Книга Величайшие загадки XX века - Николай Непомнящий

В мае 1953 года на стройках ГДР неожиданно для многих сразу на 10 процентов повысили нормативы. Мало того, что это означало дополнительную нагрузку, — задним числом обесценивался и прежний труд рабочих. Возмущение и недовольство было повсеместным. Достаточно было повода, чтобы оно выплеснулось наружу.

Как вспоминает известный германский социал–демократ Эгон Бар, работавший тогда редактором на американской радиостанции «Риас» в Западном Берлине, после полудня 16 июня в редакцию пришла делегация строительных рабочих из Восточного Берлина с просьбой зачитать по радио их призыв к всеобщей стачке и демонстрации. После долгих сомнений Бар все же вставил заявление в информационный блок. В тот же вечер будущий соратник канцлера Вилли Брандта получил за это нагоняй от американского уполномоченного Джона Макклоя: «Вы что, хотите, чтобы “Риас” развязала третью мировую войну?» Американцы опасались, что если произойдет какое‑то выступление и русские вмешаются, то неизвестно, где они тогда остановятся.

Хотя под давлением американцев информация о требованиях рабочих и была быстро снята с эфира, весть о ней широко распространилась. Восточноберлинские рабочие, занятые на строительстве аллеи Сталина, решили бастовать и выйти на следующий день на демонстрацию. Их поддержали рабочие Лейпцига, Магдебурга, Галле, Биттерфельда, тоже вышедшие 17 июня на улицы городов с требованиями сократить нормы выработки и снизить потребительские цены. В ряде мест (Галле) экономические требования дополнили политические: отставка руководства ГДР и воссоединение Германии…

Забастовка 17 июня охватила 500 предприятий и 300 тысяч человек. За два дня волнений было зарегистрировано 160 демонстраций. Дальнейшее в общих чертах известно: столкновения, советские танки на улицах Берлина, объявление чрезвычайного положения… Общее количество жертв событий составило не тысячи, как говорилось ранее, а 60 человек, из которых 14 погибли на улицах от рук немецкой полиции, а десятки позже были приговорены к смертной казни.

Долгое время, пока молчали секретные архивы, считалось, что берлинские события 17—18 июня были чисто спонтанным проявлением недовольства рабочих условиями труда и жизни. На самом же деле подоплека июньских волнений в Берлине намного глубже, чем кажется на первый взгляд.

Считается, что автором плана объединения Германии путем продажи чересчур «затратной» ГДР был Лаврентий Берия. Впервые, однако, эта идея — естественно, без упоминания о денежной компенсации — была озвучена самим Сталиным в марте 1952 года. Советский лидер дал понять остальным великим державам — США, Англии и Франции, что Советский Союз при определенных условиях готов оставить ГДР, вывести оттуда свои войска и способствовать объединению двух Германий.

В Москве часть руководства полагала, что объединенная нейтральная Германия — а нейтралитет был одним из основных условий Сталина — стала бы своеобразным буфером между США и СССР в Европе и только укрепила бы положение советской державы в восточной части континента. Осуществить объединение предполагалось не безвозмездно, а за серьезную денежную компенсацию. По данным бывшего министра культуры ГДР, а ныне историка Ханса Бентциена, сумма «компенсации» должна была составить 20 млрд долларов — гигантские по тем временам деньги! Достаточно сказать, что в рамках знаменитого «плана Маршалла» по восстановлению Западной Европы в 1948— 1952 годах США предоставили европейским странам, включая Германию, всего 13 млрд долларов.

После смерти Сталина в марте 1953 года идея воссоединения Германии опять была оживлена, теперь уже Берией. Тот же X. Бенщиен, работавший в 1953 году зав. отделом одного из обкомов германской компартии, считает, что, став одним из преемников Сталина, глава могущественного МГБ Берия в мае — июне 1953 года попытался осуществить свой план. В своей недавно вышедшей книге «Что случилось 17 июня» немецкий историк утверждает, что для реализации плана и ускорения процесса воссоединения Берия использовал многочисленную советскую агентуру в ГДР — 2200 чекистов. Хотя он прямо не говорит, что именно люди Берии спровоцировали события 17 июня, но обращает внимание на ряд странных обстоятельств. Во–первых, поводом для выступления рабочих, как известно, послужило повышение нормативов. Примечательно, что произошло это именно в мае 53–го, когда Берия фактически приступил к реализации своего плана, а не раньше. Учитывая степень контроля и влияния советских оккупационных властей в ГДР, трудно предположить, что такие меры принимались без их ведома. Странно, но именно накануне событий советские оккупационные власти решили собрать оружие у членов областных парткомов… В городе Гера рабочих уранового рудника, находившегося под полным контролем советских органов безопасности, организованно доставляли на места демонстраций на машинах предприятия. И это далеко не все странности, с которыми сталкиваются историки…

Павел Судоплатов в своей книге «Разведка и Кремль» пишет, что в апреле 1953 года, перед самым Первомаем, Берия поручил ему подготовить секретные разведмероприятия для зондирования возможности воссоединения Германии. «Берия предупредил, что этот план является сверхсекретным».

Сначала мая 1953 года события в ГДР развиваются по нарастающей. В начале месяца в Москву приезжает генерал Волльвебер, министр госбезопасности Восточной Германии, который сообщает о расколе в руководстве страны. Тогдашний генсек Вальтер Ульбрихт непременно желает продолжить строительство государства пролетарской диктатуры. В ответ Берия, по словам Судоплатова, заявляет: «Нам вообще не нужна постоянно нестабильная социалистическая Германия, существование которой целиком зависит от поддержки Советского Союза».

Вопрос о воссоединении Германии, по признанию Судоплатова, еще и потому стоял так остро, что Москве, самой не оправившейся еще от последствий войны, приходилось снабжать сырьем и продовольствием по низким ценам как Восточную Германию, так и Польшу…

5 июня в Берлин прибывает новый Верховный комиссар Семенов с задачей выполнения новых московских директив — не форсировать ход социалистического строительства! Звучит удивительно даже сейчас. Зачем форсировать, если грядет объединение? В рядах немецкого руководства полное смятение. Все говорят о скорой отставке Ульбрихта.

Еще через неделю, 12 июня, президиум ЦК в Москве, опять‑таки с подачи Берии, принимает новый курс в отношении Восточной Германии, одобрив до сих пор не опубликованное постановление «О мерах по оздоровлению политической обстановки в ГДР». В Москву срочно вызывают Ульбрихта. Тот противится изменению курса. Берия, Маленков и Хрущев, как пишет Судоплатов, принимают решение отстранить его от власти. Но как? Нужен подходящий повод. Все это происходит буквально накануне 17 июня.

Пока невозможно доказать, что это именно Берия и его люди спровоцировали берлинское выступление рабочих. Документы на этот счет, если они и существуют, по понятным причинам еще долго будут пылиться в секретных архивах. Но вся логика новой политики Кремля говорит в пользу такой версии.

Примечательно, что по ту сторону демаркационной линии события в Восточном Берлине сразу же восприняли как провокацию. Вечером того же дня канцлер ФРГ К. Аденауэр заявил, что речь явно идет о «советской провокации». Западногерманская разведка в анализе от 20 июня тоже пришла к выводу, что речь «с большой долей вероятности» шла об «организованной на Восточной стороне акции»…