Книга Она что-то скрывает [= Козырная дама ] - Наталия Левитина

Меня на миг парализовало от удивления. Не поверила своим ушам. Ланочка обычно не скупилась на язвительные замечания, а слова благодарности из неё надо вытаскивать плоскогубцами.

– Ой, Лана Александровна, как я могла вас не встретить?

Бросила бы её в аэропорту с тонной груза на произвол судьбы? Конечно, догадываюсь, у Ланочки есть навыки самостоятельной жизнедеятельности, она и такси поймать сумеет, и грузчиков проэксплуатирует так, что вспотеют… Но когда рядом я, она превращается в царственную особу, привыкшую не размениваться по мелочам.

– Ну, всякое бывает. И я заметила, ты стала хорошо ездить. Раньше мне каждые пять метров приходилось прощаться с жизнью. А сейчас мы очень спокойно доехали.

Это комплимент?

Фантастика!

– Так, я смотрю, ты отлично прибралась в квартире, – удовлетворённо заметила свекровь. – Зеркала сверкают, паркет блестит, пальмы весёлые… Ты умница!

Да что с ней такое?!

Ланочка сдаёт позиции. Накупила мне одежды, хвалит за стиль вождения и уборку. Неужели в Лондоне мою свекровь подменили на более покладистую версию? Я-то приготовилась получить свой значок с Биг-Беном, а потом выслушать нудную нотацию на тему «квартира в полном запустении, не понимаю, почему моими просьбами пренебрегают»!

Внезапно Ланочка замерла посреди комнаты в странном оцепенении, насторожилась. Я застыла рядом, лихорадочно проверяя, всё ли в порядке. Диванные подушки выложены по линеечке, каждый листик у пальм отполирован средством для мытья окон (не знаю, было ли это верным решением, но иначе эти подлые растения отказывались блестеть)…

– Юля, – ошарашенно пробормотала свекровь. В её глазах полыхал ужас. – А где мои шторы?

– Што-о-ры-ы… – нежным эхом отозвалась я.

ШТОРЫ!

Я не забрала их из химчистки! Это катастрофа.

Всё, сейчас начнётся…

Куда бы исчезнуть?

Одно из двух: или я, действительно, зомби, или произвожу впечатление человека, которому будет приятно услышать, что он выглядит как зомби…

Сегодня, кроме свекрови, ещё четыре личности порадовали сообщением о фатальных изменениях в моей внешности – чёрные, видите ли, круги под глазами, обострившийся овал лица, запавшие щёки. Ну и так далее. Иными словами – живой труп. И все тут же начинают вкрадчиво интересоваться причинами, ждут понятных объяснений типа «подхватила рак четвёртой степени, приходите на траурный банкет в ресторане «Виконт», будут подавать фазаньи бёдрышки, фаршированные беконом, под клюквенным соусом…»

Но когда я ответила так Королеве Корнеплодов, она отшатнулась.

– Типун тебе на язык! Нельзя так говорить, Юля!

– А как можно?

– Я понимаю, ты переживаешь из-за Фёдора Полыхаева.

– Откуда вам знать?

– Он погиб, жаль парня… Ты говорила, вы дружили.

– Я так говорила?

– Ну да…

Виктория Анатольевна вдруг притянула меня к себе и утопила в объёмной мягкой груди. От коллеги хорошо пахло парфюмом. Она стала гладить меня по спине, одновременно издавая гнусавое мурлыканье, очевидно, выражавшее сочувствие.

– Да ладно, отпустите, – всхлипнула я, вытирая слёзы. – Если будете гладить, обязательно разревусь.

Скандал, устроенный свекровью по поводу химического надругательства над её шторами, меня отлично взбодрил. А жалость коллеги превращает в руины. Я рассыпаюсь на части от сочувствия Виктории Анатольевны!

Пусть немедленно прекратит!

– Ты бы шла домой, – сказала она. – Какая работа в таком состоянии? И посетителей пугаешь. Выглядишь ужасно!

– Спасибо, что напомнили. Я вообще-то уже в курсе.

– Хоть макияжик какой-нибудь сооруди для маскировки!

– А он поможет?

– Сразу полегчает, – заверила Королева Корнеплодов.

Я села за стол и достала из сумки пудреницу. Полюбовалась в зеркальце, потом долго приходила в себя…

М-да-а…

Хорошо, что мама и Никита меня не видят. Никита бы расстроился, хотя вряд ли признался бы в этом. А Марго устроила бы панику, вызвала «скорую»…

Кстати, а я ведь так и не записалась на приём к знаменитой волшебнице, раздающей малюток всем желающим прямо у гинекологического кресла!

Упс.

Ещё один прокол.

Если мама узнает – не миновать бури. И похлеще той, что я пережила сегодня утром в квартире у свекрови…

Несмотря на увещевания Королевы Корнеплодов, я никуда не пошла, а осталась в редакции и напряжённо трудилась до конца дня: разобрала почту, ответила на письма, раздобыла и отправила три новости в информационное агентство, отредактировала статью… Нравственные страдания поэтов и музыкантов стимулируют их творческую активность. Я, конечно, не композитор, и кантату не сочинила, но поняла – бурная деятельность хорошо отвлекает от тяжёлых мыслей.

В половине седьмого вечера поехала на английский. Я пропустила уже несколько уроков, и у меня созрел план бросить курсы.

Какой смысл?

Всё равно ничего не получается.

Не всем дано говорить на иностранном языке. Полиглот – это не обо мне. Я, если честно, зомби. Так все говорят. С чёрными кругами под глазами, с запавшими щеками… Если Лиза сейчас это повторит, я стукну её по голове англо-русским словарём!

Лиза, обрадованная моим появлением, с места в карьер понеслась шпарить по-английски. Я поняла только три первые фразы – о том, как она рада вновь меня увидеть, как скучала, как теперь всё у нас пойдёт гладко. Затем её лицо немного опечалилось, речь утратила оптимистичность. Возможно, это относилось к моему шокирующему внешнему виду, но я предпочла не уточнять.

– Лиза. Знаешь… Наверное, я больше не буду ходить сюда.

– Как это?

– Прекратим наши обоюдные мучения. Ну его, этот английский. Я никогда его не выучу.

– Ты хочешь бросить?! – Лиза взволнованно распахнула чудесные карие глаза. Они и так у неё были большими, а в состоянии удивления – и вовсе огромными, как два шоколадных озера.

Вот у кого нет и намёка на чёрные круги.

И овал лица – как спелое яблочко!

– Точно. Хочу бросить.

– Но почему?!

– Надоело. Надоело чувствовать себя тупицей.

– Это я виновата, – тут же расстроилась Лиза. – Выбрала неправильную стратегию обучения.

– Не убивайся, солнышко. Всё дело в том, что я непроходимая тупица. А ты совсем не виновата.

– Нет! Я должна была вселить в тебя уверенность в собственных силах. Теперь понимаю свою ошибку.