Книга Фабий Байл. Прародитель - Джош Рейнольдс

Демон поднял морду, и его ноздри раздулись, а длинный язык высунулся из-за клыков и прошелся по носу.

— А-а-а… Это… жертвоприношение, алхимик? — спросил он, впиваясь в Байла черными глазами. — Ты наконец признаешь наше главенство? Я почти разочарован.

— Я ничего не признаю, — ответил Байл, — Убивайте, грабьте, разоряйте сколько хотите, нерожденные. Не сдерживайте себя, залейте эти купола кровью и завалите их телами.

— Почему ты решил, что мы станем тебе подчиняться? — спросил демон, наклоняясь к нему. Кровь на полу вдруг вспыхнула и обратилась в пепел. Саккара охнул, словно его ударили, — Ты нам не друг, алхимик. Неужели ты думаешь, что я не вгоню свой меч в твою червивую душу в отместку за боль, которую ты причинил смеющемуся Канатаре на мире-ране под названием Грандиозная?

— Потому что здесь есть удовольствия получше, — сказал Байл. Его рука скользнула к игольнику. — Но можешь и иглу получить, если хочешь.

Демон отступил, оскалившись в улыбке.

— Принц Фулгрим был прав насчет тебя, Фабий. Неудивительно, что он так о тебе беспокоится.

— Пусть беспокоится о чем хочет, — ответил Байл. — Меня волнует только мой собственный путь.

— Может, мне так ему и передать? — поинтересовался демон, глядя на него сверху вниз. — Такое презрение со стороны собственного сына восхитительно его ранит.

— Если хочешь, пусть оно будет моим подарком.

— Отлично! — Демон отвернулся и хлопнул мечами. — Договорились, алхимик.

Демонетки одновременно завыли и по жесту своего повелителя исчезли в транзитных тоннелях. Хранитель Секретов последовал за ними, сотрясая коридор при каждом шаге. Из раны вырвалась волна демонической плоти и по спирали поползла за ним, постепенно заполняя весь тоннель.

До Байла донеслись деревянный звук раскалывающихся переборок и крики. Эльдарское подкрепление опоздало, и теперь ему оставалось только умереть. Савона с радостным криком повела своих воинов вперед, и Дети Императора бросились за демонической ордой, распевая гимны Владыке излишеств. Саккара и Арриан остались ждать его приказов.

Игори со своими гландовыми ищейками хотела последовать в тоннель, но он обернулся и схватил ее за плечо. Она поморщилась от боли.

— Благодетель, — сказала она, смотря на него сияющими от нетерпения глазами, — Мы уже собрали для хранилищ множество проб. И брони с оружием. Из них много можно будет узнать.

— Ах, моя Игори… Создав тебя, я сломал все лекала. Ты будешь ждать нас здесь, — Она нахмурилась, и он продолжил, не дав ей возразить: — Ты будешь ждать нас здесь, пока не получишь сигнал. Удерживай эту бухту со всей яростью, которая у тебя есть. Получив сигнал, отступай к «Сорокопуту» и на полной скорости возвращайся на «Везалий». Понятно?

— А как же вы, Благодетель?

— Мы найдем способ выбраться, дитя мое. Способ вернее всего будет шумный и кровопролитный. Когда это начнется, собирай свою стаю и беги. Мы вскоре к тебе присоединимся.

— А если не присоединитесь? — тихо спросила она.

Он помедлил, затем наклонился к ней:

— Ты знаешь, что тогда делать. Не возвращайся на Урум. Отправляйся на одну из второстепенных станций и следуй установленным протоколам, — Услышав это, она вздрогнула, и он печально улыбнулся: — Работа должна продолжаться, дитя мое. Что бы ни случилось, мы должны идти только вперед. Будущее наступит, и ему будет все равно, готовы ли мы к нему или нет.

