Книга Моя скандальная няня - Сьюзен Хансен

Дебра предложила мне чаю, и я погрузилась в объяснения моего несчастливого отъезда из дома Овитцев, делая ударение на том, как тяжело было покидать детей. Она слушала и, казалось, искренне сочувствовала. Единственное ее замечание было:

— Ну, этот Майкл, мечта психиатра… Или, возможно, к этому следует относиться, как к ночному кошмару?

Она засмеялась. Я сидела молча. Мне не хотелось открывать эту банку с ночными гусеницами. Она сказала, что сообщила в агентство, что ей не нужно отзывов от него. С другой стороны, она уже позвонила во все семьи, давшие мне рекомендации в Коттедж-Грув, и те, где я работала во время моей практики в институте, и все восторженно отзывались обо мне. Я была польщена, но в то же время озадачена отсутствием у нее преклонения перед королем.

Вскоре я узнала, что Дебра была одной из немногих клиенток в истории КАА, кому удалось спрыгнуть с этого корабля. Поскольку я слишком хорошо знала, как сильно Майкл ненавидит слово «нет», то могла себе представить, как он отреагировал, услышав, что она уходит.

— Мне нравится Майкл, но продолжать работать с ним я не могла, — объяснила она. — Было так, будто я узнала, что мой босс сваливает токсичные отходы на детскую площадку; я не могла сидеть молча и ничего не делать.

Ответная реакция Майкла, как рассказала она мне позже, выражалась в том, что он грозился сообщить средствам массовой информации о ее беременности. Прежде чем родился ее сын Нолан, у нее был выкидыш. Будучи уже само по себе разрушительным, это событие, выставленное на всеобщее обозрение и доведенное до сведения ее поклонников, лишь усугубило трагедию. Носившая тогда Нолана, она решила раньше времени не раскрывать эту новость. Майкл своей угрозой попал в ее самое уязвимое место, хотя на самом деле он не осуществил ее.

Девятимесячный Нолан часто просыпался и плакал по ночам, и Дебра была измучена. Супруг Дебры, Тимоти Хаттон, настоял, чтобы она наняла няню; он не мог оказывать ей необходимую помощь с тех пор, как начал работу над новым фильмом в Батон-Руж. Сама Дебра не была до конца уверена в том, что ей действительно необходима няня. В конце концов, она же была дома целый день. Разве большинство мам-домохозяек не справлялись сами со своими делами?

К этому времени мне уже казалось странным, что какая-то женщина желает сама заботиться о собственном ребенке. Но Дебра привносила нечто нормальное в Голливуд. Она сказала мне, что нанимала на короткое время сиделку для младенца сразу после рождения Нолана, но ничего хорошего из этого не вышло. К тому времени, когда сиделка наконец обнаруживала, что малыш проснулся среди ночи и плачет, Дебра уже минут пять как минимум укачивала его в детской. Поэтому спустя две недели она предложила ей уйти.

Эта история напомнила мне о том, что я слышала про английских нянь. Шоу типа «Суперняня» и «Няня 911» некоторое время не были хитами, но Голливуд, кажется, всегда шел на шаг впереди, и потом это становилось повальным увлечением — иметь собственную британскую няню в первые месяцы жизни голливудского младенца. Эти наследницы Мэри Поппинс были сделаны из гораздо более сурового материала, чем их американские коллеги, — они считали, что ребенку надо дать выкричаться, и тогда он будет спать всю ночь до утра. Я понимала, что это не пройдет с такой хорошей мамой, как Дебра.

С самого начала мне было легко общаться с Деброй, и мне казалось, будто я попала в другое измерение. Здесь царила непринужденная атмосфера, более подходящая для веселых ленчей и девичьих походов по магазинам. Во время собеседования Дебра даже спросила меня, не заинтересует ли меня возможность читать вместо нее сценарии. Ее агент присылал их так много, что она не успевала их прочитывать, поэтому была бы мне очень признательна, если бы я передавала ей главную мысль — о чем та или иная история. Могу ли я? Конечно! Перспективы кое-какой работы секретаря-ассистента сильно взволновали меня, я так ей и сказала.

