Книга Театр тьмы - Татьяна Ван

Первый, кто меня заботил, – инспектор Хаммилтон, который приказал сержанту полиции не писать в заявлении, что Кристофер сдался властям из-за участия в ограблении века. Этот же инспектор в газете, которую показывал Джон Райли, заявлял, что жутко уважал Эмили при жизни, и порывался сделать все, чтобы найти убийцу.

Второе, отсюда вытекающее, – полиция не довела расследование гибели Эмили до конца. Они не нашли убийцу, а история до сих пор не знает, что в ограблении поезда участвовало не пятнадцать человек, а шестнадцать. И именно этот шестнадцатый остался на свободе с огромной суммой денег.

И третье – что на самом деле случилось с Кристофером Бейлом. Мэри доказывала, что он не мог бежать из тюрьмы и не стал бы этого делать. Какой смысл убегать тому, кто признался в преступлении и по собственному желанию пришел в полицию? Несомненно, в этом была логика, но что, если Бейл-младший одумался? Он провел в тюрьме около недели. Человеку, который до этого рос и ни в чем себе не отказывал, тюремные правила могли показаться ужасными. За несколько дней скотские условия могли ему опротиветь. Кристофер передумал, устроил пожар (а ведь проводка загорелась только в корпусе новоприбывших и ожидающих суда) и сбежал с мыслью отомстить девушке, которая его предала. История насчитывает миллионы случаев, в которых бывшие влюбленные становились убийцами. Насилие – не современная действительность. Насилие было всегда.

– Сара, у меня осталась тетрадь Эмили. Там кем-то вырваны почти все листы, но я хочу, чтобы вы забрали ее и выбросили. Сама я сделать этого не смогу. Рука не поднимется.

Когда я зашла в пустую квартиру, тетрадь Эмили лежала в сумочке. Несмотря на данное Мэри обещание уничтожить ее, делать этого я не собиралась. Весь оставшийся день посвятила изучению пожелтевшего артефакта 60-х годов. Но в тетради почти ничего не осталось – лишь несколько страниц с размышлениями о том, что театр «Кассандра» слишком резко встал на ноги. Эмили собиралась поговорить с финансовыми экспертами, знакомыми режиссерами и директорами театров, чтобы узнать у них, при каких обстоятельствах так резко можно подняться со дна.

1 ноября, 1963 год

Сегодня режиссер одного британского театра сказал, что читка новых пьес всегда начинается за полгода до премьеры, а репетиции на сцене – за два месяца. Теоретически, вспоминая талант актеров «Кассандры», я уверена, что они могли успеть «состряпать» хороший спектакль за это время. Тем более финансы – куш с поезда – на это были. Единственное, что не дает мне покоя – даже если преступник один из актеров или других работников театра, как на него вышли бандиты и почему он стал им полезен? Вчера я читала газеты и поняла, что все пятнадцать участников ограбления были специалистами в том или ином вопросе. Один вел поезд, другой – отключал светофор, третий – по знакомству снял домик в графстве Букингемшир, где до ограбления жили преступники. Но чем был полезен деятель искусства?

В общем, надо каким-то образом влиться в коллектив театра и узнать, что творится у них внутри. Это можно сделать через сына директора. Я читала, что он довольно тихий и милый юноша. Если с ним найти общий язык, можно узнать правду или хотя бы напасть на след. Так что цель № 1: познакомиться с Кристофером Бейлом во что бы то ни стало.

После было вырвано около двадцати листов.

22 декабря, 1963 год

Вчера Кристофер предложил встретить Рождество вместе. Если честно, я до сих пор не знаю, что ему ответить. Кристофер милый парень, но что-то в нем пугает. Иногда он смотрит на меня так, будто хочет съесть. Или ударить. Пару дней назад я рассказывала ему, как провела день. Кристофер пристально смотрел на меня и неосознанно сжимал кулаки. Я испугалась. А что, если это он – шестнадцатый грабитель? Кристофер Бейл слишком хитер для обычного третьесортного актера. Тем более мне не дает покоя один факт, который я узнала из его биографии, – он ходил на курсы режиссуры. Думаю, в театре у него намного больше задач, чем кажется на первый взгляд. Он не просто актер. Не удивлюсь, если в «Кассандре» он на счету помощника режиссера или художественного руководителя. Необычно для его молодого возраста, хотя… почему бы и нет?

Но в то, что он шестнадцатый грабитель… нет… не могу поверить. Он чудной, да. Но не преступник. Ему всего девятнадцать. Совсем юный. И то, что у него нет алиби, ни о чем не говорит. Он не преступник.

И все же нужно быть осторожнее. Еще Мэри часто прибегает после уроков… ей нельзя встречаться с Кристофером. Он не должен видеть никого из тех, кто мне дорог. Потому что я не уверена в нем; потому что я боюсь, что, если он узнает, кто я такая, пострадают мои близкие.

15 февраля, 1964 год

Иногда мне кажется, что Кристофер подозревает, что я не та, кем представляюсь. Наверное, актеры сразу распознают плохую игру. А я не актриса, поэтому неудивительно, что с ролью глупой официантки справляюсь с трудом.

Я до сих пор не знаю, кто в театре преступник. Под подозрение точно попадают: директор Чарльз Бейл, его сын Кристофер, ведущие актеры Питер Риз и Адам Калф. У актеров алиби нет, никто не может подтвердить, где они были в ночь на 8 августа. Насчет Чарльза у меня много вопросов. Он первый в списке подозреваемых, но у него неопровержимое алиби от двух людей. Вчера я поговорила с таксистом, который за 4 часа до ограбления доставил мужчину в пьяном состоянии до дома. А в баре, где он пил, сотрудники подтвердили, что директор театра был у них довольно продолжительное время. Значит, грабитель не Чарльз. Или? У меня ведь не было никаких сомнений насчет Чальза. Не было… до этого треклятого бара. Но Бейл-старший точно каким-то образом замешан в ограблении. Все-таки премьеру дал именно его театр. Так или иначе, деньги в руках он держал. Вопрос: кто эти деньги ему принес? Ответ: тот, кому он доверят как себе; тот, кто сохранит тайну; тот, кто предан и верен ему – Кристофер. Может ли простой актер (и по совместительству начинающий режиссер) провернуть такое дело? Не уверена…

Я ничего не понимаю! Ничего! Неужели я ошиблась? Неужели в театре нет преступников?.. Если к финальному судебному заседанию я не узнаю имя грабителя, это будет крах.

В некогда толстой тетради осталось всего десять записей и несколько страниц. И большинство – незначительные заметки-наблюдения за настроением Кристофера. Что он делал, как он делал, что отвечала ему Эмили и почему ей так страшно смотреть ему в глаза. Ненависть Мэри к этому юноше перешла ко мне. Злость сковала сердце. Сжав кулаки, я уже не сомневалась, что Кристофер Бейл – художественный руководитель театра «GRIM». Несостоявшийся заключенный тюрьмы Уондсворт, он вернулся, чтобы убить Эмили. К тому же в одной из дневниковых записей журналистка указала важную деталь – Кристофер обучался режиссуре. Возможно, он не кипел к актерству, потому что его занимала постановка спектаклей. Не исключено, что он хотел стать художественным руководителем или режиссером театра. Все сходилось.

В голове один за другим гремели вопросы: почему Кристофер не убил ее сразу? Почему сдался полиции? Кто выдрал все остальные листы из тетради? Эмили? Или опять – Кристофер?