Книга Тайна святого Грааля. От Ренн-ле-Шато до Марии Магдалины - Жан Маркаль

Внутри здания тоже немало странностей, которые породили множество разговоров, так очень похоже, что аббат Соньер оставил в нем зашифрованное послание. Действительно, как можно заметить, по сравнению с традиционным устройством католических церквей, в этой церкви все сделано наоборот, и некоторые персонажи по необъяснимым причинам представлены дважды: два младенца Иисуса, один с Марией, другой с Иосифом, и, самое главное, два святых Антония. Между тем если святой Антоний-Отшельник — тот, кто был искушаем в пустыне, то святой Антоний Падуанский, как известно, — это тот, к кому обращаются с молитвой, чтобы найти что-то потерянное. Для хоть сколько-нибудь заинтересованного посетителя это изображение становится серьезным предупреждением. А что же сказать о скульптурной группе над исповедальней, где пастух ищет овцу, потерявшуюся в подземной пещере.

Что касается большой фрески на дальней стене, то она представляет Христа на горе, однако некоторые детали привлекают особое внимание. С обеих сторон этой фрески расположены весьма схематические изображения городов Вифании и Магдалы, что, разумеется, отсылает нас к Марии Магдалине, родом из Магдалы, в Галилее, которая омыла ноги Иисуса и отерла их своими длинными волосами, чтобы затем помазать миром из сосуда. Также стоит вспомнить, что аббат Соньер приказал построить на деньги, взявшиеся из какого-то загадочного источника, виллу Бетания (Вифания), где жил сам, и башню Магдала, в которой хотел поместить библиотеку.

Это не простая случайность. «Существуют два места под названием Вифания: город примерно в трех километpax к востоку от Иерусалима, где жили Марфа, Мария и Лазарь. На левом берегу Иордана, перед Мертвым морем, есть другое место, называющееся Вифанией, — брод, где крестил Иоанн Креститель. Это поселение, расположенное на границе с пустыней, также называют Бефабара, «место переправы». Иоанн, а позже и Мария, каждый по-своему даруют крещение, посвящение, то есть право перейти, переступить через порог. Две Вифании словно являются отражением друг друга. Магдалина — это эхо Предтечи: мужчина в одежде из (верблюжьего) волоса и женщина с длинными волосами, с той разницей, что Иоанн живет в суровом, страшном месте, призывает раскаяться и сыплет проклятиями (суровость иессеев), тогда как в Вифании на другом берегу реки цветущая и радостная Магдалина говорит о любви и прощении: это переход из одного мира в другой. Иисус принял воду крещения от Иоанна. Но его не помазали елеем для освящения, как древних избранных царей Израиля. Точнее, незадолго до Страстей и крещения духом и огнем (Распятия), которого он желал, его помазала миром женщина Магдалина»[72]. Впрочем, из этого можно сделать вывод, что если священное помазание Иисуса Иоанном Крестителем соответствовало учению Яхве, бесспорно, носящему мужской характер, то в Вифании его помазала миром жрица женского культа богини-матери, а значит, учения столь же бесспорно женского характера, которое, если верить Библии, всегда на протяжении всей длинной истории этого народа прельщало древних евреев.

Итак, поступок Марии из Магдалы, излившей миро на Иисуса, — это символ слияния религии мужского начала с другой религией женского начала. Следовательно, Иисус — преемник изначального учения, существовавшего еще до грехопадения. Миропомазание в Вифании, вне всякого сомнения, — один из самых важных эпизодов земной жизни Иисуса. Впрочем, именно об этом и говорит сам Христос своим ученикам. Действительно, он подтверждает, что Мария из Магдалы поистине «сделала, что могла», и добавляет: «Истинно говорю вам, где ни будет проповедано Евангелие сие в целом мире, сказано будет, в память ея, и о том, что она сделала» (Евангелие от Марка, 14, 9). Поэтому можно задаться вопросом: почему же Мария из Магдалы, раскаявшаяся распутная женщина (sic) в официальном Евангельском учении, пересмотренном и исправленном отцами Церкви, которые все были отъявленными и, очевидно, сексуально озабоченными женоненавистниками, была отодвинута на задний план? Может быть, она была им неприятна?

