Книга Магистраль Вечности - Клиффорд Саймак

– Это у вас недавно? – немного недоверчиво спросил Кашинг. – Или вы всегда разговаривали с цветами?

– Сейчас – больше, чем прежде, – ответил старик. – Но у меня всегда был этот дар. И я общаюсь не только с цветами. С деревьями и любыми другими растениями – травой, мхом, лозами, сорняками, если, конечно, существуют растения, которые можно на полном основании назвать сорняками. Но разговоры с ними – не главное, хотя иногда я разговариваю. В основном я слушаю. Иногда я уверен, что они знают о моем присутствии. Когда возникает такая уверенность, я беседую с ними. Они чаще всего понимают меня, хотя не уверен, что они знают, кто это говорит с ними. Возможно, их восприятие не рассчитано на распознавание других форм жизни. Они существуют в своем собственном мире, который, я уверен, наглухо закрыт от нашего, так же как наш мир наглухо закрыт от их мира. Закрыт не в том смысле, что мы не знаем о них, ибо, на их беду, мы очень много о них знаем. Что нам совершенно неизвестно, так это то обстоятельство, что они обладают сознанием не худшим, чем мы.

– Надеюсь, вы извините меня за неспособность сразу уяснить смысл ваших слов, – сказал Кашинг. – Но я даже в самых диких своих фантазиях не мог допустить мысли о чем-либо подобном. Скажите мне, что было сейчас? Вы только слушали или разговаривали с ними?

– Сейчас они разговаривали со мной, – ответил старик. – Они рассказывали мне о чуде. На западе, говорили они, есть группа растений (насколько я понял, это деревья), которые, похоже, чужаки в этой стране, привезенные сюда давным-давно. Как их привезли, растения не знают, или мне не удалось их понять… Но в любом случае это великие деревья, гиганты разума и понимания. О, спасибо, дорогая. – Он принял из рук Мэг чашку и осушил ее, но не единым духом, а медленно, смакуя каждый глоток.

– И все это на западе? – спросил Кашинг.

– Да, они говорят, на западе.

– Но… откуда они знают?

– Похоже, знают. Может быть, семена, влекомые ветром, сообщили им. Или летучий пух. Или корни передают сведения по цепочке.

– Это невозможно, – заявил Кашинг. – Все это невозможно.

– А это металлическое существо, похожее на человека, – что такое? – спросил старик.

– Я робот, – ответил Ролло.

– Робот? Робот… А, знаю. Я видел их мозговые кожухи, но не встречал живых роботов никогда. Значит, ты – робот?

– Меня зовут Ролло. Я – последний из роботов. Хотя, если я не найду медведя…

– А меня зовут Эзра, – сказал старик. – Я – древний скиталец. Я брожу по стране, разговариваю с ближними своими, когда нахожу их. Это чудесные подсолнухи, большие пучки перекати-поля, розовые кусты, иногда даже трава – хотя с травой почти не о чем говорить.

– Дедушка, – сказала вдруг Илейн, – надень мокасины.

– Надену, – ответил Эзра. – Я совсем забыл про них. Нам пора в путь. – Он сунул ноги в поношенные бесформенные мокасины. – Я уже не в первый раз слышу об этих странных растениях на западе, – сказал старик. – Впервые я узнал о них много лет назад и изрядно поломал голову, хотя ничего не предпринял. Но теперь, когда старость схватила меня своей костлявой рукой, я стал действовать на основе полученных сведений. Ибо если не я, то кто же? Я многих расспрашивал и не нашел ни одного существа, способного разговаривать с растениями.

– И теперь вы идете искать эти легендарные растения? – спросила Мэг.

Старик кивнул:

– Не знаю, найду ли, но мы идем на запад, и я всех расспрашиваю по дороге. Мои друзья просили, чтобы мы не ходили, ибо считали мои слова глупостью. Они говорили, что я найду в пути только смерть. Но когда поняли, что я твердо решил идти, то стали упрашивать меня взять сопровождающих, отряд всадников, которые могли бы ехать в отдалении и защищать меня в случае опасности. Но мы с Илейн взмолились, чтобы нам не давали провожатых. Люди с добрым сердцем могут без страха идти сколь угодно далеко.

