Книга Змея в тени орла - Наталья Игнатова

Только… «последняя ночь… совсем последняя ночь».

* * *

Шафут в человеческом облике явиться не пожелал. Просто тень сгустилась под потолочными балками, и прозвучал густой, томный голос:

– Взошедший на Цошэн, ты готов отправиться со мной, дабы воевать за мое могущество?

– Кажись, тебя, – буркнул Гоблин Эльрику и сгреб кости в стаканчик. – Потом доиграем.

– И проигрыш потом отдашь?

– Какой проигрыш? Я еще, может, отыграюсь. Или в картишки перекинемся.

– Ну-ну. Готов, – кинул Эльрик в пустоту, почувствовав некое нехорошее напряжение. – Только нас двое.

– Не важно. Идите в круг света и не бойтесь, что бы ни случилось.

– Ясно. – Шефанго снял со стены свой меч.

… Легенда, просидевшая все утро в обиде на белый свет, бросила в петлю саблю. Затянула рюкзак. С подозрением оглядела упомянутый круг света, что возник тут же, в доме, на дощатом полу. Поморщилась:

– Вечно ты меня куда-нибудь впутываешь.

– Лучше со мной, чем с Йориком, – резонно возразил Эльрик.

Впрочем, это эльфийка и без него понимала. В световое пятно они шагнули вместе.

Тряхнуло. Закружилась голова, верх и низ поменялись местами, а после и вовсе перепутались. Мир крутнулся сразу по нескольким осям. Потом полыхнуло белым до яркой синевы и больно стукнуло в пятки.

– Опаньки! – Эльрик поймал Легенду. Поставил на ноги. – У Финроя это лучше получалось.

– Так он и постарше. – Эльфийка огляделась. – Мы опять в горах?

Вопрос ответа не требовал.

А лагерь Шафута совсем не походил на лагерь Сорхе. Начать с того, что дома здесь были каменные. Маленькие, круглые, белесые, чем-то они напоминали домики эннэмских пастухов. Точно так же лепились к монолитным скальным стенам. Точно так же выкраивали каждый относительно ровный кусочек земли в крохотной долине, чтобы укрепиться на нем и застыть, по самые глаза надвинув низкую крышу.

И люди здесь были другие. Точнее, здесь были Люди.

– Человек, – пробормотала Легенда, глядя на того, кто шел к ним со стороны поселка.

– Это местный. – Эльрик кивнул, изображая поклон.

Ему в ответ поклонились низко, но с достоинством:

– Светлых вам мыслей, воины.

– Э-э… и вам… – Таких приветствий слышать еще не доводилось.

– Светлых вам мыслей, – с легкостью ответила Легенда. – Он не очень разговорчив, – ухмыльнулась она в сторону Эльрика. – И довольно косноязычен.

– Великим воинам не нужен длинный язык, – сообщил эльфийке невысокий, смуглый красавец, вооруженный кривущим мечом. – Это вы взошли на Цошэн и привели Финроя?

– Мы.

– Что ж, милости просим к нашему огню. Мне приятно познакомиться с людьми, служившими в лучшем из отрядов.

Эльрик смотрел по сторонам, следуя за Легендой. А эльфийка говорила за двоих. Блестела глазами, сверкала улыбкой, золотые волосы сияли под солнцем. Красивая женщина. Очень. А этих здесь, надо полагать, осаждают оборотни-барсы, или ящерки, или еще какая мразь подобного же рода. Подобраться к поселку в человеческом обличье трудно, а вот в зверином – с нашим удовольствием.

Шафут. Властитель дум. Или душ? Он собрал к себе остатки местных, преданных своим богам, как собаки, а может, и сильнее. Вот, значит, как выглядели те, кто жил на Острове до войны. Не отличить от эннэмцев. Даже одежда похожа на горскую. Тоже ведь, надо думать, не всегда они здесь обитали. Потому и поселились в горах, а не в джунглях. Выбрали климат попривычнее. И осталось их всего полсотни. Остальных извели на жертвоприношения.

А женщин их разбросали по другим лагерям. Солдатиков ублажать да жратву готовить. Ну, это еще по-доброму. Только непонятно, куда детей девали. Непонятно. И даже думать не хочется, если вспомнить, что владыка вод, Дунноу, имеет привычку принимать облик огромного аллигатора.

– Вы можете разместиться здесь, – сказал их провожатый, показывая на выглядевшую нежилой хижину. – Сожалею, воин, – он снова поклонился Эльрику, – но у нас нет ни одного дома, в котором тебе было бы удобно. Ты высок, как настоящий житель равнин. Отдыхайте, если нуждаетесь в отдыхе. А потом идите к храму, там мы скажем вам свои имена и узнаем ваши.

– Два дня уже отдыхаем, – буркнул Эльрик, скидывая рюкзак. – Хватит.

– Да уж. Пойдемте знакомиться, – согласилась эльфийка.

Храма как такового не было. Шестеро людей и двое нелюдей собрались вокруг того, что здесь называли алтарем. Алтарь как алтарь. То есть проще не придумаешь – плоский камень. Никаких следов жертвоприношений – ни цветов, ни курений, ни даже бараньих потрохов. Чистенько так.

А попахивало гадко. Тот запах, который ощущаешь не обонянием, а чем-то… названия этому чувству еще не придумали. Люди говорят: шестое. Шефанго: седьмое. В общем, демоном пахло. Куда сильнее, чем от Сорхе.

– Мое имя для людей Маган, – произнес встретивший их красавец. – И Шафут удостоил меня великой чести командовать верными ему.

Отпив из широкой чаши, Маган передал ее соседу.

– Мое имя для людей Садай, и я командую десятью верными Шафута.

Чаша идет дальше.

– Мое имя для людей Дан…

– Атар…

– Остас…

– Чалпан…

«… Командую десятью верными Шафута».

«Десятники, стало быть, – констатировал Эльрик. – И Маган – полусотенный».

Чашу протянули ему, и шефанго незаметно понюхал бурый напиток. Пахло странно. Эльрик сделал глоток и с трудом сохранил невозмутимое выражение лица. Ладно хоть в маске. Командиры «верных Шафута» пили неведомого происхождения самогон. Редкая дрянь.

– Мое имя Эльрик, – прямо сказал шефанго. – И для людей и для нелюдей. И я никем не командую.

Легенда фыркнула, нарушая общую торжественность момента. К содержимому чаши лишь губами прикоснулась – ее скривило от одного только запаха.

– Мое имя Легенда Кансар. – Она отодвинула посудину подальше, не зная, кому ее отдать. – И я тоже – никем.

– Давай. – Маган взял чашу у нее из рук. – С церемониями покончено. Шафут узнал ваши имена. Теперь можно и пообедать.

– Так-то лучше, – тихо-тихо, почти про себя пробормотал Эльрик.

* * *

– Поначалу замысливалось, что штурмовать дворец будут люди Сорхе, или люди Йорика, как принято говорить в других отрядах, – рассказывал Маган. – Вы лучшие, во всяком случае, считается, что вы лучшие. А сотника вашего я видел не раз, когда он выбирал себе новых бойцов, и сказать о нем могу только хорошее. Плохие слова о таких говорят враги.

– Почему же планы изменились?