Наверняка. Что произошло в памяти Церкви с этими словами Иисуса? Быть может, там есть что-то, что нами не изучено? И не может ли это что-то быть признанием собственно женского священного сана, пророческого и боговдохновенного характера, как будто признанного и провозглашенного Иисусом наряду с саном апостольским и священническим? Какое же исключительное место отведено женщине в самом сердце Церкви, если такое произошло![73]Однако только в XX веке папа римский Иоанн-Павел II официально воздал должное Магдалины — как говорится в Евангелии от Иоанна, первому человеку, кто увидел вышедшего из гробницы торжествующего Христа: «Поэтому она называлась также «апостолом апостолов», она первая своими глазами увидела Воскресшего Христа, и поэтому она первая засвидетельствовала о Нем перед апостолами»[74].

В канонических Евангелиях Мария Магдалина появляется в трех разных обликах, однако, на самом деле, три разных облика — это утроение одного персонажа. Во-первых, в тексте Луки (VII), где он рассказывает о трапезе Иисуса в доме фарисея по имени Симон. Вдруг в дом Симона входит женщина «легкого поведения», намереваясь соблазнить «пророка». Однако, осененная благодатью, она, омыв ноги Иисуса слезами и отерев их волосами, выливает на них миро, и Христос прощает ей все грехи. Хотя три других евангелиста об этом эпизоде ничего не говорят, они рассказывают о похожем случае, произошедшем незадолго до Страстей Христовых, на этот раз в Вифании: по Матфею и Марку — в доме Симона Прокаженного, по Иоанну — в доме Лазаря. В текстах Матфея и Марка это просто какая-то женщина, которая пришла помазать ноги Иисуса благовониями, но в тексте Иоанна (XII) это Мария, сестра Лазаря и Марфы. Между тем мы уже знакомы с этой Марией, но только в Евангелии от Иоанна (XI, 5), где рассказывается о воскрешении Лазаря. И когда Иоанн рассказывает о Страстях (XIX, 25), она же стоит у подножия креста, и он называет ее Марией Магдалиной, при этом другие евангелисты о ее присутствии не упоминают.

Роль этой таинственной женщины проясняется в рассказе о Воскресении. В Евангелии от Луки (XXIV, 10) три женщины, «пришедшие с Иисусом из Галилеи» приходят к гробу, чтобы умастить тело. Он называет их «Магдалина Мария, и Иоанна, и Мария, мать Иакова». В Евангелии от Марка (XVI, 1) уже только две женщины, но они присутствуют при положении Иисуса во гроб Иосифом Аримафейским, странно, что не было Девы Марии, она появится только через день. Этими двумя женщинами были Мария Магдалина и Мария, мать Иосии, на этот раз в сопровождении третьей женщины — Марии Саломеи. Но в тексте от Матфея (XXVIII, 1) женщин, пришедших помазать тело Иисуса, опять только две — «Мария Магдалина и другая Мария», какая — не уточняется. Мимоходом можно подивиться мнимым соответствиям между так называемыми синоптическими Евангелиями, что, впрочем, показывает, что им не всегда можно доверять.

В Евангелии от Иоанна мы находим Марию Магдалину, но она оказывается одна, и Иоанн ничего не говорит нам о том, что она шла помазать тело. Она замечает, что камень был отвален от гроба. Тогда она бежит предупредить Симона Петра и «ученика, которого любил Иисус», то есть самого Иоанна. Вдвоем они убеждаются, что тело Иисуса исчезло, и возвращаются к себе, но Мария Магдалина не идет за ними: «Мария стояла у гроба и плакала. И когда плакала, наклонилась во гроб, И видит двух Ангелов, в белом одеянии сидящих, одного у главы и другого у ног, где лежало тело Иисуса. И они говорят ей: жена! что ты плачешь? Говорит им: унесли Господа моего, и не знаю, где положили Его» (XX, 11–13). Очевидно, она не верит в воскресение Христа и убеждена, что его враги унесли тело, чтобы воспрепятствовать поклонению ему, что было обычным при подобных обстоятельствах.