Книга От животного – к Человеку. Ведение в эволюционную этику - Валерий Даниленко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Развивая мысли о формах животности в человеке, Гессе писал: «Итак, у Степного волка (т. е. у Гарри. – В. Д.) было две природы, человеческая и волчья; такова была его судьба, судьба, возможно, не столь уж особенная и редкая. Встречалось уже, по слухам, немало людей, в которых было что-то от собаки или от лисы, от рыбы или от змеи.» (там же. С. 243).
Н. П. Никонов эволюционее Г. Гессе, поскольку увидел в людях больше всего сходства с нашими ближайшими эволюционными предками – обезьянами.
Хочется спросить Александра Петровича: «Ну, хорошо. Выполнили Вы свою заветную цель – доказали, что обезьяньего в нас. хоть пруд пруди. И что дальше? На этом и поставим точку? Не стоит останавливаться на достигнутом. Надо писать новую книгу – о превращении обезьяны в человека. Объяснить этот мир – прекрасно, но надо стремиться ещё и изменить его к лучшему».
А в какую сторону изменяют мир книги А. П. Никонова, о которых здесь шла речь? Они энциклопедичны. В этом их просветительская роль. Но мировоззренческая сверхзадача этих изысканий, увы, далека от подлинного энциклопедического эволюционизма, поскольку они ведут доверчивого читателя не к Человеку, а к обезьяне. Инволюцию их автор сплошь и рядом выдаёт за эволюцию.
Люди дичают не потому, что обезьянье начало в них непреодолимо, а потому, что их ставят в животные условия – условия выживания. Анимализация в таких условиях неизбежна: они направлены на стирание граней между человеком и животным. Каков век, таков и человек.
Идеал культурного человека есть не что иное, как идеал человека, который в любых условиях сохраняет подлинную человечность.
В своём движении от животного к Человеку каждый из нас становится всё больше и больше человеком. В этом и стоит человеческая эволюция. Но в этом же состоит и культурная эволюция, поскольку первая – синоним второй. Иначе говоря, история очеловечения есть не что иное, как история культуры, поскольку своим очеловечением мы обязаны всей предшествующей культуре.
В ХХ в. получили распространение упрощённые схемы культурной эволюции. Так, под влиянием О. Шпенглера были созданы культурологические теории Арнольда Тойнби (1889–1975) и Питирима Сорокина (1889–1968).
В своей теории локальных цивилизаций А. Тойнби исходил из деления цивилизаций (культур) на три поколения – первое, второе и третье. Для первого поколения характерен примитивный уровень развития культуры – в них имеются элементы материальной культуры, но отсутствуют развитые формы духовной культуры (науки, искусства и т. д.). В цивилизациях второго поколения происходит расцвет не только материальной культуры (рост больших городов вроде Рима, разделение труда, активный товарообмен и т. д.), но и духовной. Яркий пример цивилизации этого поколения – китайская или южноамериканская. Цивилизации третьего поколения, наконец, формируются на основе религии, которая подчиняет себе всю культуру в них. Сюда входят христианские, исламские, индуистские и т. п. цивилизации.
В интеграционной теории культуры П. Сорокина тоже выделяется три типа культуры – идеационный, идеалистический и сенситивный. Для первого типа характерен теоцентризм.
Пример этого типа культуры – западноевропейская культура раннего Средневековья. Для второго типа культуры характерно сосредоточение на идеальном миропорядке (пример – позднее Средневековье в Западной Европе). Наконец, третий тип культуры характеризуется сосредоточением его представителей на чувственных благах (пример – эпоха Возрождения в Западной Европе).
О. Шпенглер, А. Тойнби и П. Сорокин были циклистами в культурологии, т. е. людьми, считающими, что любая культура в своей эволюции проходит через определённые этапы (каждый тип цивилизации или культуры интерпретировался ими в эволюционном смысле). Но этапы, выделяемые ими в истории культуры, выглядят чересчур примитивно. Неужели, например, историю любой культуры можно разделить, как это делал П. Сорокин, на бесконечные циклы, включающие в себя только три этапа – этап идеационной культуры, идеалистической и сенситивной? Вопрос риторический.
Приблизительно с конца 50 гг. в культурологической науке наметился возврат к той форме эволюционизма, которая была характерна для культурологов-эволюционистов XIX в. (Ю. Липперта, Э. Тейлора, Л. Моргана и др.). Эта форма, хотя и не отказывается от выделения определённых этапов в эволюции культуры, исходит из положения о том, что история культуры – сложнейший процесс, знающий как периоды прогресса, так и периоды регресса и застоя. Возврат к традиционному эволюционизму в современной культурологии часто связывают с американским учёным Лесли Уайтом (1900–1975). В 1959 г. он говорил: «Теперь есть признаки того, что эра антиэволюционизма в культурной антропологии приближается к концу. Мы как будто выходим из тёмного туннеля или просыпаемся от дурного сна. Потеряно много драгоценного времени на борьбу с этим полезным научным понятием эволюции, но теория эволюции займет вновь своё место и продемонстрирует свою ценность в культурной антропологии, как это было уже давно в других областях науки» (Токарев С. А. История зарубежной этнографии. М.: Высшая школа, 1978. С. 291).
Своим возникновением культурогенез обязан своей предшествующей, дочеловеческой, эволюции – физической, биологической и психической. На её выходе мы видим наших животных предков, подготовленных к гоминизации, т. е. к превращению в людей, к очеловечению.
Гоминизация наших предков стала возможной лишь потому, что в результате эволюции они пробрели способность к культуросозидающей, творческой деятельности, результатом которой стали её продукты – продукты материальной и духовной культуры. Я остановлюсь здесь главным образом на краткой характеристике основных периодов в истории европейской культуры – античной (на примере греческой), средневековой, эпохи Возрождения, Нового времени, XIX и ХХ вв. А какой была культура до античного периода в её развитии? Первобытной. Она длилась больше двух миллионов лет.
У А. А. Зубова читаем: «Становление рода Homo, несомненно, было эволюционным скачком, причём в те времена и в той среде это был “скачок через пропасть” (имеется в виду ухудшение климатических условий в середине III миллионолетия до н. э. на прародине первых людей – в Восточной Африке. – В. Д.). Исключительность таксона Homo проявилась ещё в одном необычайно важном его свойстве – способности к систематическому использованию, а затем и к обработке камня. Практически одноврменно с возникновением человеческого рода и возникла первая, постоянно совершенствующаяся технология» (Зубов А. А. Становление и первоначальное расселениие рода Homo. СПб.: Алетейя, 2011. С. 27).
Когда появились первые люди? А. А. Зубов в только что процитированной мною книге допускает, что это произошло около 3 млн. лет назад, однако его удерживают от этой цифры данные антропологии, которые, возможно, со временем подтвердят и более долгий эволюционный возраст человечества. В настоящее же время считается, что переход от человекообразных обезьян к людям начался приблизительно 2,5 миллиона лет назад. «Таким образом, – читаем у А. А. Зубова, – датировка возникновения первых людей, во всяком случае, по мнению антропологов, пока ограничивается рубежом 2,5 млн. лет» (там же).
