Книга Восстание Персеполиса - Джеймс Кори

Офисное пространство Ассоциации Миров размещалось в секторе, окруженном фермами. Его составляли три громоздкие конструкции из нетканых фибергласовых полотнищ, окрашенных в светлый тон, на котором выделялись переплетающиеся соты эмблемы. Син догадывался, что этот знак должен был символизировать взаимосвязь колец в сети врат. Для штаб-квартиры организации, централизованно управляющей тринадцатью сотнями миров, помещение выглядело наспех состряпанной дешевкой. То ли дело тяжеловесные каменные здания на Лаконии, выстроенные для будущего правительства всего рода человеческого.

Кэрри Фиск занимала кабинет на третьем этаже самого большого строения. В комнате было много пустого места, здесь стоял только один стол с четырьмя стульями. Светло-зеленая краска на фибергласовых стенках шелушилась. Син задумался, как прошла бы их первая встреча, случись она тут, а не у него в кабинете. Насмотревшись на обстановку, он бы, пожалуй, вовсе отказался от мысли сотрудничать с Фиск.

– Мадам президент, – начал Син, взяв ее за руку. – Я рад, что вы нашли время для столь непредвиденной встречи. Это майор Оверстрит, глава десантников на Медине.

Кэрри пожала ему руку и неловко кивнула Оверстриту.

– Конечно, губернатор, всегда рада, – сказала она, жестом предлагая им сесть. Син сел, Оверстрит остался стоять. – Чаю?

Син взмахом руки отказался от предложения.

– Боюсь, у меня нет времени на светские церемонии. Я прошу вас передать важное сообщение для миров ассоциации и тех правительств, которые пока не сочли нужным официально в нее вступить.

– Да-да, – отозвалась Кэрри. Право, не человек, а пугливая мышка.

Син невольно задумался, как умудрилась подобная личность возглавить что бы то ни было, не говоря уж о новорожденном правительстве галактической республики. Однако до их появления она делала успехи, а значит, в ней могло скрываться больше, чем заметно взгляду. А если и нет, ее еще можно было перекроить так, как ему требовалось.

– Мне пришло в голову, что, пока «Сердце бури» занимается флотами Сол, а новые силы для охраны станции Медина еще не подтянулись, некоторые неосведомленные члены вашей организации или те, кто официально к ней еще не присоединились, могут увидеть в этом момент нашей слабости.

– Я не… – начала Кэрри.

– Однако необходимо, чтобы все уяснили, насколько неверен и опасен такой взгляд, – перебил ее Син. – Вы как президент нового Лаконского Конгресса Миров направите сообщение всем планетам сети.

– Президент чего?

– Новое название теснее свяжет вашу группу с империей. Важно, чтобы вас воспринимали как законного и доверенного представителя Лаконии. Вы сообщите им, что любые враждебные акции из-за колец-врат, будь то набитый солдатами корабль или брошенный со злости камень, приведут к полной стерилизации обитаемой планеты по ту сторону такого кольца.

Кэрри на миг остолбенела.

– Господи Иисусе, вы это серьезно?

– Я заметил, что многие социальные организации силовых структур старого человечества выказывают вопиющее неумение просчитывать риски. Они способны на обреченную атаку, вообразив, что на кону лишь их собственные жизни. Доводы рассудка с такими людьми бесполезны. Я должен дать им понять на эмоциональном уровне, во что обойдется такая атака. Я уничтожу всех до единого жителей планеты. Полагаю, даже у бывших радикалов АВП есть родные, которые им небезразличны, и они не станут с такой готовностью рисковать ими ради романтики героической гибели.

На Сина уставились яркие голубые глаза Оверстрита. Син чувствовал: десантник заново оценивает его.

– Я ни в чем подобном участвовать не могу, – отрезала Кэрри.

– Можете, – настаивал Син. – Потому что я введу такой закон оккупационной власти независимо от того, предупредите ли вы людей. Думаю, лучше, чтобы все это поняли до того, как кому-то пришлось бы заплатить столь ужасную цену. Вы не согласны?

Син встал, и Оверстрит открыл перед ним дверь. Кэрри Фиск таращилась на них из-за стола. Син не увидел в ее лице ожидаемого страха. Скорее, тупое смятение.

– Прошу вас опубликовать это уведомление до конца дня, – бросил он. – Формулировки оставляю на ваше усмотрение, главное – не упустите сути. Доброго дня, мадам президент.

Он покинул комнату и еще не оправившуюся от удара Фиск. Оверстрит легко пристроился к его широкому шагу.

– С вашего позволения, сэр? – сдержанно и официально заговорил он. Как с чужим.

Син ощутил мгновенное раскаяние. Следовало бы перейти с Оверстритом на ты. Он забыл, а сейчас уже поздно менять привычки. Он даже не знал его имени. А мог бы позаботиться.

– Прошу вас, майор.

– Вы готовы отдать приказ о такой атаке?

– Только если буду вынужден, – сказал Син.

Оверстрит ответил не сразу, а когда ответил, в голосе его не было ни намека на интонацию.

– Ясно, – произнес он.

Глава 25

Холден

Холден ворочался в койке. Если лежать на боку, примостив голову на руку вместо подушки, можно было заткнуть одно ухо, а потом закрыть другое второй ладонью. Так почти удавалось отгородиться от храпа Алекса. По зато плечи вскоре начинали ныть, а рука отнималась раньше, чем он успевал заснуть. Можно было бы разыскать беруши, но для этого пришлось бы вставать с кровати. А такой, полусонный, он, похоже, доставлял массу беспокойства. Хотя соседи по койке вроде бы не возражали. И еще Холден сознавал – смутно, – что, проснись он настолько, чтобы решить проблему, заснуть уже не сумеет. Признание, что с возрастом он стал чутко спать, вызывало стыд, который, вероятно, не пережил бы вивисекции бодрствующего сознания. За годы жизни с командой Холден накопил привычки и правила, которые в новых обстоятельствах то и дело нарушались и портили ему настроение.

Кларисса издала неуютный звук: то ли проскулила, то ли зарычала. В койке напротив шевельнулась Наоми. При тусклом оранжевом свете ночника он различал только изгиб ее плеча и тень рассыпавшихся по подушке волос.

А значит, глаза у него были открыты.

А значит, он не спал.

Холден попробовал снова закрыть глаза, заставить себя уснуть, но над ним закашлялся Алекс, и пришлось сменить руки. Пальцы закололо иголочками. Последние клочки сонного тумана в мозгу растаяли. Двигаясь как можно тише, Холден перекатился на край койки, спустил ноги на палубу и прокрался к двери. Пусть остальные отдыхают, раз уж ему не дано.

Сеть непросматриваемого пространства, вырезанного людьми Сабы в теле станции, была теснее любого известного Холдену корабля. Питание сети приходилось снижать, чтобы не отследили, поэтому воздух был душным, а воду выдавали пайками. Бормотание мелодичного астерского диалекта слышалось постоянно, как гул воздуховодов. Холден добрался до гальюна – нештатной врезки в систему утилизации, с сиденьями, подходящими разве что пятилетним детям. Подождал, пока закончит пришедшая перед ним женщина. К тому времени как вернулся в переходник, Холден совсем проснулся, проголодался и несколько разозлился.