Книга Ведьма носит Reebok - Надежда Первухина

– Право? – Я аккуратно, стараясь не задеть пожилую вдовицу, всплеснула руками. – Это восхитительно!

– Вы полагаете? – смутился сэр Брайан. – Ах, ваши слова бы да моему редактору в уши…

– Хотите, я наведу порчу на вашего редактора? – предложила я.

– Ну что вы! – всплеснул руками и писатель. У него это получилось не так красиво, как у меня. – Я не сомневаюсь в ваших паранормальных способностях, но все-таки не надо… У него семья, дети, домик в деревне…

– Ладно, пощажу его на первый раз, – свеликодушничала я. – А ваши книги продаются в Оро?

– Да, я видел в паре книжных магазинов…

– Обязательно куплю и прочту, – сказала я. – И надеюсь, мы еще встретимся, чтобы я смогла взять у вас автограф.

– Конечно, – расплылся в улыбке писатель.

Как мало нужно им, писателям, для того, чтобы они чувствовали себя счастливыми! Всего-то две-три минуты непоказного внимания. И они уже готовы раскрыться перед вами, как бутоны георгинов.

Принесли тушенное с овощами мясо и жаренную на вертеле дичь. Я увлеченно принялась грызть крылышко фазана, запивая его марочным вином. Писатель сказал, что ему вредно мясо, и ограничился скучным салатом и минеральной водичкой без газа. Поглощая салат, он, по-моему, так и не заметил, что пожилая вдовица, сидевшая рядом со мной, посылает ему самые нежные и многообещающие взгляды.

Сибилла провозглашала тосты, гости от нее не отставали, и вскоре я почувствовала, что необратимо пьянею. Это было даже хорошо – пьянеть второй раз за день. На что тогда праздники, если не напиваться? Интересно, что бы сказала Мокрида?!

Плевать на Мокриду и на весь «Медиум»! Я имею право на личную жизнь или нет?!

Я храбро выпила неизвестно какой по счету бокал вина и взглядом; полным неги, уставилась на писателя. Я чувствовала себя прекрасной гурией из райских садов Пророка. А что, знай наших! Писатель под прицелом моего взгляда поперхнулся салатом и завибрировал как электрическая мясорубка.

– Юлия, – выдавил он.

– Да? – скокетничала я.

– Юлия, – писатель потупил глазки, – можно нескромный вопрос?

– Разумеется.

– Вы пришли без мужа?

– Помилуйте! – подавила я смешок. – Я еще не замужем. Я сейчас озабочена исключительно карьерой и образованием.

Тут я, конечно, слукавила. Карьера и образование с некоторых пор потеряли для меня всякую привлекательность. Будем честными – я вообще несколько потерялась в жизненном пространстве, едва узрела воочию Четыре М. Но сэру Брайану об этом знать ни к чему. Верно?

А вот пококетничать для того, чтобы форму не терять, – это всегда пожалуйста. Тем более я в последнее время не избалована мужским обществом. Я вообще им не избалована.

Я послала сэру Брайану еще один взгляд нежащейся гурии и очень эротично отправила в рот трюфель. Сэр Брайан, как мне показалось, перестал дышать. Дожевав трюфель, я спросила:

– А можно мне нескромный вопрос?

– Д-да…

– А где ваша жена?

Писатель отпил минеральной водички.

– Видите ли, – сказал он грустно. – У меня нет жены. Я вообще не был женат.

– О, как это грустно! Такой видный мужчина…

– Вы полагаете?

– Еще бы! – Новый взгляд и кусочек маринованной спаржи.

– Юлия, вы слишком снисходительны ко мне. Не представлял, что ведьма может быть такой.

– Какой такой?

– Тонко чувствующей, сострадательной, прозорливой…

– О, вы напрасно делаете мне такие комплименты. Ведьма, которую вы описали, не имеет ко мне ни малейшего отношения.

– И все-таки я думаю, что прав.

– Ну пусть так. Вы будете заливное из рябчика?

– Нет. Я вообще-то придерживаюсь принципов вегетарианства.

А черепаховый суп ел!

– Как мило, – улыбнулась я, промакнув уголок рта салфеткой. – Тогда попробуйте спаржу. Божественный вкус.

Так, приятственно болтая с явно очарованным мною писателем, я пила вино бокал за бокалом, становилась все добрее к миру и отдельным представителям человечества. Я даже осмелилась предложить тарталетки с паштетом из зайца тихо свирепеющей вдовице. Она едва не испепелила меня взглядом за то, что я имела нахальство полностью завладеть вниманием сэра Брайана Скотта.

Обед закончился кофе и десертом. Ослепительная Сибилла пригласила всех гостей в музыкальную комнату, где квинтет виолончелистов намеревался ублажить нас музыкой восемнадцатого века. Сэр Брайан предупредительно подал мне руку, чтобы вести в салон, но я, очаровательно улыбнувшись (а не пьяно ухмыляясь!), сказала, что мне надо припудрить носик. Сэр Брайан жалобно поглядел на меня:

– Но я вас еще увижу?

– Определенно, – сказала я и направилась в комнату отдыха.

Я и не знала, что особняк Сибиллы состоит из стольких комнат. Здесь немудрено затеряться!

Впрочем, может, оно и к лучшему. Я устала от этого дикого количества народа, от светскости и от каберне урожая 1965 года. Выйдя из туалетной, я направилась не в музыкальный салон, а на балкон, опоясывающий дом Сибиллы по всему второму этажу.

Балкон в доме художницы выполнял также функции оранжереи. Здесь в глиняных кадках дремали фикусы и финиковые пальмы, шелестела листьями монстера, красовались рододендрон и бугенвиллея, оплетающая своими ветвями решетку балкона. Было свежо, пахло травой и какими-то цветами. Я слегка поежилась, привыкая к температуре воздуха, после чего прилегла на стоявшую среди шпалерных роз софу. Я уже не боялась помять платье. Ничего страшного. Перед тем как вернуть эту прелесть на манекен, я произнесу над платьем отутюживающее заклинание. Правда, для заклинаний мне надо протрезветь хотя бы процентов на пятьдесят.

Я не заметила, как задремала. Мне снилась какая-то чепуха, из которой только дедушка Фрейд смог бы выцепить что-то путное. Я помнила, что нахожусь в гостях, что это неприлично – забываться пьяным сном на чужой софе, и вообще – мне пора на работу, ведь без меня там все развалится! Но, несмотря на это, я продолжала спать сном ветхозаветной праведницы.

Однако на самом интересном месте мой сон был нарушен довольно бесцеремонным образом.

– Ах, вот ты где! – услышала я в полусне это восклицание, и голос мне показался просто громовым.

Я сморщилась и стиснула ладонями виски. Мне показалось, что голова моя состоит из пазлов и сейчас просто разлетится по кафельному полу балкона.

– Не надо, – простонала я голосом умирающей.

– Что не надо? Юля, милочка, да ты напилась!

– Еще бы, – пробормотала я, выскальзывая из цепких объятий сна. – А в чем дело?