Книга Времена моря, или Как мы ловили вот такенную акулу с вот такусенькой надувной лодки - Мортен А. Стрёкснес

В 2011 году группа активистов подала в суд на Seaworld в Сан-Диего, потребовав признать, что у китов тоже есть права. Суд отклонил иск. Успешнее решилось дело самки орангутана из аргентинского зоопарка в 2014 году. Суд вынужден был рассмотреть по существу вопрос о том, является ли двадцативосьмилетняя самка орангутана Сандра “предметом” либо “личностью”, то есть определить способ обращения с ней. Исковое заявление было составлено таким образом и в таких юридических рамках, что суд не мог применить к Сандре определение “животное”. Самка орангутана, очевидно, не являлась “предметом”. При этом не являлась она и “личностью”. Как сообщила аргентинская газета La Nación, суд признал Сандру “личностью, не являющейся человеком”. Не будучи человеком, Сандра, тем не менее, была наделена разумом и чувствами. Улучшение условий существования Сандры, очевидно, должно было сделать ее счастливей, – постановил суд. Тем самым орангутан был наделен базовыми правами.

Радость от встречи с косатками благотворно влияет на микроклимат в нашей компании, и Вест-фьорд с новой силой зовет нас на поиски приключений, впечатлений и пищи для воображения. Солнце тем временем уже закатилось за Лофотенскую гряду. Небо чуть подсвечено, а в самом низу отдает густой зеленой эмалью. Только народившийся просоленный месяц встает из моря между Скровой и Лиллемоллой.

Хуго, видимо, вдохновленный этой картиной, решает рассказать мне одну памятную историю из своего путешествия в Барселону. Дети устроили папе сюрприз и позвали его прокатиться на воздушном шаре.

– Сперва мы медленно поднялись над городом. Утро было раннее, но он уже проснулся, зашумел. Когда мы только взлетели, отовсюду доносился гомон, музыка из окон. Потом гомон пропал, остались только звуки машин, общественного транспорта, шум моторов, вой сирен, чириканье, все такое. Мы поднимались все выше, и шумы пропадали один за другим, словно отфильтровываясь. Под конец, когда мы поднялись выше облаков, с земли доносился только один звук. Знаешь, что я услышал последним, прежде чем облако скрыло город подо мной и настала полная тишина, если не считать ветра?

Подумав секунду-другую, качаю головой.

– Голоса собак. Не лай, не тявканье, а звуки, с помощью которых собаки переговариваются друг с другом на больших расстояниях, – говорит Хуго.

Мы чуть не забыли разбросать наше ведерко шлама возле Флесы. Света хватает аккурат на то, чтобы различить наши ориентиры (маяк на о. Скрова, каменное урочище на крайнем островке и утес Стейбергет в оконечности Хеллдалсисена на другой стороне фьорда). Несмотря на то, что вершину Стейгберга закрыло снеговой тучей, саму гору видно (с “максимально точной” приблизительностью) достаточно хорошо для того, чтобы понять, куда мы пойдем рыбачить завтра.

39

Но где премудрость обретается? и где место разума?.. она не обретается на земле живых. Бездна говорит: не во мне она; и море говорит: не у меня[111].

По морю непрерывно идет длинная, тяжелая волна. Погода пасмурна, но небо стоит высоко – к западу, сколько хватает глаз, все стабильно. Мелкие круглые тучки поблескивают, точно гладкие стальные шарики. День будто уготован для того, чтобы мы вышли на лов гренландской акулы к Скровскому маяку.

В качестве наживки берем китовые стейки, оставшиеся с чемпионата по ловле скрея. Мы дали им полежать, чтобы подтухли как следует. Насадив на крючок приличный шмат, забрасываю снасть. Грузная цепь быстро утягивает ее на дно, с веселым свистом разматывая новенькую катушку Хуго – в этот раз ловим на удочку. Так-то намного проще.

