Книга Криптология и секретная связь. Сделано в СССР - Вадим Гребенников

Тем не менее маленькая Финляндия не могла сравниться своей военной мощью и ресурсами с Советским Союзом и, несмотря на значительную помощь соседей (в том числе, по криптоанализу), в марте 1940 года была вынуждена подписать не совсем приемлемый для себя мирный договор. Поэтому, когда годом позже Германия напала на Советский Союз, Финляндия охотно приняла участие в начатых боевых действиях и приступила к активному взаимодействию со своим новым союзником в сфере ведения шифроперехвата.

Вместе с тем немецкая радиоразведка против Советского Союза была малоэффективной. В стратегическом отношении она вообще не имела какого-либо заметного успеха. Немцы оказались не в состоянии раскрыть шифросистемы, применявшиеся для засекречивания переписки высшего советского военного командования. Таким образом, немецкая дешифровальная служба мало способствовала тому, чтобы у командования вермахта сложилась наиболее полная картина о советской стратегии ведения войны против Германии.

Зато значительных успехов в раскрытии переписки противника в 1942 году добились дешифровщики ГРУ ГШ КА. Они обнаружили возможности дешифровки немецких телеграмм, зашифрованных немецкой шифровальной машиной «Энигма», и приступили к конструированию специальных механизмов, ускоряющих эту дешифровку. Как мы уже знаем, в 1937 году советской разведке удалось похитить в Испании шифратор «Энигма» № K-203. Таким образом, не только британская разведка раскрывала содержание перехваченных немецких радиограмм, зашифрованных «Энигмой».

Дешифровщиками ГРУ было раскрыто 75 шифров немецкой разведки и прочитано свыше 25 тысяч немецких шифротелеграмм. Полученные таким путем сведения о противнике позволили установить дислокацию свыше 100 штабов соединений, раскрыть нумерацию 200 отдельных батальонов и других частей немецкой армии.

Так, в апреле 1942 года вышел Указ ПВС СССР «О награждении работников НКВД СССР за образцовое выполнение заданий Правительства». Орденом Ленина были награждены два капитана госбезопасности: Борис Алексеевич Аронский (1898–1976) и Сергей Семенович Толстой (1899–1945), орденом Трудового Красного Знамени — 6 сотрудников, орденами Красной Звезды и «Знак Почета» — 13 сотрудников, а медалями «За трудовую доблесть» и «За трудовое отличие» — еще 33 сотрудника.

Связано это было с тем, что уже в первые дни войны Б. А. Аронским (с помощью его помощников и переводчиков) были дешифрованы закодированные сообщения послов союзных Германии стран в Японии. По поручению императора Японии послы докладывали своим правительствам о том, что Япония уверена в их быстрой победе над СССР, но пока сосредоточивает свои силы на юге Тихого океана против США. Аналогичная информация была получена С. С. Толстым путем дешифровки переписки высших эшелонов власти Японии.

Еще в 1922 году Б. А. Аронский был отправлен на службу в Спецотдел. В период финской войны он был награжден орденами Красного Знамени и «Знак Почета», а во время Отечественной войны — дважды орденом Ленина и орденом Трудового Красного Знамени. В конце войны он занимал должность начальника отдела 5-го Управления НКГБ СССР.

Постоянно заботясь о своем самообразовании, Б. А. Аронский постепенно стал знатоком русской и западной литературы, овладел французским, английским, немецким, итальянским и даже японским языками. Правда, эти знания были специфическими — в совершенстве он знал язык и стиль дипломатической переписки, что в соединении с естественным аналитическим даром сделало Б. А. Аронского блестящим «взломщиком» кодов.

В связи с отсутствием в те годы специальной техники все это делалось вручную. Однако многомесячная работа коллектива криптоаналитиков чаще всего приводила к раскрытию значительной части содержания кодовых книг и возможности оперативного чтения перехваченных кодотелеграмм. Это и определило успех группы Б. А. Аронского, что сыграло огромное значение в битве за Москву.

