Книга Школа выживания - Марина Ефиминюк

— Остановись, ради всех Светлых духов! — Я уперлась поясницей в спинку дивана, и отступать стало некуда. — Просто прекрати, потому что ты меня очень сильно пугаешь!

— Но ты же всегда хотела попробовать, как это будет со мной. Я ошибаюсь? — отозвался он.

И я отбивалась, отчаянно и иррационально, не помня про уроки самообороны, не обращая внимания на треск разрываемой одежды. Влекомое животным страхом тело двигалось инстинктивно, лишь бы сжать ноги, извернуться, сбросить, не допустить… В голове крутилась совершенно нелепая мысль, что если он раздвинет мне колени, то все будет кончено.

Неожиданно насильник отлетел на пару ярдов, врезался в прокопченную каминную решетку и болезненно застонал. Надо было бежать, пока он не пришел в себя, но разбитое тело не слушалось. Вцепившись в разодранный ворот платья, я подтянула к подбородку колени и прижалась к дивану. Меня сотрясало крупной дрожью.

Между нами с Валентином выросла высокая фигура Кайдена. Он шагнул к отброшенному противнику, схватил его за грудки и, перевернув на спину, ударил кулаком в лицо. В тишине раздался тошнотворный глухой звук, из носа Тина потекла кровь. Каким-то образом он извернулся и, впечатав Каю ногу в живот, оттолкнул от себя.

Неясное движение, и оба исчезли, а вывались из пространства уже посреди кухни. Удар, стон, разлетевшаяся вдребезги посудная полка, грохот выбитой в отцовскую спальню двери. И снова перемещение.

Мне никогда не приходилось видеть мужской драки, яростной, без криков, слов или издевательских смешков. Противники не задирали друг друга и не красовались перед толпой. В моем доме происходило убийство. Тин учился бою, отвечал, нападал и даже попытался зажечь боевой светоч, мгновенно наполнивший воздух магическим током, но был остановлен очередным ударом в челюсть. Его лицо уже превратилось в кровавое месиво, и только слепец бы не увидел, что живым его отпускать не собирались.

— Остановись! — выкрикнула я, когда Кайден схватил насильника за плечи и пригнул, чтобы ударить коленом в подбородок.

Пауза. Кай повернул ко мне голову. Нижняя губа была разбита, лицо — застывшая маска, никаких эмоций. Кипевшую в нем ярость выдавали только черные, как смола, глаза.

— Просто вышвырни его из моего дома… — тихо вымолвила я.

В следующую секунду он толкнул Тина, и тот кулем растянулся на полу.

— Вон, — голос абрисца пронизывал холод.

Поковырявшись, Валентин кое-как встал, ноги не держали. Внешней стороной кисти размазал кровь на разбитом рту, сплюнул на пол. Подняв пиджак, он встряхнул его и вдруг засмеялся. Сначала тихо, а потом все громче и громче, пока не захохотал, как безумный.

— Проклятье! Ты, похоже, действительно влюблен в мою маленькую подружку, раз не показал своего настоящего лица! — Он брызгал кровавой слюной. — Темный паладин, разбивающий мне физиономию? Самому не смешно?

— А ты считаешь себя противником, достойным магии?

Кайден сграбастал Валентина за шиворот, точно щенка, и оба растворились в воздухе. Стало очень тихо. Пол усеивали капли крови, черепки разбитой посуды, сметенные со стола книги с вывернутыми, растерзанными переплетами. Валялись перевернутые стулья, зиял дырой дверной проем в отцовскую спальню.

Я заставила себя встать, переодеть разорванное платье и умыться. Плохо соображая, убрала дом, собрала осколки посуды, сложила на стол книги, попыталась отдраить полы, но только размазала по доскам бурые пятна. И когда делать стало нечего, то вытащила из холодильного шкафа вилок капусты и начала резать. Один кусок, второй. Нож замелькал, полетела мелкая стружка. Приходилось сосредотачиваться на том, чтобы усилием воли сдерживать дрожание руки, а не воспоминании об отвратительной минуте, когда мой бывший друг детства лишился рассудка. Однако в этот раз ни готовка, ни уборка не помогали успокоиться, перед мысленным взором продолжало стоять побагровевшее от напряжения, с набухшей на виске веной лицо Валентина, раздиравшего ворот моего домашнего платья.

В кухне появился Кайден, я не сумела себя заставить поднять голову, только почувствовала возмущение воздуха в момент перемещения. Было мучительно стыдно смотреть на человека, спасшего меня от самого чудовищного унижения, какое в своей жизни могла вытерпеть женщина. Раздались тихие шаги, и он остановился позади меня. Кай не произнес ни слова, осторожно обнял, прижался грудью к моей спине. От него пахло осенним холодом. Костяшки на пальцах были сбиты, на рукавах остались бурые пятна от чужой крови.

Из рук выпал нож, громко всхлипнув, я прижала к искривленному рту ладонь. Одна мысль о том, чтобы разрыдаться из-за чудовища, притворявшегося моим другом детства, вызывала глухую ненависть, но позорные слезы все равно потекли по щекам.

— Я испытываю такой стыд, — прошептала я. — Не понимаю, почему мне так ужасно стыдно?

Он резко выдохнул мне в шею и произнес:

— Я хочу его убить.

— Знаю. — Помолчала и призналась:

— Я тоже.

— Уйдем отсюда? Хотя бы ненадолго.

— Да, было бы неплохо.

Понятия не имею, куда мы скользили, но когда ноги провалились в пустоту, то мне подумалось, что теперь в кухне придется полностью заменить пол. Вряд ли после нас кто-нибудь захочет жить в доме с кухней, испорченной следами от скольжения в Абрис.

Мы переместились в обнесенный высоким забором двор перед старым домом, низким, будто вросшим землю. Мороз стоял трескучий, такой сильный, что пальто совершенно не спасало, а снег скрипел под ногами. Вокруг темнел густой лес, сугробы доставали до окон, но от добротных ворот к деревянному крыльцу шла расчищенная тропинка, а само крыльцо было выметено. На двери горел красный охранный знак. Засунув руки в глубокие карманы, я ежилась и приплясывала, мечтая поскорее спрятаться в тепле. Кайден и вовсе был в одном джемпере, а потому торопился. Пошарил рукой над притолокой в поисках ключа. Отперев навесной замок, быстрым касанием погасил охранную руну и открыл передо мной обитую изнутри войлоком дверь.

— Осторожнее, здесь ступеньки. — От его дыхания шел пар.

Действительно в комнату вели три нисходящие ступеньки. Обычно пустующие дома быстро промерзали, воздух в них стоял окоченелый и студеный, но внутри оказалось теплее, чем снаружи. Видимо, печь недавно протапливали.

— Я пару лет не обновлял руну светового полога, поэтому только так… — предупредил он, зажигая прилепленные к деревянной крестовине толстые восковые свечи. Комната озарилась тусклым светом и наполнилась тенями.

— Ничего.

Я осмотрелась. Снаружи дом казался маленьким и приземистым, как заимка егеря, но внутри комната выглядела просторной. И она заменяла кухню, спальню и даже купальню, если судить по кадке для омовений, стоявшей рядом с печью. При взгляде на большую самодельную кровать, накрытую лоскутным одеялом, на меня вдруг напала ужасная растерянность.

— Здесь убираются, — вымолвил Кайден, видимо, неверно истолковав мое смущение. — В двадцати минутах езды деревня, и я плачу, чтобы за домом присматривали.