Книга Научи меня - Людмила Молчанова

- Позволь мне решать, - ее неразборчивое бормотание мягко прервали, и тяжелая рука легка на плечо, согревая озябшее и продрогшее тело. - Ты замерзла.

- Кондиционер, - с обвинением выдохнула девушка, сильно сжав колени, чтобы сдержать реакции собственного тела на властные прикосновения.

Они сидели в кромешной темноте, совершенно одни, не считая Кирилла, расположившегося на другом конце длинного дивана и увлеченно вперившегося в экран. Никого вокруг, голоса мультфильма давно превратились в непонятное рокотание, а все, на чем сосредоточилась девушка - твердое бедро, прижимающееся к ее ноге, шелест и шорох одежды при каждом касании и глубокое дыхание, поднимающее тонкие волосики на виске.

После нескольких лет затворнической жизни и воздержания Михаил был разрядом тока - таким же неожиданным, сильным и адски болезненным. В хорошем смысле слова.

Миша подтянул ее безвольное и разом обмякнувшее тело к себе, другой рукой скользнув по обтянутой джинсами коленке.

- Расслабься, - тоном змея-искусителя прошептал он...укусив за мочку уха. Катя прикрыла глаза, в надежде взять себя в руки. - Дай я тебя согрею.

Провел по ноге мягким, массажирующим движением, безмолвно умоляя и приказывая расслабиться и не сжимать колени так сильно. Вверх, до развилки бедер, и снова в низ, скользя невыносимо сладко и чувственно. Катя не могла видеть выражения глаз, не могла видеть движения, но все чувства усилились и обострились благодаря обнявшему их мраку. Девушка могла реагировать только на звуки трения одежды и их тяжелого, надсадного дыхания.

- Это...плохая идея, - чисто из принципа заспорила Катя.

- Очень плохая, - Михаил продолжил гладить ее ноги, и как только она потеряла контроль, нежно обхватил одну за щиколотку и заставил закинуть на свое каменное напряженное бедро. От неожиданности Катя охнула, откинулась назад и ухватила мужчину за шею, ноготками царапнув кожу. - Очень-очень плохая. Знакомство с тобой вообще было самым неразумным решением в моей жизни.

Она со смешком выдохнула и прошлась языком по пересохшей нижней губе.

- Это комплимент мне или твоя досада?

- И то, и другое.

Он ухватился за "собачку" на черном невысоком ботинке и проворно расстегнул. А она всегда мучилась с несговорчивым замком. Стянул обувь, не глядя бросив на пол, и поставил стопу на свое колено, ни на секунду не прекращая трогать ее. То, что Миша дотрагивался до нее через плотную ткань, лишь сильнее раззадоривало и возбуждало, заставляя с предвкушением ожидать развязки.

- Мы не одни, - она уцепилась за последнюю соломинку разума.

- Не позволяй мне об этом забыть, - прорычал Миша прямо ей в губы и впился в ее рот с ожесточенным, голодным поцелуем, резко контрастирующим с недавними мягкими прикосновениями.

От волны, поднявшейся внутри нее и опалившей болезненно пульсирующую плоть между ног, Катя захныкала ему в рот. Как горячо! Господи, как же горячо! Ее рука зарылась в прямые жестковатые волосы на затылки, царапая кожу головы и притягивая этого демона к себе сильнее.

Он беспощадно пил ее, не давая ни секунды, чтобы опомниться. Скользнул языком по пухлым, покалывающим от прилившей крови губам, и сдавленно выдохнул ей в рот. Жаркие, дикие движения его языка штурмовали потаенные уголки ее рта, и Катя забывала о дыхании, всецело отдаваясь на волю мужчины.

Нежные поглаживания сменились напористыми ласками, и вот уже крупная, шершавая ладонь ребром касается бесстыдно раскинутых бедер, и грубая джинсовая ткань под его давлением невыносимо раздражает набухшие и влажные от возбуждения складочки, скользя под идеальным углом.

Катя прикусила его нижнюю губу и бешено выгнулась вслед за двигающимся запястьем. Матерь Божья! Слишком много.

- Миш, я не могу... - как можно тише простонала Катя и зализала наверняка саднящую ранку. - Хватит, прошу тебя...

Очередное касание между ног, и мысль сметается цунами желания, смывающим весь самоконтроль и разумность. Катя пошире развела ноги, и оперлась рукой на диван позади себя. Ей необходима хоть какая-то опора.

- Не могу, - чуть ли не с отчаяньем прошептал Миша, на мгновение отрываясь от ее припухшего рта. В темноте его губы поблескивали, и снова невыносимо захотелось получить их обратно. В ее пользование. Неожиданно сильно шов джинсов скользнул по пульсирующему клитору, заставив Катю вцепиться в Мишку и потрясенно закусить губу. До крови. Кричать нельзя. В мужском голосе прозвучала боль. - Как тебя отпустить, когда ты...такая...А, черт!

И снова обжигающая агония и наслаждение, граничащие с болью из-за невозможности двигаться, отвечать и хоть как-то выразить их. Мужчина скользнул рукой вверх, расстегивая тугую пуговицу и молнию.

- Я не выдержу, - жарко зашептала Катя, прижимаясь к твердому плечу с невероятно проступающими мускулами мокрым от пота лбом. - Миша, я не выдержу, если...ты...тронешь...Пожалуйста...

Его другая рука прошлась по изогнувшейся гибкой спине, проникая под мягкий трикотаж и лаская ямочки на спине. И снова вверх, скользнув по невыносимо чувствительной, раздраженной коже. Кончиками пальцев в легчайшей ласке погладил изгиб талии и двинулся еще выше, приближаясь к ноющим от боли соскам, невыносимо трущимся о хлопок нижнего белья, которое час назад казалось удобным и мягким.

Чтобы хоть как-то освободиться от копившегося напряжения, Катя грубо дернула на себя его голову и втянула нижнюю губу, зубами прикусив язык. И снова яркие, дикие поцелуи, от которых внутри все переворачивается. Если Миша все делает так же, как и целуется, то он ас. С большой буквы.

Женские бедра начали мелко подрагивать, и хотелось их свести вместе, но Михаил активно этому препятствовал, продолжая ее мучить и испытывать на прочность. Но и сам он не остался равнодушным. Его грудь вздымалась, как кузнечные меха, он хрипло и тяжело дышал, и Катя чувствовала, как по виску скользит холодная капля пота. Самоконтроль убивал их обоих, не работая на полную мощность, но и не позволяя сорваться и отпустить поводья.

- Я все! - позади нее раздалось громкое восклицание, заставившее их с Мишей испуганно и дергано отшатнуться друг от друга, впрочем, не выпуская из тесных объятий. Катя как-то дико поглядела в словно выточенные из камня черты, и со страхом оглянулась назад. Кирилл так и не повернул голову в их сторону, а молча протянул опустевшую пачку. - Я выпил.

С ужасом поняла, что не может выдавить из себя ни слова. Попробует - и с губ сорвется бессвязный, тщательно удерживаемый стон. Дрожащей рукой забрала помятую пачку, кинула ее рядом с собой на диван и уперлась лбом в ямку между Мишкиным плечом и шеей. Мужчина процедил что-то сквозь зубы, его рука заботливо прошлась по влажной спине в последней ласке, а губами он скользнул по ее щеке. Стало больно.

Катя едва слышно зашипела и дернулась.

- Не надо.

Медленно спустила свою ногу с его бедра, по-прежнему ощущая невыносимый жар и твердость его тела. Ему тоже больно. Так же, как и ей.