С. С. Толстой, как и Б. А. Аронский, начал служить в Спецотделе с 1922 года, однако работал над анализом не кодов, а шифровальной техники противника. В довоенные годы он возглавлял «японский» отдел дешифровальной службы НКВД. Поэтому центром его интересов были так называемые «красные» и «пурпурные» японские системы. Свой первый орден «Знак Почета» он получил в 1940 году.

Во время Отечественной войны С. С. Толстой был награжден орденом Ленина, орденами Красного Флага и Трудового Красного Знамени. Уже одно то, что непосредственные начальники С. С. Толстого и Б. А. Аронского не имели стольких наград, подтверждало важность дешифрованной ими информации для Верховного командования.

Здесь уместно привести слова бывшего директора ФАПСИ генерал-полковника А. В. Старовойтова: «Нам была доступна информация, которая циркулировала в структурах вермахта (почти вся!). Я думаю, нашим маршалам была оказана существенная помощь в достижении перелома в ходе войны и, наконец, окончательной победы. Наши полевые центры дешифровки работали достаточно успешно. Войну в эфире мы выиграли».

Нельзя не отметить и тот факт, что С. С. Толстой в соавторстве с Б. А. Аронским, С. Г. Андреевым и А. И. Копытцевым (двое последних вышеупомянутым Указом ПВС СССР были награждены орденами Трудового Красного Знамени) к 1939 году подготовили один из первых советских учебников по криптологии «Криптография (шифрование и дешифрование)», сохранившийся всего в нескольких экземплярах.

В то же время фашистская дешифровальная служба также настойчиво работала. Так, в 1943 году начальник штаба 48-го танкового корпуса полковник Фридрих Вильгельм фон Меллентин, принимавший участие в боевых действиях в районе Радомышля в составе группы немецких армий «Юг», писал:

«В те дни мы успешно осуществляли перехват радиосообщений русских. Эти сообщения немедленно дешифровывались, и их содержание своевременно докладывалось командованию корпуса. Мы всегда были в курсе действии русских, которые предпринимались в ответ на передислокацию наших сил, и в каждом конкретном случае мы вносили соответствующие изменения в наши планы. Вначале русские недооценили важность нанесенного по ним удара и подбросили на наш участок слишком малое количество противотанковых пушек. Затем постепенно русское командование начало проявлять заметное беспокойство. В эфире стали появляться встревоженные запросы: „Срочно уточните, откуда наступает противник“. Ответ: „Узнайте у чертовой бабушки. Как я могу узнать, откуда наступают немцы?“. (Всякий раз, когда в русских радиограммах упоминаются черт и его ближайшие родственники, можно предположить, что назревают серьезные события.) К середине дня 60-я армия русских перестала выходить в эфир, но это уже не имело особого значения, поскольку вскоре наши танки разгромили ее штаб».

Фридрих Меллентин также отмечал: «Красная армия периода Второй мировой войны значительно отличалась от императорской русской армии 1914–1917 годов, однако в двух отношениях русские ничуть не изменились. Они продолжают отдавать предпочтение массированным наступлениям и не перестают проявлять чрезвычайное безразличие к обеспечению безопасности своей радиосвязи».

Дешифрованные советские сообщения, как сообщалось в докладе об итогах работы немецкой дешифровальной службы за февраль 1944 года, «позволили получить сведения об оперативной обстановке, о районах сосредоточения, командных пунктах, потерях и подкреплениях, порядке подчинения и рубежах для атаки (смотри, например, радиограммы 122-й бронетанковой бригады от 14-го и 17 февраля). Кроме того, содержание этих сообщений дало возможность выявить семь танковых частей противника и их номера, а также установить наличие еще двенадцати танковых частей. За редким исключением, весь материал обрабатывался своевременно, и полученные сведения использовались на практике».