Книга Константин Великий. Первый христианский император - Джордж Бейкер

Примирение между двумя ветвями императорской династии никого особо не радовало, но оно было необходимо. Галл был освобожден из-под своего «домашнего ареста» и после встречи с Констанцием, на которой они обменялись клятвами в вечной дружбе и верности, взял на себя управление восточными провинциями. События детства оставили неизгладимый след в его душе, и поэтому, став правителем, он видел главную свою задачу обезопасить себя от возможного заговора. Когда его подозрительность стала распространяться и на его ближайшее окружение, приближенные решили спасти себе жизнь, организовав самый что ни на есть настоящий заговор. Констанций, с согласия консистория, убрал Галла со сцены.

Остался один Юлиан. Призванный в Милан, он оказался в новом для себя, пугающем мире, о котором он даже не вспоминал в годы затворничества и учебы. Его осмотрели пристально и (как ему казалось) враждебно; после чего допустили к императору… Император велел ему вернуться в Афины; однако через несколько месяцев его опять призвали ко двору. Он женился на сестре императора и получил титул цезаря, а заодно и Галлию в свое управление, – ровно так же Максимиан Геркулий в свое время передал Галлию в управление Констанцию.

Одной из причин, толкнувших Констанция к этому шагу, было давление извне на северные границы империи. В эти беспокойные годы Эрманарих создавал свое готское королевство, и все племена Северной и Восточной Европы находились в постоянном движении. Набеги квадов и сарматов требовали присутствия Констанция на Дунае. Франки и алеманны проявляли активность на Рейне… Абсолютное невежество Юлиана во всем, что касалось управления государством, было его спасением. Если бы он попытался управлять государственной машиной, он сломал бы ее. Но он в отчаянии удовлетворился тем, что просто плыл по течению. Машина империи работала и без его участия; мало того, сам ход событий вознес его к славе. Начав путь в качестве шута при миланском дворе, он через три года снискал в глазах своих солдат славу победителя франков.

Констанцию повезло гораздо меньше. Его поход против персов закончился провалом. Всеми силами стремясь восстановить его авторитет и не дать возвыситься Юлиану, советники Констанция рекомендовали ему срочно приказать четырем легионам Юлиана, только что одержавшим победу, двинуться к персидской границе. Однако многие легионеры заключили договор только на службу в Галлии. Отправка их в Персию была нарушением соглашения. Легионеров не прельщала перспектива участия в персидской кампании. Поскольку Юлиан был слишком скромным и беспомощным, чтобы отдать им соответствующий приказ, они сделали это сами. Собрав все свое мужество и, видимо, приняв что-нибудь для храбрости, возбужденная группа легионеров разбудила Юлиана ночью и возложила корону ему на голову. Он стал Юлианом Августом, а они не пошли в Персию. Охваченный паникой Юлиан три часа уговаривал их не делать этого, но потом позволил событиям идти своим чередом.

Его поход по верховьям Дуная и внезапное вторжение в Иллирию принесли ему славу. Весь Запад принял воина-триумфатора, который, казалось, был вторым Константином. Когда Констанций умер неподалеку от Тарса, никто всерьез не оспаривал притязаний Юлиана на престол. Последний из отпрысков Феодоры был последним членом императорского клана.

Юлиан правил три года. Он умер 26 июня 363 года в Месопотамской пустыне в возрасте 32 лет от ран, полученных в бою с персами. Государственная машина вознесла его на самый верх, а затем низвергла, потому что она разрушила сама себя. Так сошел с политической сцены последний потомок того Констанция, который когда-то умер в Йорке, и последний правитель императорской династии, созданной тем самым Констанцием. С ним заканчивается история Константина Великого. Далее мы посмотрим, что стало с его идеями и принципами, которые он пытался воплотить в жизнь.