Дебра хотела, чтобы я сразу же приступила к работе, поэтому мы быстро составили соглашение. Мне понравилось мое новое жилище на первом этаже — незатейливая, уютная спальня, сообщающаяся с ванной комнатой и имеющая огромную кровать, такую высокую, что мне не помешало бы иметь стремянку, чтобы взбираться на нее. Икебана из сухих цветов была здесь единственным украшением, но комната казалась теплой и уютной.

Однако прежде чем закончить собеседование, я должна была преодолеть еще одно препятствие. Деньги. В этот раз я была намерена твердо оговорить размер своей зарплаты. Последствия того, что я не сделала этого на своей предыдущей работе, часто заставляли меня жалеть об этом, но это было не главное. Жизнь в Лос-Анджелесе в течение года сильно изменила в худшую сторону мое мнение о богачах и их миллионах. Я даже устала описывать, что я чувствовала по отношению к богачам, которые очень мало платили своей прислуге, облегчавшей им жизнь. Я приехала с убеждением, что зарплата должна адекватно отражать оценку труда, а знаменитости постоянно твердили о том, что цена няни всего лишь пенни. Например, я знала няню, работавшую на особу, занимавшую важное общественное положение и днями напролет «протраливавшую» бутики, чтобы утолить свой ненасытный шопинг-голод. Эта няня настолько была сыта по горло своей хозяйкой, которой никогда не бывало дома, что однажды вечером она просмотрела ее чеки за день. Одно только платье от кутюр, которое ее хозяйка надевала всего на несколько часов на какое-то событие, стоило больше, чем эта няня заработала за два года.

— Ты думаешь, что будешь получать меньше, чем у Овитцев, потому что у меня только один Нолан, а не трое детей? — спросила Дебра.

Она обратила внимание на то, о чем бы я никогда не подумала. Хм-м. Это в институте нянь никогда не обсуждалось. Потом она сказала:

— Или ты рассматриваешь зарплату как компенсацию за вложение времени, независимо от количества детей?

Ее открытость и справедливость поразили меня.

Однако я уже отыграла роль наивной молодой няньки, которая позволяет нанимателям обводить ее вокруг пальца. В этот раз я бы хотела, чтобы мои двадцать четыре часа работы в день были хорошо оплачены.

— Мне действительно не хотелось бы получать меньше, чем на последнем месте работы, — ответила я ей. А потом заявила: — Я хочу получать чистыми, так сказать нетто, четыреста долларов в неделю.

Зачем я приплела это «нетто», сама не знаю.

Она согласилась, и я таким образом неожиданно вытребовала себе огромное повышение. Хорошо, но я опять забыла поднять проблему контракта. Знаю, знаю. Однако в этот раз я была слишком сконфужена. Дебра казалась настолько заботливой, что я не хотела оскорблять ее формальностями.

Мне нравится Дебра! Она такая крутая, такая абсолютно реальная. А ведь она живет и работает в этом городе. Поразительно! Но когда мое собеседование закончилось, я поняла, что по времени мне придется работать вдвое меньше, чем прежде, и при этом я буду получать больше денег. Возможно, я вела себя очень жестко, заключив такую сделку. Это не ее вина, что раньше я была бесхарактерной. Она не должна расплачиваться за это. Она сказала, что мы могли бы подсчитать общую «сумму-брутто» позже. Как, черт возьми, мне пришла в голову эта мысль насчет «нетто»? Оказалось, с ней так просто разговаривать; я очень надеюсь, что у нас будут превосходные отношения. Сегодня вечером звонила мама и сказала, что она пошла и взяла напрокат все фильмы Дебры, и принялась подробно делиться впечатлениями о каждом. Наконец я прервала ее и сказала, что мне совсем не обязательно знать сюжет. Я ведь не собираюсь сдавать экзамен на знание всех кинодеталей, чтобы получить эту работу!