Книга Слезы Брунхильды - Жан-Луи Фетжен

— Напоминаю тебе, что твой младший брат совсем недавно умер. Поэтому король предпочел отложить твою помолвку на более поздний срок.

— Что вы говорите?

— Это просто отсрочка. Весной мы…

— Весной? Вы хотите сказать, что мне придется провести всю зиму в этом вонючем городишке? И кстати, где мой отец? Почему он не позвал меня к себе?

— Твой отец в трауре. Он хочет побыть один.

Вне себя от гнева, Ригонда поднялась, и, несмотря на ее роскошное одеяние и драгоценности, стало видно, что это просто глупая девчонка двенадцати лет, нескладная и нелепая. На этот раз высокомерная улыбка появилась на лице Фредегонды.

— А теперь оставь меня, — сказала она. — У меня есть заботы поважнее.

— Признайтесь — это вы его удалили!

Фредегонда скрестила руки на груди, сдерживая нарастающее раздражение, и боком прислонилась к столу, ожидая, что еще скажет дочь.

— Вы никогда меня не любили! А теперь, когда я стала взрослой, вы хотите разлучить меня с отцом и расстроить мою свадьбу!

— Зачем бы мне это делать?

— Я знаю, что вы храните у себя мое приданое! Сами вы никогда не получали столько золота от отца и теперь мне завидуете! Вам невыносима сама мысль о том, что я стану женой — наследного принца Толедо, а потом королевой, женой и дочерью короля, тогда как вы…

— Продолжай.

Детское личико Ригонды покраснело от гнева, а глаза заблестели от слез. Однако она сдержалась и, ничего не сказав, направилась к двери. Но окрик Фредегонды заставил ее обернуться.

— Продолжай!

— Хорошо же! Вы всего лишь бывшая служанка и чародейка! Вы околдовали короля! Это вас надо было сжечь! Вы…

Принцесса замолчала, когда мать быстро направилась к ней. Она резко отшатнулась и выхватила из ножен небольшой богато украшенный кинжал. Но, прежде чем, Ригонда успела замахнуться, оглушительная пощечина сбила ее с ног. Затем Фредегонда схватила принцессу за волосы и подтащила к своим ногам.

— Хочешь золота? Сейчас получишь!

Обезумев от ярости, она рывком распахнула дверь и вышвырнула дочь в коридор под изумленными взглядами Ландерика и стражников, охранявших ее покои. Фредегонда не обратила на них никакого внимания и продолжала гнать принцессу по коридору и вниз по лестнице, пока они не спустились в подвалы дворца. На некоторое время королева взяла себя в руки, чтобы предстать в достойном виде перед стражниками, охранявшими королевскую сокровищницу; но затем, когда двери перед ней распахнулись, она снова схватила несчастную Ригонду за волосы и втолкнула внутрь.

В свете факелов, горевших под низкими сводчатыми потолками, были видны окованные железом сундуки, римские мраморные статуи и множество других ценных вещей, свезенных чуть ли не со всего света. Фредегонда наугад открыла один из сундуков и повернулась к дочери.

— Вот оно, твое приданое, — холодно сказала она. — Ну, так бери его! Забирай все, что хочешь.

Ригонда заколебалась, затем, видя, что мать едва сдерживает нетерпение, медленно подошла к распахнутому сундуку, до краев полному золота и драгоценных камней, переливавшихся разноцветными отблесками в свете факелов. Она неуверенно протянула руку и взяла серебряную фибулу, украшенную изумрудами, затем длинную золотую цепочку, на которой висел искусной работы крест из дерева и слоновой кости. И таких украшений здесь были десятки, сотни, целые сундуки! С лихорадочно бьющимся сердцем и блуждающей на губах улыбкой, Ригонда наклонилась еще больше и зачерпнула две полные пригоршни золотых монет, но в этот момент королева резко захлопнула крышку сундука, прижав к бортику шею дочери, и надавила на нее изо всех сил. Громкие крики девочки вскоре сменились хрипами. Без сомнения, Фредегонда задушила бы дочь, если бы Ландерик силой не оттащил королеву от сундука и не вынес из сокровищницы. Все то время, что он нес ее по коридорам и лестницам, королева оставалась до такой степени неподвижной и безучастной, что попадавшиеся навстречу слуги думали, будто она одурманена или даже вовсе мертва, и крестились вслед.

Дойдя до покоев королевы, Ландерик положил Фредегонду на кровать, затем намочил кусок полотна и, опустившись на колени, приложил его к ее лбу.

— Это все не стоит таких волнений, — прошептал он.

Эти слова постепенно проникали в сознание Фредегонды, пока она приходила в себя. Да, действительно, эта девчонка не стоит таких волнений… и ее отец тоже.

Однако оскорбления Ригонды приоткрыли ей новую истину. Заканчивалась эпоха. Слишком много детей умерло, слишком много несчастий и потрясений обрушилось на королевский дом. Если уж собственная дочь считает ее всего лишь выскочкой, много возомнившей о себе бывшей служанкой, что говорить об остальном дворе…. Наверняка против нее уже плетутся заговоры. Настало время уйти, смириться со своей участью — как прежде смирились Одовера и Галсуинта…. Или же взять свою судьбу в собственные руки.

Король еще не знал, что в ней зарождалась новая жизнь. Если Бог захочет, чтобы это оказался сын, все снова станет возможным. Она не только займет прежнее место возле короля, подарив ему наследника, но и вырвется, наконец, из этого позолоченного рабства, в котором жила долгие годы. Зигебер мертв, и Брунхильда правит от имени своего сына. Почему бы ей не сделать то же самое?.. Нужно, чтобы это был сын.

* * *

Лето выдалось жарким. Чувствуя, как по спине стекают струйки пота, Брунхильда пыталась представить себе, что вместе с детьми купается в реке, ныряя с одной из лодок, привязанных к причалу на мелоденской набережной. Восторженные детские крики были слышны и здесь, на террасе. Сбросить платье, окунуться в прохладную воду, долго плавать, как в те беззаботные времена, когда она сама была девочкой…. Может быть, позже, после совета…

Брунхильда удержалась от разочарованного вздоха и в последний раз окинула взглядом городские укрепления. Осада Мелодена была снята, и от сражения, которое велось на берегах Сены, почти не осталось следов. Крепостные стены острова по-прежнему были высокими и надежными; их зубцы, напоминавшие наконечники стрел, четко вырисовывались на фоне неба. Мосты были восстановлены, и город заполнили торговцы, оружейники, кузнецы, золотых дел мастера, веселые девицы, маги, целители и предсказатели…. Лагерь королевы образовывал как бы второй город на правом берегу, а войска стягивались к нему с противоположного берега. Таким образом, остров Мелоден оказывался на середине пути, и городские улочки то и дело заполнялись повозками, стадами скота и людскими толпами, столь же шумными, сколь и веселыми. Несмотря на то, что на крепостных стенах по-прежнему стояли вооруженные отряды, настроение в городе было совсем не воинственным. Говорили, что королева и ее сын прибыли только для того, чтобы поблагодарить жителей города, выдержавших осаду, и щедро наградить их за отвагу….

Брунхильда с почестями принимала всю местную знать, и на пирах ее приближенные всячески поддерживали эти умиротворяющие россказни. К тому же, хотя ее отряды численностью превосходили мелоденский гарнизон, их было явно недостаточно, чтобы всерьез встревожить Хильперика. Всего пятьсот человек, из них совсем немного конников…