Книга Замороженный мир - Дмитрий Емец

Девочка кивнула.

– Дед Мороз! А где подарки? – громко сказала она и убежала.

Из боковой комнаты выскочила Гуля и всплеснула руками. Потом подтащила Афанасия к зеркалу. Его молодая бородка, которую он опускал в последний месяц, обледенела. Брови тоже были как ежиные колючки. А на воротнике такие ледяные наросты, что он то и дело стукался о них замерзшей бородой.

– И правда Дед Мороз! – сказала Гуля. – Как здорово, что ты прилетел, Дедушка Мороз! Хочешь чаю?

– Морозы чай не пьют.

– Неправда, пьют. Пойдем я тебе льдышек из холодильника наковыряю!

И Гуля потащила Афанасия на кухню. Ставя чайник, она израсходовала всю свою хозяйственность и дальше ограничивалась тем, что дистанционно управляла Афанасием:

– Как же ты не нашел сахар? Он же в банке из-под кофе, на которой написано «мука»!

Афанасий открыл банку:

– Это мука и есть.

– Не может быть! – не поверила Гуля. – Да нет, это сода! Давай посмотрим в банке из-под круп, на которой написано «соль»! Что, и там пусто? Хм! Тогда давай поспорим, что соседи по этажу решат отказаться от белой смерти и притащат нам все свои запасы… Я так иногда делаю, когда в магазин лень идти. О, в дверь звонят! Пойду открою!

Гуля пошла открывать и вернулась навьюченная, как ослик Фантом.

– Ничего не пойму! Сахар-то где? Смотри-ка, нам и соль отдали, и стиральный порошок, и протеин какой-то для качков. Разве я не про сахар поспорила? – удивилась она.

Афанасий стоял у открытого холодильника и пальцем задумчиво толкал толстый бок малинового желе, как бы спрашивая у него, можно ли с ним познакомиться поближе.

– Ешь, не стесняйся! Оно очень вкусное! Мы с мамой пытались сделать невкусно, но у нас не получилось. А еще могу угостить тебя пельменями! Сколько тебе? – спросила Гуля.

– Ну давай два, – неосторожно ляпнул Афанасий.

Гуля засмеялась и в восторге принялась щипать его:

– Два пельменя! Ты первый человек на моем жизненном пути, который считает пельмени!

– Ты сама спросила «сколько?».

– Я имела в виду: больше или меньше. А горох ты, часом, не считаешь?.. Кстати, давай сегодня смотреть футбол! Никогда не упущу случая покричать «Шайбу! Шайбу!».

– В футболе нет шайбы, – сказал Афанасий.

– Правда? А я почему-то кричу, а меня никто не останавливает! Кстати, а в боксе что кричат? А в шахматах?

Афанасий точно не был уверен, но предположил, что в боксе кричат «Бей!», а в шахматах «Думай!». Но Гуля, кажется, не пыталась запомнить. Она вертелась на месте, показывая себя со всех сторон. На ней была пижама с разноцветными крылатыми лошадками.

– Бесплатно – это не слишком дорого для такой вещи? Как тебе моя новая пижамка? Мне ее двоюродная сестра отдала.

– Очень тематическая! – похвалил Афанасий.

– Я готовилась к нашему полету! – похвасталась Гуля. – Я себе все с лошадками купила! У меня теперь даже зубная щетка с лошадками! Не веришь? Идем покажу! А у вас в ШНыре тоже у всех все с лошадками?

– Иначе нельзя! – сказал Афанасий. – Взять хоть Кузепыча! Когда вечером в душ топает – у него и тапки с лошадками, и полотенце. А если у кого-то полотенца с лошадками нет, того вообще в душ не пускают. Ну все! Нам пора! Давай шевели лапками!

Афанасий вспомнил об оставленном Аскольде и, беспокоясь за него, начал поторапливать Гулю.

– Последний инструктаж! Попытайся запомнить хотя бы процентов десять! – сказал он. – Существует несколько основных способов перевозки девушек в седле. Девушку можно посадить впереди полубоком, чтобы она обнимала руками шею всадника. Можно применить способ, популярный на Востоке, и перекинуть ее через седло завернутую в ковер. Можно посадить на седло сзади головой к хвосту, то есть спина к спине. Данный способ встречается в былине о Дунае Ивановиче.

– Мне нравится первый способ! Там, где за шею обнимать! – воодушевилась Гуля.

– Боюсь, с пегом не сработает. Лучше мы применим способ Кузепыча, везущего в седле на склад мешок с картошкой. Способ совершенно гениальный, но в живописи, к сожалению, не отраженный. Видишь ли, картошка очень чувствительна к ударам, и ронять ее ни в коем случае нельзя. Поэтому Кузепыч очень плотно сидит в седле, а мешок картошки, находящийся прямо перед ним, пристегивает к себе ремнем. Ну а дальше уже баланс, баланс, баланс.

– Я и так не упаду! – обиделась Гуля.

– Не исключено, но не забывай, что справа и слева от тебя будут подниматься два крыла. Получив же пару оплеух от крыльев пега, многие покидают седло быстрее, чем планировали.

Афанасий подсадил в седло Гулю, забрался сам и пристегнул ее к себе ремнем. Это был хороший, широкий, очень надежный ремень. Афанасий возлагал на него большие надежды. Если личинка Гули что-то почует и Гуля начнет метаться, ремень помешает ей выпасть из седла. Едва он об этом подумал, как Гуля забеспокоилась:

– Что-то как-то мне уже не хочется лететь! Может, через часик?

Афанасий поцеловал ее в шею.

– Мы с тобой сейчас как один толстенький человек! Только умоляю: не верти головой! Мы, конечно, сиамские близнецы, и волосы у тебя чудесные, но вот затылок… – сказал он и замолчал.

– Что не так с моим затылком? Ну что? Скажи, не молчи! – возмутилась Гуля, пытаясь обернуться в седле.

Афанасий знал, как отвлечь девушку от опасных для него мыслей. Следующие полчаса Гуля будет спрашивать его только про свой затылок и личинке эля даже вякнуть не даст.

– О! – отозвался Афанасий. – Твой затылок будит очень странные чувства, просто загадочные… А какие, сказать пока не могу.

Убедившись, что ремень затянут, Афанасий толкнул Аскольда пятками. Тот попытался притвориться, что ничего не почувствовал. Афанасий толкнул еще раз. Аскольд неохотно прошелся, потом еще неохотнее пробежался, несколько раз с силой взмахнул крыльями и, тугим ударом воздуха сорвав с веток немало желтых листьев, взлетел.

Гуля жила недалеко от Москвы-реки. Над рекой Афанасий сейчас и полетел, соображая, где можно найти ближайшую закладку-отсекатель. Потом вспомнил, что одна из них установлена на речном трамвайчике. Афанасий сам прятал ее в рубке, в то время как его знакомый венд, работавший на этом трамвайчике матросом, злорадно посмеивался: «Странствующая закладка – это сильно! Пусть поломают головы!»

А вот теперь голову ломал сам Афанасий, пикируя на все трамвайчики по очереди. Туристы, облепившие верхние палубы, щелкали фотоаппаратами и в восторге махали Афанасию и Гуле руками. У каждой туристической группы был флажок своего цвета, за которым они бегали, как древние солдаты за знаменем на поле боя. Афанасий облетел уже семь или восемь трамвайчиков, однако того самого, с закладкой, не попадалось. Наконец Афанасий узнал трамвайчик. Назывался он «Матрос Потапов» и отходил от причала в районе «Киевской».