Книга Спасти Цоя - Александр Долгов

Прислушиваясь к царственной музыке, словно изливавшейся на меня с самых небес, я не спеша поднимался по лестнице, собираясь с мыслями и внутренне готовясь к скорой встрече с другом… А в это время Кит Эмерсон, оставив в покое электроорган, целиком и полностью отдался во власть фортепьяно, начав виртуозно отбивать по его клавишам суматошный ритм скачущей с места на место «Фуги», выдержанной автором в самых что ни есть классических традициях… Разумеется, я был хорошо знаком с этим произведением: оно разбивает на две части открывающую композицию третьего студийного альбома ELP, того самого альбома Trilogy, который, ни много ни мало, спас Шульца от самоубийства! Помните, наверное, я рассказывал эту историю, как он раздумал топиться в Даугаве из-за неразделенной любви, вспомнив, что еще не послушал очередного творения группы ELP, а аванс уже заплатил. Я тогда от души порадовался за своего друга – и долгожданный альбом приобрел, и живым остался. Эмерсон, тем временем бойко отбарабанив фугу, взялся за вторую часть вышеупомянутой композиции; вещь эта – необычная, совершенно феерическая и имеет запоминающееся название The Endless Enigma, что в вольном переводе на русский означает – «шарада без конца» или проще говоря – «бесконечная загадка»… загадка… шарада… головоломка… короче, нечто таинственное… вот и мне, по-видимому, предстояло в разговоре с Шульцем напустить на себя определенный ореол таинственности, выступив в роли этакого человека-загадки или, если хотите, «шарады без конца» во плоти и крови, словом загадочного посланца из будущего – застращать, ошеломить и оглушить, чтобы на веки вечные отбить у него охоту мотаться во времени.

Когда я наконец добрался до последней лестничной площадки и был готов уже нажать на кнопку звонка на дверях квартиры Шпилькиных – дверь, щелкнув замком, неожиданно открылась сама, как бы приглашая меня зайти внутрь, ее никто не открывал, потому что за ней никто не стоял… что-то в последнее время двери сами собой передо мной стали открываться, удивился я… может, это ветер?.. или сквозняк открыл?.. Но на площадке, как и на улице, в тот день было очень знойно и душно – ни ветерка тебе, ни малейшего дуновения… Но на меня, как ни странно, тотчас, потянуло из глубины квартиры Шпилькиных замогильным холодом, так что по коже побежали мурашки, и волосы на руках зашевелились. Я натурально почувствовал себя в Средневековье, оттого и распахнувшаяся дубовая дверь сразу напомнила мне массивные ворота замка – эффект, безусловно, усилили доносившаяся из глубины квартиры торжественные звуки трубившего рыцарского рога и суетливый колокольный перезвон – это Кит Эмерсон колдовал на своем синтезаторе, плавно подобравшись к двухминутному кульминационному завершению The Endless Enigma.

Хоть дверь и растворилась предо мной, но заходить внутрь я не решался – вдруг подумают, что я вор, поэтому позвонил… коротко так позвонил, очень робко, но никто не отозвался, тогда я позвонил во второй раз – на этот раз долго не отпуская нажатой кнопки. И вскоре в полумраке длинного коридора замаячила долговязая фигура Шульца.

«Точно воскресший!» – пронеслось в моей голове… Факт его появления произвел на меня столь сильное впечатление, что у меня просто-напросто не выдержали нервы, ну, вы сами подумайте, еще час назад он был мертв, а тут жив-здоров и привиделся мне в каком-то неестественно-сказочном облике – настолько затуманен у меня был взор. В стальном остроконечном шлеме, из-под которого красиво торчали длинные кудри все в завитушках, грудь – колесом, облаченная в длинную кольчужную рубаху, отливающую серебром, его средневековый костюм дополнял изящный плащ из парчи, отороченный соболиным мехом – ни дать ни взять принц из сказки или древнерусский витязь, это сила и энергия всепобеждающей музыки ELP, гремевшая по всему дому 57-А, добавила волшебных красок к его воображаемому портрету. Я тряхнул головой, чтобы сбросить с глаз бредовую пелену, и сразу же узрел, что на Шульце надеты занюханные треники, нелепо пузырившиеся на коленях, да старая вытянутая футболка. «Живой, живой чертяка!» – радостно воспрял я, и совсем не ко времени на глаза навернулись слезы. К горлу подступил комок, мелко-мелко задрожал подбородок, и я понял, что вот-вот упаду на грудь к своему другу и разрыдаюсь как последняя мямля. Да, переполнявшие меня эмоции последних часов явно давали о себе знать.