Хуго облачился в специальную разгрузку с ремнями и карабинами. В паху приспособление: толстый щиток из прочной пластмассы с отверстием посреди – в нем крепится удилище на случай, если вытаскивая рыбу, рыбаку потребуется использовать все свое тело как противовес.

Катушка к тому же приторочена к удилищу усиленными стальными клеммами. Случится рыбаку упустить удочку, он неминуемо последует за ней за борт. Эта мысль беспокоит нас обоих. Хуго вспоминает историю, приключившуюся с ним в восьмидесятых. Чудесным весенним деньком, когда они всей семьей отправились гулять на вместительном катере. Хуго, задумав набрать яиц чайки, подгреб на маленькой лодочке к утесу. Проникнуть на него можно было только одним путем – в узкую пройму между камнями. А характер дна в этом месте таков, что вода резко наполняет пройму и несет тебя на берег. На обратном пути надо выждать нужный момент, чтобы мощная волна, откатываясь от берега, не закрутила тебя под воду.

Хуго, набрав яиц, уселся было в лодочку, да ошибся в расчетах. Лодка опрокинулась. Падая в воду, Хуго услышал возглас брата: “Вон он, вон он!” Возвратная волна засосала Хуго и, не давая всплыть, завертела, точно куклу. Дно, сперва присосав, немедля выплюнуло его – и Хуго пулей вылетел из воды. Пытаясь смягчить неминуемый удар, он выставил руки и до крови обрезал их о ракушки на камнях. Сумел дотянуться до лодочки. Рядом покачивалось ведро с яйцами, целыми-невредимыми. Когда Хуго наконец доплыл до катера, родня решила, что он при смерти – все лицо его было в крови (только кровь эта была с рук – ими он проводил по лицу, чтобы волосы не лезли в глаза).

– Но это еще не все, – говорит Хуго, но тут же замирает, не успев досказать историю. На крючок взялось что-то крупное. И тут сомнений быть не может. Лодку резко уводит кормой вперед против сильного течения; лишь одной рыбе, весом в несколько центнеров, а то и тонну, под силу сделать такое. Хуго, наполовину свесившись с лодки, мертвой хваткой уцепился за понтон, чтобы не выпасть за борт.

Ну, ловись же, акула, пусть даже самая завалящая, разве мы много просим? Необязательно гренландская, думаю про себя. Недавно у Эггакантена в районе Вестеролена вообще вытащили незнакомый вид. Даже ученые из Норвежского института океанологии не смогли его определить. Ну, мы-то в курсе, кто к нам пожаловал – гренландец! Хуго вступил с ним в прямую схватку. Между ними нет преград – только снасть, и они по оба конца ее.

– Где нож? – кричит Хуго, а гренландская акула меж тем тянет нашу лодку в сторону Стейгена. Если она еще добавит ходу, Хуго, пожалуй, не удержаться на борту. Слава богу, акулы хватает минуты на две, и Хуго начинает быстро сматывать катушку на первой скорости. Акула раз за разом пытается вырваться, перемежая рывки с короткими передышками. В одну из таких попыток, когда один за другим следуют особенно отчаянные рывки, я неловко пячусь к корме, отчего лодка начинает задирать нос. Благо я вовремя ретируюсь, наученный горьким опытом. Когда акула вновь затихает, Хуго продолжает мотать катушку. Вдруг акула начинает всплывать – не зацепись она за крючок так прочно, давно бы сошла.

Я поглядываю на катушку – осталось намотать самую малость, метров двадцать пять-тридцать. Хуго полностью контролирует процесс, хотя видно, что борьба дается ему нелегко. Мы практически не говорим, только изредка чертыхаемся, переглядываемся да кряхтим. Да и что тут скажешь? Оба понимаем, в чем главный изъян нашего способа ловли. Был бы у нас толстый линь, пришвартовали бы акулу к бую, и пусть бы себе крутилась вокруг, пока не выдохлась. Сейчас гренландец вынырнет у самой лодки и единственным спасением будет… Я смотрю на Хуго. Думаю: а будь что будет! Если совсем прижмет, обрежу снасть, да и дело с концом.