Книга Брачное агентство "Влюблённые сердца" - Ксюша Иванова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Здорово! Только зачем... - спотыкаюсь, когда взгляд перемещается с моего изображения на надпись...
А там написано: "Я хочу, чтобы у нашего сына была моя фамилия. Выйдешь за меня?"
- Инга, ты чего? Ты плачешь там что ли? Прекрати сейчас же! Я поднимаюсь!
Он отключился и исчез, забыв букет на капоте. А я стояла, прислонившись к стеклу лбом, размазывая слезы по щекам и поверить не могла - читала снова и снова, про себя повторяла, примеряясь к его фамилии - Инга Валерьевна Звягина! Как звучит замечательно! Намного лучше, чем Евдокимова...
- Мама, Катя, это - Ваня, я вам о нем рассказывала вчера, - Алёна смущалась и краснела, словно пятнадцатилетняя девочка, впервые пришедшая в родительский дом с парнем. - Ваня, это - мама моя, а это - Катя, сестра.
- Очень приятно! - я улыбнулся милой пожилой женщине с седым каре, приветливо протянувшей мне руку.
- Мне тоже приятно, Ваня! Наконец-то наше женское царство разбавил мужчина! Пойдемте в кухню! Катя пирог испекла, - засуетилась она, явно стараясь не позволить мне так же, как ее саму, поприветствовать Катю. Но я и сам уже знал, что не нужно проявлять повышенный интерес к Алениной сестре.
Я бросил быстрый взгляд в сторону Кати - она стояла с нами в одной комнате, но особняком, отдельно, прижимая к груди пушистого, похожего на одуванчик, шпица Джонни. На меня она глаз не поднимала, собакой как бы отгораживаясь, отграничивая свое пространство и наше.
Алёна успела предупредить, что на новость обо мне ее семья отреагировала спокойно. Мама даже была рада. И Катя тоже, хоть я и ожидал от нее где-то на подсознательном уровне недовольства и сопротивления - вдруг держит зло на сестру? Вдруг обозлена на весь мир и не захочет, чтобы Алёна была счастлива?
Мне казалось, исходя из вчерашнего позднего Алёниного телефонного звонка, что и она сама так о своей сестре думает. Но вышло, что Катя пирог испекла... и даже вышла вместе со всеми меня встречать, хоть Алена и утверждала, что, скорее всего, она закроется у себя в комнате, и мы ее не увидим.
...Когда чай был разлит по чашкам, а красивый шоколадный пирог, украшенный свежей клубникой, порезан на кусочки, Надежда Аркадьевна спросила:
- Ваня, скажите, пожалуйста, насколько серьезны ваши чувства к моей дочери?
- Мама! Ты что! – тут же возмутилась Алёна.
- Алёна, твоя мама ничего такого сверхъестественного не спросила, - я оторвал ее руку от чайной ложечки, которой моя чересчур скромная девушка от волнения бешено стучала о края чашки, размешивая отсутствующий там сахар. – Надежда Аркадьевна, я сделал вашей дочери предложение. Но она согласия пока не дала.
- Ответа не дала? – нахмурившись, как мне показалось, уточнила Алёнина мама.
- Нет, ответ-то она, как раз, дала. Но меня он не устраивает совершенно. Я очень надеюсь на вашу поддержку в этом вопросе.
- То есть она вам отказала?
С каждым следующим вопросом Надежды Аркадьевны Алёна опускала голову всё ниже, казалось, еще немного и уткнется носом в свою чашку.
- Да! – ответил я.
- Нет! – возразила она. – Я не то, чтобы отказала… Просто я сомневаюсь…
Надежда Аркадьевна, мельком взглянув на дочь, вновь обратилась ко мне:
- Почему вы развелись с женой? Вы обижали ее? Изменяли?
- Мама! – Алёна дернулась, собираясь вскочить из-за стола, и если бы я ее не держал за руку, наверное, ей это бы удалось. А так – просто чай разлила. Половина кружки точно выплеснулась на стол. Ни я, ни Надежда Аркадьевна не шевельнулись. А Алёна, естественно, ухватила тряпку и начала убирать пролитое. Мне подумалось, что небольшая авария случилась даже к лучшему – пусть она займется чем-нибудь. Может, было бы еще лучше, если бы удалось ее на некоторое время, пока мы поговорим с «главой семьи» Семеновых, куда-нибудь отправить.
- Нет. Не обижал. Не изменял. И о своей бывшей жене ничего плохо не скажу, она – замечательная женщина. Просто… так случилось, что мы охладели друг к другу, ей понравился другой мужчина. Она была инициатором развода. Уже давно замуж вышла. Ребенка я забираю раз-два в месяц на выходные, общаюсь с ним, помогаю деньгами.
- Вы только не обижайтесь на меня. Алёна, наверное, рассказывала о… нашей жизни.
- Понимаю. Не обижаюсь.
- Я, Ванечка, только рада буду, если Алёна согласится. Понимаю, что если даже и есть в вас какие-то недостатки, всё проявится потом, о них вы мне не расскажете вот так запросто. Но мне, как старому человеку, как больной женщине, очень хочется дожить до внуков. И я очень надеюсь, что хотя бы одна из моих девочек счастлива будет, пусть не с мужем, так хоть ребеночка родит себе…
- Мама! – в очередной раз возмутилась Алёна, застывшая с тряпкой в руках посреди кухни.
Притянув ее к себе за руку, обнял, усадил к себе на колени под одобрительную улыбку Надежды Аркадьевны и сказал:
- Я вашу дочь люблю. Бросать ее не намерен. Детей люблю тоже. Раз вы не против, я думаю, причин сопротивляться и дальше у Алёны нет?
- Есть, - подала голос Алёна.
Мы с ее матерью переглянулись, как старые добрые знакомые и одновременно перевели взгляды на нее.
- Катя, - выдохнула она задрожавшим голосом.
- А что сразу «Катя»? – вдруг раздалось от входа в комнату. – Я тоже буду только рада…
За окном снова мело, и хоть Арман с Сергеем с раннего утра расчищали дорогу, опасность, что машина Дениса, уехавшего в аэропорт, не сможет пройти к дому, все же была. Поэтому я то и дело поглядывала в окно - вдруг, оставив машину в поселке, на главной трассе, они пешком идут?
Инга, морщась, как от зубной боли, спускалась по лестнице.
- Наташ, что-то тошнит снова...
- Там Анна отвар тебе какой-то принесла. Не знаю, правда, что это - позвони ей, уточни. Мало ли... Но она сказала, что ей очень помогал от тошноты во время беременности.