Глава 19

Открытый клинок

Цимисхий Флей наблюдал за манипулой боевых автоматонов «Кастеллакс», идущих в бой, и испытывал что-то похожее на гордость. Они вели шквальный огонь, двигаясь в сторону оранжевых эльдаров, которые укрылись за полуразрушенными стенами на границе огромной площади, и он слышал, как кричат от радости и ненависти органические разумы внутри роботов, разламывая изящные статуи и психокостные арки. Мысль, что он сумел подарить им эту радость, грела душу.

Не обращая внимания на рассекающие воздух сюрикены, он повернулся обратно к обломкам, разбросанным на земле. Телепортационный маяк был сломан, как только его привезли. Он не знал, случайный ли выстрел это сделал или очень точный, но результат был в любом случае одинаков.

— Можешь его починить? — спросил Олеандр. Он присел за опрокинутой статуей и поспешно перезаряжал болт-пистолет. На его броне чернели пятна от выстрелов. Тон голоса был нетерпеливый, впрочем, как и всегда. Цимисхий подозревал, что причина в химическом дисбалансе, вызванном изъянами в геносемени Третьего. Он отметил про себя, что надо будет взять у Олеандра образец крови, когда ситуация стабилизируется. Отвечать он не стал, сочтя это излишним, только кивнул и опустился на колено перед устройством.

Он начал пересобирать маяк, с отработанной четкостью заменяя оборванные провода и отделяя сгоревшие передатчики от почти нетронутого мозга. Многие системы в этих ранних моделях дублировались, поэтому даже в боевых условиях ремонт был простым делом, хотя и скучным. Это было легче, чем вправление костей или зашивание порванной артерии. Разве что искры сыпались в маску шлема, и церебральная жидкость брызгала на руки.

Пока он работал, сенсоры его сервочерепов, подключенные к внутреннему ауспику брони, держали его в курсе событий на поле боя. Он выпустил дронов с установкой лететь туда, куда понесет их ветер; они могли постоять за себя благодаря его модификациям. Он не мог упустить шанс составить полноценную карту рукотворного мира: такие возможности предоставлялись раз в жизни.

Воздух потяжелел от дыма и жара. Их десантная капсула попала в один из центральных куполов и на пути к переливающемуся морю в центре главной площади пробила несколько транзитных тоннелей, башен и мостов. Удар разрушил кольцо ближайших зданий, а деревья возле воды теперь горели. Весь биом дрожал, словно от боли.

Дети Императора занимали оборонительные позиции в руинах, появившихся на берегу кристального моря — в основном возле трех гигантских «Когтей ужаса», которые последовали на мир после абордажных торпед. Воины, отставшие от своих команд, сражались на мостиках наверху или в транзитных тоннелях внизу, неуклонно пробиваясь к площади, чтобы объединиться с остальными. Вокс был полон смеха, фальшивого пения и запросов о поддержке от воинов со всего рукотворного мира. С востока доносился диссонансный вой: Благословенный Лидоний и шумодесантники сражались с аспектными воинами в лазурной броне на аллеях, обрамленных горящими психокостными деревьями.

Пока все шло по плану Блистательного, но эльдары реагировали быстрее, чем ожидалось. В носовой части мира-корабля, среди высоких башен и сверкающих улиц, мотоциклисты и разорители Двенадцатой дрались с эльдарскими реактивными мотоциклами. Ближе к корме их стражи отступали под напором дюжины чудовищных дредноутов. Рев древних машин разносился далеко по тоннелям и коридорам, которые соединяли купола.

Высоко наверху в дырах купола, перекрытых наростами психокости, виднелись очертания флота, сражавшегося с кораблями эльдаров. Время от времени один из кораблей погибал, и купол заливало ярким светом, словно солнцем. Рукотворный мир дрожал от многочисленных ударов: десантные капсулы и «Когти ужаса» продолжали падать по всей его огромной длине. Один раз мимо по спирали пролетел штурмовой таран с поврежденными реактивными двигателями, весь охваченный огнем. Абордаж шел несогласованно и непредсказуемо, но это играло им на руку: эльдары не смогут запереть их в одном месте.