Книга Я сплю среди бабочек - Евгения Бергер

Шарлотта, — я в два шага пересекаю разделяющее нас пространство и падаю на колени, прижимаясь головой к ее бледной руке. — Шарлотта, — шепчу я только, от облегчения едва ли ворочая неподатвым языком.

Час назад мне вкололи сильное обезболивающее, — произносит она над моим ухом, касаясь пальцами моих волос. — Надеюсь, ты не галлюцинация, вызванная моим одурманенным лекарством мозгом…

Я поднимаю голову и касаюсь четкой линии ее подбородка и маленькой родинки у нижней губы, которую мне так часто хотелось поцеловать.

Если ты галлюционируешь мной, — шепчу я еле слышно, — можно ли считать это доказательством того, что я все еще нужен тебе?

Девушка улыбается мне такой лучезарной, влюбленной улыбкой, что это почти разбивает мне сердце… в лучшем смысле этого слова.

Мои чувства не изменились, — говорит она просто. — А твои, Адриан? Что ты здесь делаешь?

Я сажусь на кровать рядом с ней и тяну ее за слегка отросшие рыжие пряди.

Я приехал смотреть с тобой на бабочек, — шепчу я ей в самые губы, слегка касаясь ее нижней губы, приоткрывшейся для меня. — Мне понравилось смотреть с тобой на бабочек, как в тот день у ручья, помнишь?

Никогда не забывала. — Она сокращает миллиметр разделяющего нас пространства, и наши губы наконец соприкасаются, обдавая нас кипятком… или ударом тока…

Ты снова бъешь меня током! — возмущенно ахает Шарлотта, касаясь свой покрасневшей губы.

Нет, это ты бъешь меня током! — возражаю ей я. — И при чем не в первый раз. — Потом опускаю ее на кровать и продолжаю покрывать веснушчатое лицо горячими поцелуями, перемежая этот крайне приятный процесс необходимыми вопросами: — Что у тебя с ногой?

Она тяжко вздыхает.

Перелом. Свалилась с лестницы. И лучше бы тебе помалкивать на этот счет, понятно? — воинственно сверкает она глазами. — Такое с каждым может случиться…

Со мной ни разу не случалось.

Позер! — она небольно бъет меня по плечу, но тут же поглаживает, якобы, ушибленное место.

Тебе нужен тот, кто станет за тобой присматривать, — продолжаю посмеиваться я, не в силах отвести глаз от ее слегка смущенного лица.

И кто же готов взвалить на себя такую нелегкую ношу? — косится она на меня, как мне кажется, не совсем убежденная в том, что все это происходит на самом деле.

Я тут же вскакиваю с кровати и подхватываю ее на руки вместе с ее довольно-таки тяжелой загипсованной ногой. Я демонстративно крякаю, и Шарлотта заливается смехом:

Я же говорила, что груз будет нелегким.

Я слишком долго ждал, чтобы продолжать с ней эту шуточную перебранку, а потому интересуюсь:

Где ты живешь?

А что? — лукаво сверкает она глазами.

А то, — отвечаю я самым серьезным образом, — что в нашем номере меня ждет мой сын, а я, знаешь ли, абсолютно уверен, что ему не стоит видеть того, что я хочу с тобой делать ближайшие несколько часов… Так где ты все-таки живешь, Шарлотта Мейсер?

Я выношу ее из палаты и несу по больничному коридору в исступленном нетерпении — мне кажется, я никогда не чувствовал себя счастливее, чем сейчас.

Надо хотя бы доктора предупредить, — смущенно шепчет она мне в ухо. — Мы не можем уйти просто так…

А почему нет? — пожимаю я своими плечами, а потом неожиданно спрашиваю:: — Послушай, Шарлотта, а откуда ты взяла деньги на билет до Барбадоса? Недешевое удовольствие, как я имел возможность в этом убедиться.

Она утыкается лицом мне в плечо и тихо произносит:

А я продала зеленое Франческино платье, то самое, в котором была на мексиканской свадьбе и которое та так беспечно швырнула мне в лицо… Как думаешь, мне за это ничего не будет?

Я улыбаюсь, восхищенный таким простым решением вопроса с перелетом… Кто бы мог подумать!

Разве что я отшлепаю тебя, — многозначительно шепчу я ей в самые губы, и мы выходим наконец под яркое, тропическое солнце, которое мгновенно ослепляет нас обоих.

Но для того, у кого в животе пархают тропические бабочки, такие пустяки не имеют никакого значения…

Конец