Книга Ни шагу назад! - Александр Авраменко

— Тихо!

До нас доносятся голоса немцев, проходящих поверху. Я напрягаю слух, и удаётся разобрать несколько фраз:

— Проклятые русские. Куда они подевались?

— Словно сквозь землю провалились…

Мои уроки немецкого языка не пропали зря. Я понимаю почти всё, что говорят враги. А что неясно — догадываюсь по смыслу фразы. Поднимаю руку в жесте внимания. Все затихают. Наконец немцы уходят.

— Всё, орлы. Ждём темноты. Попробуем выбраться к нашим. Я первый на часах. Остальные — спать. Это приказ…

…Стрельба утихает. Явно уже стемнело. Никого и ничего не слышно. Меня будят бойцы.

— Товарищ майор, уже стемнело.

— Кто-нибудь знает, сколько время?

— Да где-то около полуночи…

— Тогда двигаем…

Я очень осторожно высовываю голову из канализации. Там, где я подорвал огнемётчика — ещё пляшут редкие синеватые огоньки. Какую пищу нашёл себе огонь — даже не хочется думать. Вокруг — никого. Очень тихо вылезаю наружу и беру наизготовку верную камбалку. Вылезают остальные. Мы договорились идти к нашему старому НП, где раньше размещался штаб нашего участка обороны. Пробираемся между развалин, стараясь, чтобы ничего не хрустело и не звякало под ногами, но это очень тяжело. Вся сталинградская земля усеяна осколками, битым стеклом, гильзами…

Тем не менее, удача на нашей стороне, немцы пока не поднимают тревоги. Снова слышны голоса немцев. Я замираю и осторожно заглядываю в окно: несколько немцев, офицеры, склонились над толстой тетрадью и диктуют писарю:

… «это была жуткая, изнуряющая борьба на земле и под землёй, в развалинах и подвалах, в канавах большого города, в его индустриальных кварталах…

Танки карабкались через горы мусора и обломки, скрежеща, пробираясь через чудовищно разрушенные заводские цеха, стреляя с ближних дистанций вдоль заваленных улиц и тесных заводских дворов. Иной бронированный колосс вдруг сотрясался и разваливался на части под грохот детонирующей вражеской мины. Но всё это можно было перенести.

Дальше же был глубокий, как бездонное ущелье, круто обрывающийся к реке волжский берег, здесь разгорались самые ожесточённые схватки…»

Красиво излагают, сволочи. Но пора уходить. Мы исчезаем во тьме.

— Без языка дело дохлое. Где наши, кто знает?

Внезапно из-под земли раздаётся детский голос. Олег подпрыгивает от неожиданности, а мы все хватаемся за оружие.

— Дяденьки, вы русские?

— Русские, сынок. Не знаешь, где наши?

— На Рынке собираются. И на Спартановке. Вам туда бы надо, дяденьки.

Татьяна неожиданно хихикает:

— Да знаешь, малыш, сами мы не местные…

— Идите, дяденьки и тётенька отсюда вон к тому огню. И держитесь так, чтобы он у вас всё время по правому боку был. Как раз на рынок и выйдете.

— А может, проводишь?

— Не, дяденьки. Боюсь. У меня сестра за зерном на элеватор ползала, так её снайпер убил. Я у мамки один остался. Если и меня убьют, она этого не переживёт… Так что уж вы сами, дяденьки и тётенька…

Голос исчезает. Делать нечего, придётся рисковать и последовать советам неизвестного сталинградского пацана. Двигаемся, как привыкли. Впереди Олег с пулемётом, мы по бокам с автоматами. Татьяна за широкой спиной Сабича, замыкают нашу группу остальные двое членов экипажа. Пока всё без осложнений.

Внезапно навстречу нам выходят двое немцев, но они не успевают ничего сообразить, как в их телах уже торчат наши ножи. Всё-таки опыт сказывается. Но это радует, поскольку враги явно были в боевом охранении. Оба при полном вооружении. Через несколько шагов натыкаемся на ход сообщения, ведущий в глубину обороны.

— Идём?

— Идём, товарищ майор.

На этот раз я первый, с трофейным «МГ» наперевес. Иду по ходу, негромко повторяя: дорога, дорога, дорога. Это слово значит, что идёт русский человек. Сколько бы немец его не пытался произнести, получается «тарока». На этом и засыпались. Дорога. Дорога. Дорога…

— Стой, кто идёт?!

— Свои!

— Пароль!

— Не знаю я пароля. Позови старшего.

— Сколько вас?

— Пятеро. Танкисты. С «Баррикад».

— Танкисты, говоришь? А может, если ты танкёр, то и Столярова знаешь?

Мне становиться смешно. Чего — чего, а то, что моя фамилия станет паролем — не мог себе представить.

— Вообще то знаю. Я это.

— Врёшь!

— Майор Столяров. Александр Николаевич. Собственной персоной. И со мной экипаж: Власов, Сабич, Лискович, Лютикова.

— Блондинка?

— Я тебе дам, блондинка!

— Проходите, ребята! Это проверка была.

Мы торопливо проскакиваем чуть дальше по ходу и, наконец, оказываемся в траншее. Нас встречают бойцы. Не знал, что стал чуть ли не сталинградской легендой… Ну, не легендой, но известным человеком… Нас ведут вглубь позиции, и вскоре мы оказываемся в каком-то подвале. На сколоченном из досок столе в свете коптящей «катюши» разложена карта. Над ней склонился средних лет полковник. При виде меня он выпрямляется и устало говорит:

— Полковник Горохов. А вы кто?

— Майор Столяров. Вышел со своим экипажем из окружения на «Баррикадах».

Он подхватывает.

— И попал в новое. Отрезаны мы тут, майор. Держим круговую оборону. Но зато есть связь с тем берегом, и народу у нас хватает. Почти семь тысяч человек. Так что драться — можно.

— И нужно.

Мы оба склоняемся над картой…

Глава 38

— Товарищ капитан Столяров! Вас командир полка вызывает, срочно!

Рассыльный топтался на пороге избы. Владимир, недоумевая, оторвался от книги — полётов не предвиделось, из-за отсутствия погоды. В эскадрилье всё было в порядке, да и вообще — личное время по Уставу. Но раз вызывают… Может, завтра вылет? Он быстро оделся и нахлобучив поглубже шапку пошёл вслед за бойцом.

Погода стояла пасмурная. Низкие облака сгущали декабрьский сумрак ещё больше. Где-то за тучами пряталась луна, а о звёздах и говорить нечего: в такую погоду их при всём желании не увидишь. Снег повизгивал под подошвами унтов, что предвещало усиление мороза. Впрочем, они и так стояли непривычно долго. Уже вторую неделю столбик термометра не поднимался выше отметки минус тридцать градусов. Механики и заправщики ходили постоянно с обмороженными растопыренными руками, часовых меняли в два раза чаще, и то бойцы промерзали до костей. «Мда… А какого сейчас немцам?» Усмехнулся капитан про себя…

— Товарищ подполковник! Капитан Столяров по вашему приказанию прибыл!

Медведев радушно улыбнулся. За время пребывания в полку Столяров доказал, что не зря носит свои погоны. Впрочем, как и награды. Ледок отчуждения к кадровому командиру быстро растаял.