Книга Барчестерские башни - Энтони Троллоп

До сих пор она не испытывала никакой робости при мысли о предстоящем объяснении, а только жаждала излить свое негодование, если окажется, что она обманута. Но теперь она вдруг поняла трудность своего положения. Ей уже пришлось побывать во дворце, но тогда она явилась туда благодарить, Те, кто приходит в обители сильных мира сего благодарить за полученную милость, легко получают туда доступ. Но он не столь легок для просителей и даже для просительниц. И труден, очень труден для того, кто пришел настаивать на выполнении данного ему обещания.

Миссис Куиверфул давно постигла обычаи мира. Все вышесказанное она знала, и знала также, что ситцевый зонтик и штопанная-перештопанная шаль не внушат особого почтения дворцовым слугам. Если она будет слишком смиренной, ее не впустят, это несомненно, а для того, чтобы одолеть лакеев надменной властностью, с такой шалью на плечах и с такой шляпкой на голове, требовалась внушительность, которой природа ее не одарила. Это она хорошо понимала. Придется сослаться на то, что она супруга джентльмена и священника, и снизойти до известного заискивания.

Бедняжка знала только один способ преодолеть препятствия на своем пути, и к этому способу она и прибегла. Домашняя касса Пуддингдейла была пуста, но у нее хранились заветные полкроны, которые она и принесла в жертву алчности столичного многофутового лакея миссис Прауди. Она, объяснила она, миссис Куиверфул из Пуддингдейла, супруга преподобного мистера Куиверфула, и хотела бы увидеть миссис Прауди. Ей необходимо увидеть миссис Прауди. Джеймс Фицплюш был полон сомнений, он не знал, дома ли его госпожа, или у нее гости, или она у себя в спальне — во всяком случае, по одной из этих причин она, вероятно, никого не принимает. Но миссис Куиверфул изъявила готовность подождать, пока будут наведены справки у горничной миссис Прауди.

— Послушайте, любезный,— сказала миссис Куиверфул,— я должна ее увидеть.— И она вложила свою карточку и полкроны (подумай, подумай об этом, мой читатель,— свои последние полкроны!) в лапу лакея, а сама села в прихожей.

То ли подкуп оказался всесильным, то ли супруга епископа была готова принять жену приходского священника — это теперь не играет роли. Но, во всяком случае, лакей вернулся и проводил миссис Куиверфул к хозяйке епархии.

Миссис Куиверфул сразу увидела, что ее покровительница в прекраснейшем настроении. Победа венчала ее чело, и власть простирала крыла над ее локонами. Утром ее супруг и повелитель попробовал перечить ей в деле значительной важности. Архиепископ пригласил его к себе на два дня. Душа епископа возликовала. Однако в записке его высокопреосвященства вовсе не была упомянута его супруга: и, следовательно, поехать он мог только один. Само по себе это не было непреодолимым препятствием и не омрачило бы радости поездки, если бы он мог ничего не сказать о ней миссис Прауди. Но этого он сделать не мог. Он не мог просто приказать уложить свой саквояж и отбыть с камердинером, небрежно сообщив своей благоверной, что его следует ожидать не ранее субботы. Есть мужчины (не вернее ли сказать — чудовища?), которые проделывают подобные вещи; и есть жены (не вернее ли сказать — рабыни?), которые мирятся с подобным обращением. Но ни доктор Прауди, ни миссис Прауди к ним не принадлежали.

Епископ со множеством прелиминариев дал попять своей супруге, что ему очень хочется поехать. Его супруга без всяких прелиминариев дала ему понять, что она не желает об этом и слышать. Было бы бесполезно приводить тут ход препирательств, и нет нужды сообщать об их результате. Люди женатые прекрасно поймут, как была проиграна и выиграна эта битва, а холостые смогут постигнуть это, только когда приобретут необходимый опыт. Миссис Куиверфул ввели в гостиную миссис Прауди всего через несколько минут после того, как та вернулась от своего повелителя, который в ее присутствии написал и запечатал ответ архиепископу. Не удивительно, что она встретила миссис Куиверфул сияющей улыбкой. И тут же заговорила о деле, столь близком сердцу ее гостьи.