Что касается Юлиана, то о нем, а также о языческой реакции, которую он якобы возглавлял, говорят много помпезной чепухи. Он был способным человеком и по сути – неплохим правителем, как того и следовало ожидать, зная его предков. И он, конечно, был незаурядной личностью. Однако тяжелые переживания детства надломили его психику и внушили ему предрассудки, которых он в нормальных обстоятельствах никогда бы не приобрел. Языческая реакция представляла собой на самом деле искусственную попытку возродить стоицизм, который уже полностью вышел из моды. Представители среднего класса, которые являлись его главными приверженцами, были слишком малочисленны. Простые труженики шли за епископами. Осознав, куда, собственно, двигаются массы, аристократия, как водится, заняла места в первых рядах. Таким образом, возвращение к язычеству обратилось в пустой звук. Это было никому не интересно, за исключением нескольких стариков, которые и после смерти Юлиана долгое время с удовольствием исполняли обряды времен Августа и рассуждали о философии Антонина… И сегодня среди англичан есть те, кто задержался в эпохе королевы Анны… Господь, вероятно, воспринимает Юлиана куда менее серьезно, чем мы. Вряд ли Юлиан когда-либо произнес бы слова: «Ты победил, Галилей!» Это слишком справедливое замечание, чтобы оно могло прийти в голову Юлиану; и слишком очевидное, чтобы он мог произнести эту фразу.

Глава 13

Вторая смерть

Хотя династия Константина прекратила свое существование, созданный им механизм был использован другими людьми; принципы, заложенные им в основу этого механизма, выдержали испытание временем, ибо они были закономерным порождением эпохи и отвечали ее нуждам и идеалам.

Смерть Юлиана привела к крупнейшему кризису в истории человечества. Она стала предвестием череды изменений, которые привели к разделу империи; в то время как одна половина сохранила традиции и название Римской империи, вторая превратилась в абсолютно новое образование, которое мы теперь называем Европой. Если бы династия Константина продолжалась, то развитие Западной Европы, возможно, пошло по тому же пути, что и развитие Византии, и она точно так же погибла бы.

Несостоявшийся философ положил почти всю римскую армию в пустынях Месопотамии. Прозаичный человек спас то, что еще можно было спасти. Иовиан, которого поспешно избрали преемником Юлиана, был, подобно Диоклетиану, начальником императорской гвардии; он был веселый, приятный в общении, весьма здравомыслящий человек, убежденный христианин, который, правда, не так тщательно изучал десять заповедей, как следовало бы… Он знал, как управлять государственной машиной. Он вывел армию из Месопотамии, правда, несколько уронив ее авторитет, но без этого нельзя было обойтись… Годом позже он скончался, и Валентиан I, иллирийский военный, сменивший его на престоле, пошел на решительные меры и разделил империю на Восточную и Западную. Хотя чуть позже Феодосии Великий на несколько лет вновь объединил империю, разделение, осуществленное Валентианом, стало окончательно признанным фактом… После многочисленных экспериментов в сфере государственного управления, о которых рассказывалось в этой книге, двумя частями империи стали править два августа, которые стали передавать свою власть по наследству.

Здесь начинается новый грандиозный акт этой драмы. Примерно в 375 году гунны начали свое продвижение по Восточной Европе. Они сокрушили королевство Эрманариха, и король предпочел убить себя, чтобы не видеть своего поражения. Готы отступали под натиском гуннов до тех пор, пока не уперлись в Дунай – там, где, подобно сарматам, они попросили дать им земли в границах империи. Правительство долго не могло принять решение. Готы коренным образом отличались от сарматов. У них были свои священные короли, и они представляли собой организованную политическую силу, каковой сарматы не являлись. Им позволили перейти Дунай и вступить на землю империи, где их каким-то образом обеспечивали самым необходимым, пока правительство пребывало в раздумье. Обычная нечестность чиновников, немного готской гордости и нетерпения плюс неудачное стечение обстоятельств – и грохнул взрыв, последствия которого сказывались в течение 12 веков. Готы взбунтовались и начали захватывать то, что они хотели получить. Император Валент поспешил на место событий с маневренными войсками. Но готы застали армию врасплох, когда она еще не успела приготовиться к бою и занять удобную позицию. Готы смели и войско, и самого Валента. Во время преследования готы подожгли несколько домов, где пытались скрыться римляне. В одном из них находился и Валент, он погиб в пламени.