Книга Русский национализм и Российская империя - Эрик Лор

Как и предполагал Бонч-Бруевич, важным следствием насильственных переселений было привнесение новых межнациональных и социальных конфликтов в целый ряд внутренних российских губерний. Из всех выселенцев или изгнанников лишь небольшая часть была действительно заключена в тюрьму или содержалась в лагерях. Большинство же было просто взято на учет во внутренних или сибирских губерниях. Почти каждая губерния России получила свою немалую долю насильственно выселенных и беженцев. В ходатайствах и письмах всех категорий вражеских и репрессированных российских подданных отмечалось, что сам факт их высылки уже навлекал на них в глазах местного населения подозрение в том, что они — опасный элемент, виновный в шпионаже и других преступлениях. Высокий уровень заболеваемости инфекционными болезнями среди выселенцев, которые зачастую приезжали на место поселения после нескольких недель, проведенных в тесных опечатанных и недезинфицированных товарных вагонах, вызывал у местного населения еще больший страх и неприятие вновь прибывших. После инспекционной поездки по местам нового расселения высланных генерал-майор царской свиты князь Дашков докладывал о серьезной напряженности отношений между местным населением и приезжими, особенно теми, кому было разрешено жить на частных квартирах и работать в данном районе. Местные жители обвиняли выселенцев в том, что они способствуют росту цен и создают конкуренцию местным предпринимателям, а Департамент полиции получал многочисленные доклады о бойкотировании и насилии, направленных против переселенцев. В результате по стране прокатилась волна манифестаций протеста, бойкотов, бунтов и ходатайств местных чиновников выслать переселенцев куда угодно, но подальше от их губерний.

Еще одним непредвиденным последствием насильственного переселения стало проявление нового, более сильного чувства национального единения среди пострадавших категорий населения. Кроме вражеских подданных мужского пола, интернированных в лагеря и содержавшихся как военнопленные, большая часть высланных была брошена на произвол судьбы и должна была сама о себе заботиться. Обнищавшие и не способные свести концы с концами в новом окружении без посторонней помощи, они, естественно, обращались за поддержкой прежде всего к своим соплеменникам.

Это было особенно справедливо по отношению к немцам, многие из которых переселились в немецкие общины Поволжья. Хотя массовые выселения немецких колонистов служили примером одного из способов, при помощи которого официальная Россия стремилась национализировать обширные территории в попытке сделать их более «русскими», они также ускоряли процесс образования более сплоченных немецких общин внутри России. Иммиграция «немецкого меньшинства» в Россию проходила на общеимперском уровне в течение обширного временного периода с середины XVII в. до 1914 г. из разных частей Германии, Австрии, Польши и Голландии. Хотя политическая активность немецких поселенцев возросла после 1905 г. благодаря появлению их депутатов в Государственной Думе, у разбросанных на большой территории общин было весьма слабое чувство причастности к единой категории немецких колонистов, не говоря уже о чувстве принадлежности к тем же прибалтийским немцам, проживавшим в основном в городах. Даже в первые дни войны члены старейших немецких общин выражали возмущение по поводу того, что правительство и общество относились ко всем сельским общинам колонистов одинаково, как будто все они иммигрировали совсем недавно.

Массовые перемещения населения времен войны вынудили немцев из Польши, Волыни, Прибалтики, Бессарабии и Украины отправиться в Поволжье и другие внутренние губернии. Это способствовало тому, что немцы по всей империи оказывали своим соплеменникам поддержку, давая приют или помогая деньгами[166]. Помощь имела огромное значение, т.к. к концу 1915 г. правительство официально прекратило всякую государственную поддержку выселенных колонистов. Более того, в некоторых регионах местные власти отказались давать высланным разрешение на работу и даже заставляли работодателей увольнять уже принятых выселенцев.[167]

Тесные контакты между общинами в свою очередь способствовали росту интереса к немецким общинам по всей империи. В 1915 г. главная газета поволжских немцев «Volkszeitung» начала впервые печатать большие ежедневные обзоры с новостями из других немецких поселений и из Прибалтийского края. Под натиском тягот войны и высылки отдельные индивиды и разрозненные группы сплачивались в более крупные сообщества. Как только в марте 1917 г. был отменен запрет на политические организации, лидеры немецкой общины быстро образовали первые успешные национальные организации «русских немцев»[168]. На общинном уровне лидеры организаций, помогавших ссыльным и беженцам во время войны, стали лидерами немецкого национального движения и нередко посылались в качестве делегатов на всероссийские съезды; в отличие от довоенных собраний, теперь в них участвовали представители всех столь разнообразных немецких общин России.[169] Первый всероссийский съезд немецких колонистов состоялся в апреле 1917 г., и в нем приняли участие 36 национальных политических активистов из 15 губерний. Их первостепенной задачей было преодолеть региональные и другие различия, с тем чтобы объединиться для достижения общей цели — добиться восстановления гражданского статуса и компенсации ущерба, нанесенного российским немцам ограничительными и репрессивными законами царского правительства. Для этого съездом был создан постоянный Всероссийский центральный комитет российских граждан немецкой национальности, призванный разрешать возможные разногласия между различными немецкими сообществами.