Книга Феномен - Ник Никсон

На глаза попалось знакомое название психиатрического диспансера. Именно туда два года назад Максимов упек Кирилла после убийства брата. Судя по датам Матлаков был пациентов того самого диспансера в то же самое время, когда там лечился Кирилл.

Максимов закрыл глаза и попытался собрать в голове все пазлы.

Что же получается: Кирилл посещал Левандовского в гостинице. Кирилл был знаком с Матлаковым. Тогда какова их роль? И кто организатор? Марис Болодис? А что если Болодис всего лишь козел отпущения?

Максимов открыл второе сообщение. Видео с камер видеонаблюдения в аэропорту Домодедово.

Видеофайл запустился.

Камера снимает с потолка прямо под стойкой регистрации N21. На подписи сбоку время 00.12. Мужчина подходит к стойке и протягивает паспорт. Судя по информации аэропорта это Болодис. На нем одна из его многочисленных шляп. Поля у нее широкие, прямые, закрывают верхнюю половину лица. Регистратор протягивает паспорт и посадочный талон. Болодис пропускает следующего пассажира и отходит назад, но частично остается в кадре. Видна его сумка, в которую он складывает документы. Следом он достает белоснежный платок и натирает руки, постепенно исчезая из кадра.

Максимов несколько раз пересмотрел видеоролик.

Для того чтобы прижать Матлакова к стенке этого недостаточно. Нужно что-то материальное и, кажется, Максимов знал, где искать. Судя по документам у Матлакова есть в собственности земельный участок в дачном поселке недалеко от Москвы и небольшой дом, доставшийся в наследство от сестры.

Если Максимов прав, в руках у него окажется железобетонный козырь, которым он сможет выменять себе свободу.

Дорога до садоводства «Малиновка-06» заняла у него почти три с половиной часа. Слоняясь по узким улочкам среди полуразваленных деревянных домиков, автомобиль постоянно застревал в грязи. Максимову приходилось выходить и откапываться. Когда он, наконец, отыскал участок под номером 78, его джинсы за счет налипшей грязи весили вдвое больше положенного.

Большинство домов в будние дни пустовало. К тому же почти весь урожай уже собрали, а основная часть обитателей дачного кооператива — пенсионеры забаррикадировали домики на зиму.

Расположение участка Матлакова было крайнее к лесу, безжизненно тянувшимся на десятки километров. Участок справа давно заброшен, а вместо дома обгоревшие угольки в форме фигвам из Простоквашино. Единственный участок поблизости, где теплилась жизнь, расположен напротив. Домик там облагорожен, аккуратные чистые грядки и вспаханная земля. Только дом стоит лицом к садоводству, а с обратной стороны обзор на участок Матлакова закрывали густые кусты яблонь и малины. Если и есть кусочек луны на земле, то это участок под номером 78 в садоводстве Малиновка-06.

Дом на участке Матлакова с натяжкой можно было назвать домом. Скорее это сарай, наспех сколоченный из подручных досок. Самая старая из них прибита еще до рождения Максимова. Окна перекошены в форме ромба, одно из них пару десятков лет назад было дверью. Строительство подобных домов, как правило, начиналось в союзе и продолжалось десятки лет. В отсутствие денег год от года прибивалась новая доска, закутывалась очередная щель. В конечном итоге получалось нечто несуразное, как гараж набитый ненужным хламом, только в данном случае из этого хлама построен дом.

В лицо подул освежающий ветерок с привкусом сырых удобрений. Ярко-желтые березки уже почти лишились золотой шубки и слегка подергивали худыми веточками. Завалы опавшей листвы взлетали в воздух и кружились колесом, распугивая рыжешёрстых белочек, запасающих на зиму еду.

Дождь смыл все следы, и определить когда Матлаков бывал здесь последний раз невозможно.

Максимов сорвал заржавевшую скобу на калитке и вошел. Чтобы пройти к дому требовалось преодолеть огромную лужу. Максимов пошел напрямик. Нога утопала в грязной жиже по щиколотку. Липкая грязь собиралась на кроссовках. Каждый шаг становился тяжелее предыдущего. Когда он выбрался на крыльцо, чем-то напоминавшее пристань на грязевом озере, ноги выглядели, как медвежьи лапы.

Максимов выругался и обстукал ноги о деревяшку. Ошметки грязи осели на свитере, и попали на волосы.

Несмотря на то, что внешне дом напоминал халупу, на которую едва дунь, и она завалиться, на двери висел увесистый замок. Судя по всему совсем новый.

Максимов хотел заглянуть в окно. За стеклом, покрытым паутиной трещин, изнутри заперты металлические ставни.

Хорошо, что он догадался прихватить инструменты в местном хозяйственном магазинчике на въезде. С помощью лома, молотка и отвертки он выломал металлические скобы на двери.

Дверь оказалась неожиданно тяжелой. С внутренней стороны ее обнесли металлическими листами.

Максимов включил фонарик на телефоне. Внутри стоял спертый запах сырости и прогнивших досок. Над проемом висела многолетняя паутина, чьи хозяева пауки, должно быть давно покинули это богом забытое место.

В доме только одна комната. Повсюду полно старой мебели. Диван изъеден молью, а продавленные поролоновые подушки задеревенели. В шкафу висела старая почерневшая одежда, изорвавшаяся от времени и собственного веса. На комоде составлены распухшие от сырости пожелтевшие книги. Под кроватью валялись запчасти от старого пылесоса и кости дохлых мышей.

Любой вор побрезгует что-либо взять в этом доме. Но, что тогда он здесь охраняет?

Если это не внутри дома, то может быть под ним, в погребе? От стука под полом звучало эхо.

Посреди комнаты лежал квадратный ковер. Когда-то он был красный с персидским узором, а сейчас практически сливался с черными промасленными досками. Максимов отодрал его от пола, но люка не обнаружил. Как не было его и вокруг полуразваленной печи и под кроватью. Максимов лег плашмя на живот и, подсвечивая фонарем, крутился вокруг своей оси, пока не заметил рядом с ножкой шкафа явно очерченную царапину. Шкаф передвигали.

Он встал к стене, навалился всем весом и уронил тяжеленого гиганта. Несмотря на свой хлюпкий вид, шкаф от удара даже не повело. Сделан на совесть. Под ним он нашел четко выпиленный, сливающийся с полом, люк. Вместо ручки два едва заметных отверстия для пальцев, прикрытые чопиками.

Люк со скрипом поддался. На поверку он оказалась просто крышкой без петель.

Максимов посвятил вниз фонариком. Погреб глубокий, не более двух метров в длину и метра в ширину. Стены укреплены досками. Хлипкая деревянная лестница уходила в пучину грязевого озера, заполнившего дно. На поверхности плавали куски газет, пустая алюминиевая кружка с тарелкой, деревянные лучины и мелкие ветки.

Спустившись вниз, Максимов замер на последней выступающей из воды жерди. Стены покрылись мхом и плесенью, а вонь стояла такая, что дышать приходилось только ртом. Собравшись с духом, он опустил одну ногу в воду. Опускал до тех пор, пока кроссовок не коснулся мягкой илистой земли. Вода поднялась выше колена. Максимов прошагал несколько шагов из стороны в сторону, ощупывая дно ногами, но не нашел ничего кроме рыхлой земли. Но было в ней что-то странное, она проминалась неравномерно, словно внутри еще были пустоты.