— Ну, миссис Куиверфул, вы уже назначили день своего переезда в Барчестер? — любезно осведомилась она.

“Эта женщина”, как ее именовали лишь час назад, внезапно вновь обрела все добродетели, какие только могут украшать жену епископа. Миссис Куиверфул сразу поняла, что ей следует взывать к состраданию, а не негодовать — разве только хором со своей покровительницей.

— Ах, миссис Прауди,— начала она.— Боюсь, мы вовсе не переедем в Барчестер.

— Почему же? — резко спросила та, сразу забыв улыбку и величественную снисходительность, так как поняла, что случилось нечто, заслуживающее внимания.

И миссис Куиверфул поведала ей все. Рассказывая о своих обидах, она заметила, что чем больше она упирает на мистера Слоупа, тем более грозно хмурится миссис Прауди, но что ее делу это ничуть не вредит. Утром она считала мистера Слоупа креатурой епископа в юбке, теперь же ей стало ясно, что они враги. Миссис Куиверфул мысленно признала свою ошибку без малейшей досады. Ею владело лишь одно чувство — любовь к мужу и детям. Ей было все равно, как юлить и лавировать между новыми обитателями епископского дворца, лишь бы это юление и лавирование водворили ее мужа в дом смотрителя богадельни. Ее не заботило, кто тут ей друг, а кто враг: она думала только о том, как добыть это место, столь им необходимое.

Она говорила, а миссис Прауди слушала ее, почти не перебивая. Она поведала, как мистер Слоуп обошел ее мужа и заставил его отказаться от своих прав, ссылаясь на то, что епископ желает назначить смотрителем мистера Хардинга, и никого другого. Брови миссис Прауди сдвигались все грознее и грознее. Наконец она поднялась с кресла и, попросив миссис Куиверфул подождать ее возвращения, решительным шагом вышла из комнаты.

— О, миссис Прауди, ради четырнадцати детей... четырнадцати детей! — донеслось до нее, когда она закрывала дверь.

ГЛАВА XXVI Миссис Прауди борется и получает подножку

Не прошло еще и часа, как миссис Прауди победоносно покинула кабинет мужа, но смелость ее была столь неукротима, что она вновь отправилась туда, алкая битвы. Ее разгневало подобное, как она считала, двуличие мужа. Ведь он ясно обещал ей, кто будет смотрителем! Ведь он уже однажды потерпел в этом вопросе полное поражение! Миссис Прауди почувствовала, что бремя епархии окажется не по плечу даже ей, если она будет вынуждена по поводу каждого дела выдерживать две-три битвы. Она вошла в кабинет мужа, не постучав, и увидела, что он сидит за рабочим столом, а напротив, него расположился мистер Слоуп. В руках епископ держал письмо, которое написал архиепископу в ее присутствии — и оно было вскрыто! Да, он кощунственно взломал печать, освященную ее одобрением! Епископ и капеллан о чем-то совещались: вопрос об архиепископском приглашении, несомненно, подвергся пересмотру после того, как он был уже рассмотрен и решен согласно ее желанию! Мистер Слоуп встал и слегка поклонился. Два противоборствующие духа взглянули друг другу в лицо, и каждый понял, что перед ним враг.

— Что это я слышу о мистере Куиверфуле, епископ? — спросила миссис Прауди, остановившись у самого стола.

Мистер Слоуп поспешил ответить за епископа: — Я побывал утром в Пуддингдейле, сударыня, и виделся с мистером Куиверфулом. Мистер Куиверфул отказался от своих притязаний на богадельню, ибо узнал, что мистер Хардинг желает вернуться туда. При таких обстоятельствах я настойчиво рекомендую его преосвященству назначить мистера Хардинга.