Книга Теневая месса - Дарья Кадышева

Капитан Радим дождался, когда пленников приготовят и дёрнул головой в сторону, повелев вести их.

Они пошли, выстроившись в цепочку, окружённые дружинниками. Впереди волокли Брэнна, ноги которого почти не касались земли. Для их торжественного шествия выбрали центральную улицу, которую народ, наверное, заполонил с раннего утра.

Лихорадочно шевеля руками, Лета пыталась хотя бы чуть ослабить узлы верёвки. Она не глядела по сторонам, как другие, уставившись в спину стражника и высоко подняв голову. Ни к чему пялиться на крестьян. Она знала, что увидит в их лицах.

Лета бывала в Короне однажды, но тогда осталась лишь тенью, теряющейся в толпе местных жителей. Сегодня все взгляды были обращены на неё, и в них пылала ненависть.

За что? Что она им сделала? Чем заслужила такую злобу?

Убила людей в Уруте. Они знали только это. Они видели чудовищ на улицах своей деревни, бредущих за конвоем к месту казни. Они не видели, как горело Древо Бога и как ломали кости Родерику.

— Сжечь! Сжечь неживодников!

Стража не давала разъяренной толпе добраться до них, расталкивая людей облачёнными в латы телами. В них летели комки земли, грязные тряпки и огрызки еды, но дружинники со своей задачей справлялись, поэтому мусор не попадал в пленников. Лета не сомневалась, что крестьяне готовы разорвать их на куски, дай им только разрешение на это. Она старалась не слышать их презрительных криков, смотрела себе под ноги, постепенно выпутываясь из узлов верёвки.

«Ещё немного…»

Вскоре стражники расступились, открывая взору квадратный просторный участок. Жаркое солнце подкралось к зениту, освещая рыночную площадь, освобождённую от палаток, скота, повозок и всякого хлама. Лета увидела ступенчатые трибуны со множеством скамей, а в паре десятков метров от неё плоское деревянное возвышение на брёвнах, на котором расположились на равном друг от друга расстоянии семь столбов. Ещё один столб был вбит в землю справа, и на его вершине на гвоздях болтались железные цепи.

Трибуны были заполнены, а тем, кому не хватило места, толпились рядом. На деревянном помосте сновали солдаты и люди в чёрных длинных фартуках. Палачи. Они обкладывали низы столбов ветками и чем-то поливали на них из кувшинов. Ещё несколько дружинников стояли внизу. Их общее число увеличилось. Радим, должно быть, призвал подмогу. А вот Братьев Зари было куда меньше, их скромное обмундирование терялось среди красных плащей солдат Княжеской дружины.

Это было, с одной стороны, даже лестно. Не оставив им ни малейшего шанса на побег, капитан… боялся их? Иначе зачем здесь столько охраны?

Лета всегда ненавидела дружину князя. Бесхребетные крысы, следовавшие воле Милована Свартруда, теперь подчинялись другому ублюдку. Впрочем, они в большинстве своём неплохо сражались, и она не отказалась бы скрестить с ним клинки в другое время.

Их повели через площадь, толкая в спины, чтобы шли быстрее. На трибунах заулюлюкали при их виде.

— Надо же, какой размах, — прокомментировал Конор позади Леты. — Провожают всей деревней.

Иветта побледнела, заметив помост.

— Пожалуйста, сосредоточься и придумай, как спасти нас, — зашипела ей Лета.

Но магичка уже ничего не слышала, принявшись рыдать.

Они подошли к столбам. На помост втащили сопротивлявшегося из последних сил и чертыхающегося Брэнна. Лета разглядела, чем палачи обливали хворост. Масло.

К горлу подкатила тошнота.

Когда пришла её очередь, Лета успела обернуться и найти взглядом Марка. Тому удалось протянуть к ней связанные ладони, распихав дружинников локтями.

— Вместе, — сглотнув, проговорила Лета.

Он крепко сжал её руки, а через секунду девушку оторвали от него, подхватили вверх и подняли на помост.

Она прошла немного сама по шершавому настилу. Её толкнули к столбу, распутали руки, затем завели их назад и вновь связали. Как только стражники отошли, Лета начала интенсивно двигать кистями. На этот раз верёвка сидела на запястьях туже.

Ничего. Ничего.

Она справится.

Когда всё было готово, стражники спустились с помоста. Рядом с пленниками остались только палачи. Лета поглядела по сторонам. На лицах её друзей застыл страх безысходности. Но все стояли смирно, глядя перед собой. Даже Иветта, бившаяся в истерике, когда её привязывали к столбу, не сводила напитанного болью и ненавистью взгляда с трибун. Её глаза были сухи и полны решимости.

Капитан был прав. Они упрямы. Они никогда не попросят пощады. Даже сейчас.

Лета посмотрела вперёд, замечая в первом ряду трибун капитана Радима, а рядом с ним — толстого старика в белой мантии инквизитора. Он поднялся со скамьи и поднял вверх ладонь, прерывая возбуждённые крики зрителей.

В звенящей тишине он стал зачитывать приговор. Кровь застучала в ушах Леты, она уже не слышала его слов. Она никогда не думала о том, как умрёт. Часто оказываясь на волосок от смерти, она верила, что ещё долго не встретиться с ней. Её, как и Драгона, ждала достойная гибель — в бою против сотен врагов.

Она не должна была умереть сегодня вот так. На потеху крестьянам, сожжённая на костре.

Лета запрокинула голову к солнцу и зажмурилась. Страх когтями вцепился в её тело, едва не опорожнив мочевой пузырь.

Инквизитор нараспев прочёл молитву, а потом его голос потонул в воплях зрителей. Лета открыла глаза и попыталась найти причину людского воя. На пустой столб слева, расположенный на одинаковом расстоянии от трибун и помоста, дружинники подвешивали чьё-то тело, скрепляя его цепями.

Сердце остановилось, пропустив удар, затем погнало как бешеное, вырываясь. Белое, заляпанное тёмной застывшей кровью, искажённое лицо… Не то лицо. Это не Родерик. Это кто-то другой.

Она отдалённо почувствовала запах разложения. В осунувшемся мёртвом человеке с посеревшей кожей и проглядывающими на боках сквозь изорванную одежду рёбрами было не узнать её друга. Задумчивого, сильного, простодушного друга, который не захотел оставлять её одну в Грэтиэне. Друга, который продолжил путешествовать с ней, несмотря на тревоги за свою семью в Лебединых Землях. Друга, который стал ей братом. Частью её чёртовой изуродованной души.

Ног у него не было. То, что от них осталось, превратилось в переломанные кости, поэтому их отрезали чуть выше колена.

— …и тело его будет висеть здесь, пока птицы не склюют осквернённую плоть, дабы каждому было известно — никто не избежит расплаты за отступничество, за измену Свету и Великому Огню.

Люди голосили, тыкая в труп пальцем и забрасывая его гнилыми овощами.

Мир перед глазами стал стремительно мутнеть. По щекам потекли слёзы, смывая пыль и засохшую кровь. Лета застонала, выворачивая за столбом руки и пытаясь освободиться. Скорбь и злоба тлели внутри неё, словно горячие угли, выжигая остатки разума, и ей было нестерпимо больно. Она больше не могла молчать.