– Ваши друзья? – переспросила Мэг.

– Племя, – ответил Эзра. – Оно живет в прерии к востоку отсюда, в более благодатных местах, чем эти. Когда мы уходили, нам предложили лошадей и кучу припасов, но мы ничего не взяли. Если путешествуешь без всяких удобств, скорее найдешь то, что ищешь. Мы несем с собой только огниво и трут, чтобы разводить огонь.

– А чем питаетесь? – спросил Кашинг.

– Нам очень стыдно перед нашими друзьями и соседями, но мы питаемся кореньями и плодами, которые находим в пути. Уверен, что друзья-растения понимают нашу нужду и не держат на нас зла. Я пытался объяснить им, и хотя они, возможно, не все поняли, тем не менее ужаса не испытывают и не шарахаются от нас.

– Вы сказали, что идете на запад.

– Мы ищем эти странные растения, а они где-то на западе.

– Мы тоже идем на запад, – сказал Кашинг. – И вы и мы ищем каждый свое, однако, судя по тому, что вы рассказали, предметы наших поисков могут быть недалеко друг от друга. Вы согласились бы пойти с нами? Или вы должны идти одни?

Эзра призадумался, потом сказал:

– По-моему, нам лучше пойти вместе. Вы кажетесь мне людьми простыми и бесхитростными, и зла в вас нет. Поэтому мы с радостью пойдем с вами, но при одном условии.

– И что же это за условие?

– Иногда я буду останавливаться по пути и недолго беседовать с моими друзьями.

Глава 15

К западу от реки местность становилась все выше и суше, пока не превратилась наконец в плоскогорье. Кашинг смотрел на желтую ленту реки, которая змейкой вилась внизу. Она была похожа на гладкую шелковую ленту и очень отличалась от той реки, возле которой они разбили лагерь, чтобы набраться сил для последнего (если он последний) броска. Вблизи было видно, что вода желта от песка – бешеный ревущий поток прогрызал себе путь сквозь скалы. Странно, подумал Кашинг, до чего реки не похожи друг на друга: мощная, торжественная Миссисипи, стремительная в верхнем течении, болтливая квочка Миннесота, шумная, воинственная Миссури.

В расселине на склоне Ролло развел костер, выбрав место, где можно было как-то укрыться от ветра, который со свистом и завыванием прилетал из обширных западных прерий. Было видно, как к западу от реки земля поднимается, собираясь в складки, и наконец исчезает в мареве заката. Пока они достигнут равнины, пройдет еще один день, целый день. Путешествие тянется куда дольше, чем следовало бы. В одиночку он уже давно добрался бы до цели. Хотя, если подумать, будь он один, он бы понятия не имел, где она, эта цель. Он вспомнил, каким странным обстоятельствам обязан встречей с Ролло, в сознании которого засело это название: Громовый утес. Будь Кашинг один, он не нашел бы ни Ролло, ни карт.

Когда к ним присоединились старик и девушка, они пошли еще медленнее. Эзра то и дело выкапывал ямки для ног, чтобы побеседовать с кактусом или кустом перекати-поля, а то вдруг садился на корточки и болтал с одинокой фиалкой. И всякий раз Кашинг останавливался рядом с ним и стискивал зубы, подавляя острое желание пинками погнать старого дурня дальше. Но в то же время он не мог не признать, что Эзра ему нравится. Несмотря на все свои странности, он был отнюдь не глуп и позволял подтрунивать над собой – до тех пор, разумеется, пока речь не заходила о его чудачествах. По вечерам у костра он толковал о былых временах, когда считался великим воином и охотником и заседал в совете старейшин, о том, как начал обнаруживать в себе необычайную способность беседовать с растениями. Когда об этой способности узнало племя, положение Эзры изменилось: он вырос в глазах соплеменников. Хотя почти не рассказывал им о том, как с годами его дарование укреплялось и достигло такой степени, что он почувствовал себя обязанным исполнить свой священный долг, причем не с пышными ритуалами, в которых с радостью участвовали бы его соотечественники, а тихо и скромно, в полном одиночестве, если не считать его странной внучки.