– Ты чего, чувачок? – с искренним сочувствием спросил Шульц, увидев мою перекошенную физиономию, – тебе что – плохо?.. Может, водички дать?

Не зная, как ответить, я только утвердительно мотнул головой, а про себя в сердцах чертыхнулся – хренов я посланец из будущего, раскис, распустил тут сопли, слабак. Шульц побежал за водой, а я тем временем постарался успокоиться.

Когда он вернулся с полным стаканом воды, ступая со смешной предосторожностью, стараясь не расплескать содержимого, я, к счастью, взял себя в руки. Одним махом выдув всю воду, вытер мокрые губы ладонью; ощутив, как вода приятно охладила внутренности, я только теперь убедился, сколь сильна была мучившая меня жажда.

– Ну, что? – спросил Шульц, принимая от меня пустой стакан. – Полегчало? – и не дождавшись, пока я ему отвечу, снова спросил, вперившись в меня настороженным взглядом, – чувак, а ты кто такой вообще?..

Пришлось соврать, но мне уж было не впервой, привык, знаете ли, за время своих странствий, можно сказать, вошел во вкус – врал не краснея, даже с наслаждением, помня о простой истине: чем нелепее ложь, тем она кажется более правдоподобной.

– А-а, – сказал я, махнув рукой как можно непринужденнее, – да вот иду себе по улице Кирова, никого не трогаю, вдруг слышу – Эмерсон надрывается на электрооргане… А вычислить квартиру было делом нехитрым.

Шульц расплылся в широкой улыбке, сразу почуяв родственную душу:

– Так ты, значит, фанат ELP?.. – и тут же нахмурил брови. – Только я одного в толк не возьму, как же ты признал, что это именно Эмерсон играет?

– А что в этом необычного? – ответил я вопросом на вопрос, не ожидая подвоха.

И тогда Шульц не без фанфаронского бахвальства изрек, что в его лице я имею удовольствие лицезреть первого и единственного в Риге счастливого обладателя супер-пупер-новейшего альбома Trilogy. Я, разумеется, помнил, что у группы ELP вышеназванный альбом датирован 1972 годом, и на его обложке как раз эта дата и указана, без всякого там месяца, хотя в истории рок-музыки известны случаи, когда даты выхода пластинок указаны более точные – вплоть до месяца и даже числа… Я, само собой, малый подкованный, но все-таки не до такой же степени, чтобы забивать в память даты релизов всех мировых рок-звезд. По совести, я едва не сел в лужу – по словам Шульца Trilogy вышел в Англии в первых числах июля, а я про это – ни сном, ни духом. И сегодня ранним утром 15 июля «свежеиспеченный пирожок» уже был у него – передан из рук в руки в аэропорту – скажу с искренним восхищением, невероятно быстро для тогдашней унылой советской действительности. Ведь страна, как мы знаем, продолжала жить за «железным занавесом», я был в полном недоумении: и двух недель не прошло, как вышел альбом, а он уже в Риге! Что ж тут скажешь? – несмотря на чинимые властью препоны, похоже, имелись лазейки и щели в пресловутом занавесе, правда, существовали они не для всех, а только для самых находчивых и ушлых в советском обществе, коим, будьте уверены, являлся и Шульц. Пластинку из Англии ему доставил один профессиональный танцор, латыш по национальности, солист фольклорного танцевального ансамбля, время от времени гастролировавшего по заграницам в рамках обмена культурными программами между государствами. С Марисом – так звали этого латыша-профи, Шульц поддерживал весьма выгодные для обеих сторон деловые отношения уже больше года – тот ему поставлял и пласты, и джинсы, и прочие модные шмотки, которыми Шульц спекулировал в среде студенческой молодежи без всякого зазрения совести. Эти криминальные подробности стали мне известны чуть позже, когда мы с Шульцем окончательно закорешились, а пока я внимал его самодовольному признанию о сегодняшнем приобретении альбома.