Книга Тур Хейердал. Биография. Книга 1. Человек и океан - Рагнар Квам

Седьмого февраля агентство новостей «Юнайтед пресс» выпустило сообщение, появившееся, в том числе, и в «Ванкувер сан»: «Норвежский ученый разгадал загадку острова Пасхи». Тур не знал, что и думать. Неужели человек, которому он открылся, — журналист?

«Заголовок в „Ванкувер сан“ нас прилично напугал. Работа Тура должна ведь была как можно дольше оставаться в тайне, пока она не выйдет в печати», — писала Лив родителям.

Из статьи следовало, что Тур Хейердал считает, что между маори в Новой Зеландии и индейцами на канадском побережье существует связь. Сообщалось также, что ученый пока не хочет более подробно говорить о своих находках, но он поведает миру обо всем месяца через два-три.

Через несколько дней после выхода в свет сообщения о теориях Хейердала в «Макензи» прибежал обеспокоенный писатель и фотограф Клифф Копас. По соглашению с агентством новостей «Канадиан пресс» он должен был сообщать обо всех событиях в районе Белла-Кулы, и вот теперь он получил письмо, в котором агентство пеняло ему на то, что конкурент «Юнайтед пресс» первым получил важную новость. Неужели Копас не следит за событиями?

Копас следил. Более того — он много раз просил Тура о том, чтобы сделать репортаж о его занятиях, но Тур все время отказывался. Поэтому Копас был «вне себя из-за этого выговора».

Чтобы смягчить удар, Тур пообещал написать статью о наскальных рисунках, но в то же время взял с Копаса обещание, что тот ни слова не скажет о содержании самой теории. За это он будет первым, кому Тур передаст всю информацию, когда придет время сделать эту теорию достоянием гласности.

Ждать пришлось недолго. Газеты Британской Колумбии, ссылаясь на источник в «Канадиан пресс», уже 2 апреля сообщили, что норвежский ученый Тур Хейердал, «похоже, сделал величайшее антропологическое открытие нового времени». Хейердал позволил процитировать себя: он «установил, что следы полинезийской расы, живущей на Гавайях и южных островах в Тихом океане, ведут в долину Белла-Кула в Британской Колумбии». Работа над этой темой была похожа на складывание мозаичной картинки, но когда он нашел ключ, все кусочки сами собой встали на место. Ключ находился в наскальных рисунках Белла-Кулы.

Утверждение о том, что полинезийцы когда-то жили на северо-западном побережье Америки, вызвало интерес, и новость быстро распространилась по канадским и американским редакциям.

Тем не менее, этот интерес оказался недолгим. Он тут же пропал после того, как один журналист из «Канадиан пресс» попросил известного американского антрополога Маргарет Мид прокомментировать находки Хейердала. Она сообщила, что эта теория возникала и раньше, и если Хейердал не нашел новых достоверных археологических подтверждений, у нее нет оснований принимать его всерьез. Тот факт, что Хейердал нашел на северо-западном побережье объекты, напоминающие соответствующие объекты в Полинезии, она объяснила тем, что, должно быть, Джеймс Кук и его моряки привезли их туда с Гавайских островов.

В 1928 году Маргарет Мид выпустила книгу «Достижение совершеннолетия на Самоа», где исследовала воспитание детей в полинезийской культуре. Проведя девять месяцев на Самоа и ведя там наблюдения, Мид, среди прочего, узнала, что тамошняя молодежь откладывает на много лет вступление в брак, чтобы насладиться сексуальными утехами. Это, по ее мнению, объясняло тот факт, что у жителей Самоа переход от подросткового состояния к взрослому происходил совершенно безболезненно — в отличие от США, где молодежи приходилось переживать соответствующий возраст, испытывая страх и разочарование.

В США, где господствовала христианская этика, такие заявления показались неоднозначными, и книга Маргарет Мид вызвала бурю возмущений. Но она стала бестселлером и сделала автора одним из ведущих американских антропологов. Позднее Мид подтвердила свою репутацию эксперта по тихоокеанской культуре, осуществив новые исследования на островах Меланезии. Учитывая ее авторитет, неудивительно, что интерес к теории Хейердала был уничтожен на корню.

Никто уже не вспоминал о ней, когда спустя почти два месяца после этого Тур прибыл в Ванкувер. После того, как Мид расправилась с его идеями, у газет и агентств нашлись другие темы, и их уже не интересовало, откуда произошли полинезийцы. Всё это сильно огорчало Хейердала, он злился, что находился далеко от редакций и не смог защитить себя. Неужели Мид считает, что наскальные рисунки в Белла-Куле сделал Джеймс Кук?

Впрочем, у Хейердала нашлись и защитники. Его полностью поддержал профессор-лингвист Чарльз Хилл-Тоут. Высказывания Маргарет Мид ничуть не тронули профессора, который ссылался на свои исследования и указывал, что сами полинезийцы находят сходство между своим языком и языком северо-западных индейцев. Особенно заметно, утверждал Хилл-Тоут, языковое родство индейцев с маори, живущими в Новой Зеландии. Заявление Мид по поводу Джеймса Кука он счел совершенно необоснованным. «Принимая во внимания языковое сходство, такую постановку вопроса можно отбросить с абсолютной уверенностью», — сказал он.

Хотя Маргарет Мид и отправила его работу в мусорное ведро, это подобие научных дебатов между исследователями подстегнуло Хейердала к продолжению исследований. «Когда я представлю свой труд, дискуссия среди ученых будет еще более острой», — написал он в одном из писем матери. Но тут же обреченно добавил: «Там, где мы сейчас находимся, научная работа приказала долго жить по причине обстоятельств».

Тур Хейердал привык контролировать свою жизнь. Он рано начал планировать свою работу и всегда строго следовал по намеченному расписанию. Но теперь возникли «обстоятельства», и безжалостная правда жизни заставила его признать, что в условиях разгорающейся войны, ему придется остаться в Банкувере на неопределенное время. Обстоятельства складывались так, что их дальнейшее развитие невозможно было представить; подобное случилось с ними на Фату-Хиве. Но с острова в Тихом океане они все же смогли уехать, а теперь такой возможности не было.

У Тура в голове вертелась только одна мысль. Ему нужно было найти работу, чтобы прокормить своего маленького сына и беременную жену.

Но в Канаде свирепствовала безработица, и работу ему найти не удавалось. В борьбе за те рабочие места, что предлагались, он проигрывал, так как у него не было профессии, он не умел плотничать или класть кирпич. Когда после многочасовых очередей на бирже труда он все же добирался до окошка и его спрашивали о профессии и навыках, Тур отвечал, что он зоолог. Он был готов делать все, что угодно, но никому не нужен был зоолог с аристократическими руками без мозолей или других видимых признаков того, что он сможет выдержать тяжелую работу. В таком беспросветном состоянии проходили недели. Часами Тур шагал взад-вперед по комнатке над угольным складом, он стал раздражительным, а со временем совсем отчаялся. Очередная попытка продать коллекцию этнографических находок с Фату-Хивы успеха не принесла.

Хейердал не получал никаких известий из Норвегии, и это его мучило. Уже начался июль, прошло три месяца с тех пор, как немцы захватили Норвегию, а он все еще не знал, что с родителями и остальными членами семьи. Он пишет письма сам, надеясь, что их все-таки доставят по назначению. «Дорогая, любимая мамочка! Посылаю лишь краткую весточку в надежде, что она дойдет, и ты увидишь, что у нас троих все хорошо. Как бы мы хотели то же самое услышать о вас».