Книга Дружина специального назначения - Сергей Платов

— Тебе по должности не положено у двери подслушивать, — парировал Солнцевский.

Видя, как на его глазах опять разгорается словесная перепалка, Изя про себя витиевато выругался.

— Кто сказал, что нужно слушать под дверью? — остудил пыл спорщиков черт.

— А как еще? — удивился Берендей.

— Жучков же еще не изобрели, — подхватил Илюха.

— Я таки с вас угораю, что бы вы без старого Изи делали? — буркнул черт и отправился вон из комнаты.

Несколько озадаченные таким поворотом событий Берендей с Илюхой последовали за однорогим. К их удивлению, Изя не пошел во двор (чтобы подслушать, то есть проконтролировать разговор под окном), а поднялся по лестнице на чердак. Там, как я уже говорил, у Изи была изрядно разросшаяся лаборатория. Берендей при ее виде аж рот раскрыл от восторга, однако быстро собрался и взял себя в руки.

Чердак был довольно внушительных размеров, а в центре проходила огромная печная труба. Именно к ней и направился черт, через мгновение он аккуратно вынул из трубы один из кирпичей и поманил князя с богатырем.

— Это что? — еле слышным шепотом поинтересовался богатырь.

— Да так, маленькая хитрость, Феофан показал. Кстати, можешь говорить нормально, они нас не услышат.

— А мы их? — тут же спросил нетерпеливый Берендей.

Вместо ответа черт приложил ухо к образовавшейся нише. Слышно было не очень хорошо, но достаточно, чтобы разбирать, о чем идет разговор.

А разговор оказался очень занимательным. Первое напряжение в общении осталось позади, и беседа шла уже не с позиции княгиня — младший богатырь, а просто женщины с женщиной. Тут, наверное, сыграла свою роль наливка, предусмотрительно оставленная Изей.

— Так значит, ты на меня не обижаешься? — в голосе Агриппины зазвучали мягкие, материнские нотки.

— Как можно? Конечно, нет. — Любава тоже давно оставила свой воинственный тон. — Только уж и вы не держите на меня зла.

Тут чья-то рука бесцеремонно оттащила черта от заветной дырочки.

— Изя, имей совесть, дай и мне послушать.

Рука, конечно, оказалась Илюхиной, однако на освободившееся место тут же попытался влезть Берендей.

— Я же как-никак твой князь! — привел, казалось бы, железный аргумент тот, но тут же получил достойный отпор.

— В столовой и бане все равны, — отрезал Солнцевский и, оттерев ошарашенного князя в сторону, занял слуховое место.

О том, чтобы насильно сдвинуть его в сторону, даже речи не было.

Голос княгини звучал с некоторой досадой.

— Знаешь, сколько мне крови этот ирод окаянный попортил? Всех его пассий даже не упомнишь. Думала, вот пройдут годы, уму-разуму наберется, да где там. Как где какую юбку увидит, так словно сам не свой становится. Так и прибила бы его, кобеля окаянного.

— Ну прибила это, конечно, чересчур, а вот в монастырь от него уйти можно.

Илюха даже присвистнул от такой постановки вопроса.

— Так люблю я его, Берендеищу бородатую. Он же как дитя малое, без присмотра точно пропадет. И хотела бы от него уйти, да не могу. Видно, всю жизнь мне этот крест нести, ничего уж тут не поделаешь.

Солнцевский после таких слов почувствовал себя как-то неуютно и отошел от трубы сам, без всякого вмешательства извне. Берендей тут же вцепился в него мертвой хваткой:

— Ну что там? О чем говорили? Кто говорил?

Илюха по привычке почесал стриженый затылок.

— Знаешь, Берендей, ты у нас, конечно, в авторитете и вполне меня можешь в расход пустить, но правду я тебе скажу. Тебе такая женщина прекрасная досталась, а ты ведешь себя как старый бесчувственный пень.

Даже сверхнаглый Изя только присвистнул от такого наката на правящую партию. Берендей запыхтел как закипающий самовар, но ничего не ответил богатырю, а занял его место у трубы.

— Как же я вас понимаю, Агриппина Иоанновна, а мой так ничего и не знает.

— Ну так чего же ты не скажешь ему о том, как ты к нему относишься?

— Агриппина Иоанновна, хоть вы мне душу не травите. Я же девушка! Как же я сама могу ему открыться? Кто же мог подумать, что он окажется таким непонятливым! Люблю его больше жизни, а он даже в сторону мою не глядит. Я для него, как он говорит, «боевая подруга». Более дурацкого выражения даже представить себе трудно. Подруга, и вдруг боевая! Ну не бред?

Тут и Берендей в смущении покинул свой пост. Князь внимательно посмотрел на Илюху и, не дожидаясь расспросов, вынес Солнцевскому диагноз:

— Балда ты, старший богатырь. Может, я и вправду старый пень, но ты парень не сильно от меня отстал. Таких лопухов, как ты, еще поискать надо.

Как ни странно, Илюха не стал спорить. Он только тяжело вздохнул и молча открыл первую попавшуюся бутыль из запасов Изи.

— Это выставочный экземпляр! — пытался остановить его черт, но, глядя на хмурое выражение лица Илюхи, только махнул рукой и подставил свой стакан. Третьим, конечно, оказался князь.

Вся компания прикончила этот самый экземпляр быстро и качественно, но абсолютно молча. Каждый думал о чем-то своем и разговаривать никто не был настроен.

С Берендеем все было более-менее ясно. Прожив столько лет со своей законной женой, он все равно продолжал любить ее. И только одна какая-то слишком уж закрученная извилина в мозгу вновь и вновь кидала князя во все новые и новые приключения. Сейчас он, полный раскаяния и проклинающий в сотый раз эту самую извилину, дожидался момента, когда сможет приступить к вымаливанию прощения у своей терпеливой супруги.

Изя задумался, так сказать, за компанию. Все эти любовные страдания черт вообще считал человеческой блажью, не заслуживающей большого внимания.

И только Илюха категорически не мог разобраться в тех процессах, что завертелись у него в душе. Дело было в том, что женился Солнцевский сразу после армии, и, даже очень мягко говоря, неудачно. Жена всего за полтора года сумела начисто отбить все эмоции по отношению к женскому полу. Нет, конечно, с чисто физиологической точки зрения он женщин любил, но вот в сердце места для прекрасного пола с тех пор уже не было.

Илюха вначале даже немного попереживал на этот счет, но потом рассудил, что в связи со спецификой его работы ему лучше быть одному, и закрыл эту тему, как ему казалось, навсегда.

Однако судьба рассудила иначе, и вот в далекой, почти сказочной Киевской Руси появился человек, который вдруг полюбил его. Полюбил не за квартиру, дачу, джип и акции в процветающем бизнесе, а просто так. К такому повороту событий Солнцевский был решительно не готов. Браток, который славился в бригаде умением разрулить самую сложную ситуацию, оказался бессилен перед простыми человеческими чувствами.