Книга Чужие страсти - Эйлин Гудж

Абигейл злилась, и это чувство было сродни ее стремлению утвердиться. К черту все! Почему она должна напоминать им, что именно этим она зарабатывает на жизнь? Обеспечивая, между прочим, многие из тех излишеств, которыми они наслаждаются. Интересно, задумывалась ли Феба, откуда берутся деньги на ее обучение в колледже? С учетом всех тех пациентов, которых Кент обслуживает бесплатно, его заработка явно не хватило бы, чтобы она четыре года могла учиться в лучшем учебном заведении, а семья при этом не чувствовала бы никаких финансовых затруднений.

Когда исполнительный продюсер канала «Дом и сад» впервые озвучил идею: сделать отдельную праздничную передачу, посвященную ее семье, которая в компании нескольких ближайших друзей встречает Рождество у них в Роуз-Хилл, — она показалась Абигейл блестящей. Телевизионная передача о спокойном рождественском обеде у Абигейл не только резко повысила бы ее узнаваемость, но и помогла бы вернуть часть потерянного доверия сети гипермаркетов «Тэг», но сейчас все это оборачивалось очередным поводом для того, чтобы муж и дочь ненавидели ее. Весь день, готовясь к приему, Абигейл только и думала, что о Джоан Кроуфорд, после того как она стала известной по фильму «Дорогая мамочка».

Но теперь отступать было слишком поздно, даже если бы она этого захотела. Телевизионщики должны были появиться с минуты на минуту. Съемочная площадка ждет гостей: шампанское охлаждено, угощение приготовлено, в гостиной сияет огнями рождественская елка, в камине — аккуратно сложены дрова, в стратегически важных местах расставлены свечи. У Абигейл мелькнула мысль, что здесь не хватает только крошки Тима, который спел бы им «Благослови, Господи, каждого из нас»[78]. «Какое это все имеет значение, — подумала она, — если мой брак рушится, а моя дочь едва разговаривает со мной?»

И что скажет Кент, узнав о Воне? Если все это так невинно, почему бы ей не рассказать мужу, куда она в последние дни ездит во время обеденного перерыва? После своего первого визита Абигейл еще несколько раз заезжала к Вону. И теперь она вряд ли могла оправдывать это тем, что просто навещает больного друга. В начале этой недели Вон почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы выйти из квартиры. Она предлагала ему какие-то варианты в помещении, кино или музей, но он настоял на том, чтобы повести ее в Центральный зоопарк, куда она не заглядывала с тех пор, как Феба была еще совсем маленькой. Абигейл не думала о Кенте — она просто испытывала чувство вины, что так тратит свое рабочее время. Но несмотря на это, а также на то, что на улице было свежо и ветрено и многие звери попрятались в свои укрытия, тот день был одним из самых приятных на ее памяти в последнее время. Потом они отправились пообедать в отель «Боутхаус», где задержались чуть ли не до вечера, вспоминая былые времена.

Они медленно шли по парку, чтобы поймать такси и ехать обратно, и у их ног бешено кружились подхваченные ветром листья, словно восточные дервиши в своем неистовом танце. Совершенно неожиданно для нее Вон спросил:

— А ты знаешь, чего хочешь от жизни, Абби?

Она на миг растерялась. Разве и так не понятно? У нее уже было все, чего только может желать человек. Но затем, поняв, что Вон не это имеет в виду, она улыбнулась и, взяв его под руку, ответила:

— Вот этого.

Она действительно не хотела ничего, кроме как медленно идти, держась с ним за руки. Тот факт, что из-за своей болезни Вон шел медленнее, чем обычно, делал время, проведенное ими вместе, еще более драгоценным. Над их головами ярко светило солнце, воздух был свежим, как только что сорванное яблоко, и все семейные неурядицы и проблемы на работе казались Абигейл чем-то очень далеким.

Вон улыбнулся ей в ответ. Глаза его блестели, как прежде, хотя в остальном уже были заметны последствия химиотерапии: он похудел еще больше, его тело стало напоминать какое-то величественное, хотя и хрупкое, горное изваяние, созданное стихией. Человек, пораженный болезнью, обнаженный до самой своей сути, не имеющий даже собственного дома. И тем не менее…

«Он — само совершенство», — мелькнуло тогда в голове Абигейл.

Теперь она задумалась над тем, что же он увидел в ней, если для Кента она была всего лишь трудоголиком, озабоченным собственной карьерой, а для Фебы — просто невнимательной матерью. На своей работе она была боссом и, по большому счету, брэндом. А где во всем этом была Абигейл Армстронг как человек, как личность?

Она оглядела аккуратно выставленную декорацию своей гостиной, и ей показалось, что все это уж слишком идеально. Неожиданно для себя она вспомнила их прошлые праздничные обеды: Кента, играющего для гостей роль радушного хозяина, ее саму, носящуюся по дому, чтобы выставить блюда на стол, пока все горячее, и улыбающуюся, счастливую Фебу — живое воплощение здорового ребенка. Эти сборища всегда были спонтанными, гости много смеялись, все говорили одновременно — то есть ничего общего с этим тщательно поставленным спектаклем, таким же фальшивым, как деревянные фасады на натурных съемочных площадках Голливуда.

— Куда я должна это поставить?

Услышав голос Лайлы, Абигейл обернулась. Всю вторую половину дня Лайла чистила имевшиеся в доме серебряные предметы, и сейчас она стояла в дверях с двумя сияющими подсвечниками в руках.

— Они могут пойти на буфет. — Абигейл жестом показала в сторону серванта, где чрезвычайно аккуратно, словно хирургический инструмент, был разложен набор сервировочных принадлежностей. — Спасибо, — не забыла добавить она, когда Лайла поставила подсвечники на место.

В последнее время она старалась быть с ней более учтивой, хотя иногда это было для нее совсем не легко. Лайла берегла свои улыбки для Кента и Фебы. Особенно для Кента. От внимательного взгляда Абигейл не могло укрыться то, как она расцветала, как только он заходил в комнату.

— Что мне нужно еще сделать? — Выражение лица Лайлы было любезным, но нейтральным.

— Почему бы тебе не пойти в кухню? Посмотри, возможно, Бренде нужна твоя помощь. — Бренда Аллертон, ее бывшая соседка по Гринвичу, с которой они вместе начинали и которая теперь вела ее бизнес по обслуживанию банкетов, лично контролировала подготовку сегодняшнего приема.

— Конечно. — Лайла почтительно кивнула.

Она уже готова была уйти, когда Абигейл под влиянием внутреннего импульса неожиданно сказала:

— Я на днях виделась с Воном.

Это заинтриговало Лайлу.

— Да?

— Мы с ним ходили в зоопарк.

Лайла подняла бровь.

— Меня удивляет, что у него хватило на это сил.

— В конце он действительно немного устал, — призналась Абигейл.

— Зная его характер, думаю, что он, наверное, отказался принимать это во внимание.

— Что-то в этом роде.

Они обменялись короткими понимающими улыбками, но потом выражение лица Лайлы стало озабоченным.