская семьдесят три, корпус два, квартира сто десять?

– Так точно, молодой человек.

Я вздохнул. Мой бывший адрес. В этой квартире я прожил больше пятнадцати лет. Здесь умерла моя мама. Сюда после свадьбы я внес на руках Лину, даже не предполагая, что в этот момент обматываю вокруг шеи змею.

– А скажите, пожалуйста, – спросил я у деда, – вам ничего не известно о прошлых жильцах этой квартиры? Где их сейчас можно найти?

– К сожалению, ничего не могу вам сказать, молодой человек. Эту квартиру мы покупали через агентство. Так что извините.

Я пожелал деду здоровья и отключился.

Та-а-ак. Ничего хорошего. Свинья Ангелина куда-то слилась, и теперь придется ее искать. Дай Бог, где-нибудь в Питере, а не за его пределами. И не за границей – скажем, в Греции или Израиле. Хотя на хрен они с братом – истинные славяне, истинные арийцы – нужны евреям. Да и никто из них двоих не может двух слов связать на каком-нибудь иностранном языке. А как без языка жить за границей? Нет, искать следует в Питере. Или в его ближайших окрестностях.

В этом я был почему-то совершенно уверен. Так же как и в том, что брат и Ангелина все еще вместе, несмотря на то что Леонид имеет привычку менять подружек в среднем два раза в месяц. Но на этот раз он связан с подружкой страшной тайной. Преступлением. Так что никуда им друг от друга не деться.

– Слышь, Мишка, – обратился я к увлеченному литровой бутылкой «Охты» Ворсистому, – у тебя случаем нет выходов на ЦАБ?

– Кого надо найти-то? – поднял он на меня уже мутный взгляд.

– Ангелину и брата. Они разменяли мою квартиру. Наверное, съехались. Поможешь?

– Давай завтра.

– Давай сегодня. – Я забрал со стола «Охту». – Вот когда увижу, что подсуетился, верну. Ну!

– Не нукай, не запрягал, – недовольно пробурчал Ворсистый. – Нужна мне твоя водяра. Гони назад телефон.

Я вернул ему трубку.

Для начала он пару раз не туда попадал, но наконец закричал так радостно, словно слышимость была почти нулевой.

– Петька, Петька! Здорово, черт! Ворсистый! Как поживаешь?.. Я тоже ништяк! Тут, короче, такой головняк. Человек тока откинулся и не может сыскать свою бабу. И брательника. Поменяли прописку, пока был на кичи. Ты ведь поможешь, я знаю… Чего ты не уверен?! Ведь помогал нам уже. Чего же сейчас?.. Не-е-е, просто телефон не покатит. Ты нам главное – адрес… Ага, а с меня простава. Лады?.. Вот и ништяк. Передаю трубку корешу своему, он все тебе скажет.

Я продиктовал Петьке, обладателю глухого пропитого голоса, данные брата и Ангелины – фамилии, имена, отчества, даты рождения и, хотя этого и не требовалось, даже адреса, по которым они раньше были прописаны.

– Хорошо, – просипел Петька, когда я закончил. – Ты мне свой номер телефончика оставь. Отзвонюсь, как узнаю.

– А пес его знает, какой у меня номер, – растерянно пробормотал я.

– Что, свой номер телефона не знаешь?