Книга Монтессори с самого начала. От 0 до 3 лет - Линн Лиллард Джессен

Патриция сказала: «Было поразительно видеть, что ребенок практически с рождения способен к концентрации и сосредоточенности. Думаю, мы тоже ему помогли – мы старались вести себя рядом с ним очень тихо и не мешать ему, отвлекая какими-то другими предметами. Чарли жил в двух комнатах – в собственной и в нашей. Первый месяц мы не вмешивались в его естественную способность сосредоточиваться на окружающей среде. Мы постарались сократить количество гостей – Чарли постоянно видел лишь троих, самых близких нам. Мы не брали его с собой в разные места. В своей комнате он очень спокоен, сосредоточен и абсолютно уверен в собственной безопасности. Похоже, ему вполне хватает одной комнаты, чтобы полностью осознать окружающую среду и попробовать погрузиться в нее».

Во время последующих визитов мы заметили, насколько активен Чарли в отношении собственного тела. Он внимательно изучал движения своих рук и упорно трудился над координацией движений. Патриция рассказала, что они с самого начала давали ребенку погремушки. Сначала они дали ему самую простую погремушку для новорожденных. Он ухватил ее инстинктивно и держал какое-то время, прежде чем уронить. Потом появились еще две погремушки – деревянная, в форме полумесяца, которую можно было хватать всей ладошкой, и деревянные кольца, за которые нужно было браться пальчиками. «Эти погремушки его не слишком заинтересовали, – сказала Патриция. – Он тянул их в рот, а потом бросал. И так было, пока ему не исполнилось три с половиной месяца. Но в четыре месяца началась настоящая одержимость погремушками. Он играл с ними постоянно. К пяти месяцам он тянулся за ними, хватал их, тряс и держал обеими руками. В это время его стал интересовать цвет, поэтому мы заменили три первые погремушки тремя новыми – тоже деревянными, но окрашенными в разные цвета. Одна состояла из переплетенных треугольников, другая из колец, а третья – из колец и сфер. Я покупала их по детским каталогам и в магазинах игрушек. Чарли часто тянет погремушки в рот, но еще больше ему нравится слушать, как они падают на деревянный пол, поэтому он часто кидает их».

Мы обратили внимание на то, что спина, руки и ноги Чарли хорошо развиты для его возраста. Патриция сказала, что малыш с самого начала стремился поднять головку и очень рано стал поворачивать ее из стороны в сторону. Уже к трем месяцам он умел переворачиваться с животика на спинку, но со спины на живот – лишь в четыре с половиной месяца.

«Мы с рождения клали Чарли на животик, когда он не спал, – за исключением, конечно, первых недель, когда хотели, чтобы он смотрел на свой мобиль. К двум месяцам он научился подниматься, опираясь на руки, и держать головку, – объяснила Патриция. – Он очень быстро начал передвигаться, причем на приличные расстояния.

Поразительно, как много двигаются маленькие дети, когда им это позволяют. К двум месяцам он уже несколько раз сумел добраться до центра своей комнаты. Обычно это случалось, когда он оставался в одиночестве. В четыре месяца он делал это три раза в неделю. В пять с половиной месяцев он уже исследовал всю свою комнату, научился подниматься на колени и перекатываться. Сначала ему нравилось перекатываться, но теперь он раздражается, потому что не может продвигаться вперед.

Мы заметили кое-что интересное: когда Чарли овладевает новым навыком, то в процессе овладения переживает период раздражения и плача. Он плакал, когда начал поднимать головку, но через неделю успокоился. Когда он впервые поднялся на колени, то целую неделю много плакал. Наблюдать за ним очень интересно: он плачет от физических усилий – это даже не плач, а какое-то горловое ворчание. Но в такие стрессовые моменты мы не бросались немедленно взять его на руки. Мы позволяли ему продолжать свои усилия, пока не становилось ясно, что он сделал все, что было в его силах, и уже устал. Тогда мы вмешивались, потому что Чарли не знал, как остановиться. Мы брали его на руки, уносили в другую комнату или укладывали спать, если приходило время. Такие переходные этапы длились всего несколько дней, потом навык становился привычным и простым. Одержав очередной триумф, Чарли визжал – теперь уже от удовольствия.

Если Чарли бодрствует от часа до трех, то мы понимаем, что его крики и плач – это сигнал усталости. Он всегда находится на полу и может двигаться, как ему угодно. Он очень активен в часы бодрствования. Иногда он готов двигаться после полутора часов отдыха. Ворчание и крик показывают нам, что пора укладывать его спать. Обычно он спит около двух часов. Когда Чарли переживает период бурного развития, то есть осваивает что-то новое, он начинает капризничать, когда укладывается спать. Иногда он плачет довольно сильно. Если мы не вмешиваемся и просто не обращаем на него внимания, то через пять минут он неожиданно крепко засыпает».

Мы спросили у Патриции, каково это – стать матерью впервые. Что было для нее самым трудным в первые месяцы жизни ребенка?

Немного подумав, она ответила:

«Разные виды плача. Иногда плач Чарли действительно меня тревожит, а иногда я могу просто отключиться. Важно то, как и почему он плачет. Иногда он плачет, потому что ему пора спать. Но иногда он сыт, у него сухой подгузник, и он все равно плачет. Потому, например, что хочет дотянуться до игрушки на полу. В таких ситуациях я не обращаю на него внимания, даже если он кричит очень громко. Когда же его плач означает: “Мне что-то нужно от тебя”, то это для меня, как нож острый. Даже если его пытается успокоить кто-то другой, я не могу отключиться от его плача, ведь это явный сигнал тревоги.

С момента рождения Чарли прошло уже пять с половиной месяцев. Удивительно, как быстро бежит время! Я так много узнала на ваших курсах – что нужно делать на каждом этапе, месяц за месяцем. Мне казалось, что шесть месяцев, посвященных только уходу за ребенком, это очень долго. А потом я проснулась и подумала: “Куда делись все эти месяцы? Успела ли я сделать все, что должна была? Не рано ли я убрала погремушки?” Матери часто теряют способность мыслить четко. Сейчас я совершенно иначе воспринимаю время – мой образ жизни кардинально изменился.

Не могу представить, каково это, когда в семье не один ребенок. У меня только Чарли, и я помню все о нем. И при этом я по-прежнему чувствую себя очень неуверенно. Мне постоянно нужно сверяться с моими записями. В материнстве многому нужно учиться. Это все равно что играть в теннис – и остановиться на замахе, чтобы обдумать все сделанное. Невозможно понять, правильно ли ты действуешь, потому что неизвестен исход. Если что-то с ребенком было сделано неправильно – пусть даже сущая мелочь, – это повергает меня в настоящий ужас!

Я уже отказалась от пеленального столика, потому что Чарли гораздо лучше чувствует себя на стульчике. Настало время познакомить его с другими видами пищи. Я сажаю его на стульчик практически каждый день. Проблема лишь в том, что мне не удается кормить его в одно и то же время. Я знаю, что это было бы оптимально, но иногда мне приходится нарушать режим его питания. То же самое происходит с купанием. Делать что-либо дома в одно и то же время очень сложно. Если бы я заранее все продумывала, составить распорядок дня было бы проще. Вообще-то я люблю расписания. Даже в отпуске, когда мне мало о чем нужно думать, я всегда составляю для себя расписание: “Сначала нужно поплавать, потом позавтракать, а потом почитать”. Конечно, я стараюсь действовать по расписанию и в уходе за ребенком, но получается не всегда.