Книга Неистребимый - Сергей Зайцев

Минутку, мы же тут не одни. Не оборачиваясь, я прощупал бородача за спиной. Кроме желания поскорее закончить с едой, больше никаких эмоций. «Призрак» продолжал делать свое дело. Хоть здесь без прокола.

Вытянув невидимую руку, я коснулся лба адалая и медленно, раздельно проговорил:

– Тебе придется все забыть. Меня здесь не было. Ты нес добавку вон тому парню, что у меня за спиной.

Аппетит у меня пропал. Не надо было сюда заезжать. Я встал и ссыпал монеты в карман, забирая улики с собой. Затем большими жадными глотками опустошил бокал с водой, утолив нестерпимую жажду, и вышел из трактира наружу.

У чарса, в отличие от меня, дела обстояли прекрасно. Свою порцию лебса он уже прикончил и нагло подчищал корыто серого низкорослого соседа, которого уже чем-то успел запугать до смерти. Ограбленный дракх, отбежав в сторону на несколько метров, рад был бы сбежать вовсе, да натянутые поводья не пускали. Протестовать против действий захватчика он и не думал. Второго серого зверя уже не было, на нем уехал худощавый корд, а этот, ясное дело, принадлежал бородачу, сидящему в трактире.

– Нехорошо, Злыдень, маленьких обижать, – пожурил я.

Чарс поднял массивную голову, презрительно фыркнул в мою сторону и снова опустил морду в чужое корыто. Обтянутые чешуйчатой кожей и роговыми пластинами скулы задвигались быстрее. Вот засранец. Торопится сожрать все, что там есть, пока я его не оттащил. Меч, кстати, был на месте. Интересное дело – воровство не принято, а случаи подделки монет все же бывают, ведь без прецедента не было бы столь суровых наказаний… или это достояние истории, а сейчас таких вещей не случается? Эмлот, восприняв мою мысль как запрос, попытался что-то вякнуть, но я его попытку пресек. Не сейчас.

– Не хватало мне еще проблем с хозяином твоего нового приятеля, парень. Хватит его объедать, беднягу, – пробормотал я, отвязывая Злыдня и забираясь в седло.

Тот еще продолжал жевать, роняя с влажных от слюны губ и клыков редкие коричневые зерна, когда мы снова выбрались на дорогу. Настроение, конечно, оставляло желать лучшего, но с голоду помереть мне было не суждено. Пара гранул, попав в желудок, провела стремительную атаку, и вышибленный их натиском голод шлепнулся позади на дорогу дохлой лягушкой, обессиленно высунув длинный скользкий язык. Вернуться для реванша он сможет теперь только под вечер, и тогда уж лучше озаботиться настоящим ужином…

* * *

На выезде из города, там, где кончались последние жилища и народу на улицах почти не было, меня уже ждали.

Всадников было трое. Двое молодых, крепких, подтянутых и один постарше, со слегка обрюзгшим лицом и едва заметной сединой в грязно-желтых волосах. Все – корды. Они сидели на дракхах и смотрели в мою сторону.

Городская стража Аваната малочисленна, всего пара десятков людей, так как за соблюдением основных законов тщательно следили сами нубесы (ни одного из которых я сегодня еще не видел), но эти типы принадлежали именно к ней.

Я немного забеспокоился, но опасности не ощутил. Почти. Проклятие, неужели старик-трактирщик все-таки умудрился донести? Непохоже. Что-то иное. Но ждали именно меня. В этом сомнений не было.

Молодые стражники щеголяли кожаными доспехами, выкрашенными в стальной цвет и усиленными металлическими накладками, их руки сжимали косо выставленные в небо длинные копья с широкими блестящими наконечниками в форме ромба и черными древками, тыльная сторона которых упиралась в специальные подставки у седел. Сами они излучали лишь легкое любопытство, смешанное с такой же поверхностной досадой, словно их заставляли выполнять любимое, но успевшее надоесть занятие. Старший, рослый и широкоплечий, но с возрастом оплывший, в стальном нагруднике, выгодно выделявшем его среди подчиненных, сверлил меня неприязненным взглядом, демонстративно опустив левую руку на высокую рукоять свисавшего с пояса длинного меча. На его правом плече красовалась нашивка – перекрестье двух желтых стилизованных стрелок на фоне синего круга – эмблема сотника Нубесара, как сразу же подсказала моя справочная.

Я понял, что от разговора не уйти, и подъехал ближе сам.

– Не ты ли будешь Элиот Никсард? – грубый, с прорывающейся хрипотой голос сотника резанул слух, сразу наводя на мысль о том, что его горло больше привыкло к командам, чем к нормальному человеческому общению. Аура у него была нехорошей, как бы затемненной, а некоторые цветовые оттенки говорили о склонности к садизму и превышению власти, которую ему пока удавалось прикрывать служебным рвением. Неприятный тип. К тому же очень не любит чужаков вроде меня. Обычные расовые предрассудки.

– Света за воротник, сотник, – ровно проговорил я, напомнив об элементарной вежливости.

– Света, – нехотя буркнул он. – Так как?

– Да.

– У меня для тебя послание на словах. Вот оно: «Известные тебе люди просят тебя поторопиться Они ожидают тебя в Абесине, в трактире „Наяда“».

– Благодарю за труд, светочтимый. – Он сумел меня удивить, этот сотник, но виду я не показал. – Это все?

– Еще нет. – Его губы сложились в жесткой усмешке. – Я полагал, что ты просветишь меня на сей счет. Послание было передано магической почтой в Башню Управы еще утром, было указано время, когда ты можешь появиться, так что мы тебя уже заждались. Так что это все значит?

Я видел – ему ничего не известно, кроме слов послания. Видел, как сотнику очень, до нервной дрожи в руках хочется задержать меня и допросить, применив всю силу, какая находится в его распоряжении, но он не мог, не имел права, и бессильная злость сжигала его изнутри. Давящий на его сознание запрет на вмешательство явно был передан с той же почтой.

– Какое отношение это послание имеет к тебе, светочтимый?

– Что? – Его глаза от изумления и ярости полезли из орбит. – Что ты сказал, хальд?

Молодые стражники подобрались, как по приказу. Одинаковые жесткие усмешки, одинаковая готовность к действию по малейшему жесту. Далеко пойдете, парни. Скоро будете такими же, как ваш начальник, – тупыми и недалекими кретинами с манией величия. Влияние вышестоящих заразно, как чума. Он наверняка и подбирал вас по себе, чтобы без помех творить любые темные делишки. Ладно, не мое дело.

– Если это все, то я поеду. В послании было сказано, что я должен поторапливаться.

– Погоди, погоди, хальд, – многообещающе проговорил сотник, нервно тиская рукоятку своей железяки, – погоди. Сейчас ты мне расскажешь, что к чему, и потом убирайся ко всем чертям, прямо хоть в их любимые болота, и сиди там аж до самого прихода Тьмы…

– Нет.

Крупное тело сотника вздрогнуло, он осекся. Глаза осоловели, рот приоткрылся в тупом недоумении, демонстрируя нездоровую желтизну еще крепких зубов. Пока он тряс головой, пытаясь прийти в себя от ментальной пощечины, я поторопился уехать от столь недружелюбных собеседников. Молодые стражники, заподозрив неладное, глянули на своего начальника, недоуменно переглянулись, качнули древками копий, но препятствовать мне не решились.