Книга Холодные сердца - Лайза Джуэлл

* * *

От кого: [e-mail]

Кому: [e-mail]; [e-mail]; [e-mail].

27 марта 2005 года

Привет, мои дорогие дети!

Я пишу это письмо, сидя в кафе в Мадриде. Решил пожить несколько недель один, вне коммуны. Думаю, всем нам время от времени необходимо побыть одним. Тем более что в последнее время ситуация накалялась. Скажем так, сейчас она накалилась больше, чем обычно. У Эйди – это тот самый парень, с которым живет Кайли, – что-то вроде нервного срыва или мании, и что там у него. Не знаю. Не уверен. Но, насколько мне известно, он должен принимать какие-то лекарства, однако он отказывается их принимать. По этой причине теперь он неспособен спокойно воспринимать наши «отношения» и вообще не желает меня видеть. Если честно, то это произошло в очень даже удобный для меня момент. Раньше я надеялся, что со временем вы все примете мой выбор, который я сделал год назад. Но этого не произошло. Я же ужасно хочу всех вас видеть. Вы и я как будто находимся на противоположных сторонах кривого зеркала. Я вижу вас, но, как только пытаюсь дотронуться, вас уже там нет. Я понимаю, вокруг меня творится нечто совершенно безумное и одновременно смехотворное, но, с другой стороны, мы все, каждый по-своему, сделали в своей жизни не самый лучший выбор. Каждый из нас тащит на себе груз, о котором он не просил. Я очень надеялся, что вы поймете меня и дадите мне время и возможность наделать собственных ошибок, но я не виню вас за то, что этого не произошло. Вы мои дети. Я ваш отец. И должен быть лучше, чем я есть. Я прекрасно это понимаю. Если бы мой собственный отец – упокой господь его душу – поступил так же, как и я, думаю, я едва ли смог бы принять его выбор.

Пока что мне светит одно из двух.

А) Вернуться в коммуну, пережить то, что меня там ждет (знаю, ни один из вас не желает даже про это слышать, но, видит бог, я люблю ее, люблю всем сердцем), и продолжать надеяться, что вы когда-нибудь примиритесь с этим, хотя на самом деле этого не случится никогда.

Б) Махнуть рукой, притвориться, что ничего такого в моей жизни вообще не было, и ждать, что, возможно, вы все меня простите.

Выбор Софи, ей-богу…

А пока самое последнее фото Тиа. Ей сейчас пять с половиной. Она просто умница. Называет меня папой, если вам это интересно, и хотела бы в один прекрасный день увидеть всех вас, своих теть, кузин и кузенов. На Рождество мы ездили с ней в Ирландию. Там она тотчас подружилась со своими двоюродными братьями и сестрами с материнской стороны, но мою радость омрачала печаль по поводу того, что она ни разу не видела никого из вас, близких мне людей.

В общем, пока Эйди не поправится или уедет, я какое-то время пробуду в Мадриде и надеюсь, что, пока я здесь, я приму для себя решение по поводу всего, что происходит в моей жизни. Кроме меня и моих проблем, не забудьте позвонить матери на Пасху. Она проведет ее в обществе Вики, и, как вы наверняка знаете, возможно, это будет их последняя совместная Пасха. Пусть они почувствуют, что их кто-то любит.

Я тоже вас всех люблю. Вы даже не представляете, какую острую боль я испытываю из-за того, что я не с вами, зная, какие страдания я вам всем причинил. Счастливой вам Пасхи, мои прекрасные дети.

Люблю, целую, обнимаю.

Ваш отец.

Xxx

* * *

Мэган обвела взглядом стол. Это был, как они говорили друг другу, не день, а сплошные праздники. Восьмой день рождения Элфи. Пасхальное воскресенье. И еще, впервые проведя неделю вместе со всем пятым классом в детском лагере, домой вернулась Молли. За столом в произвольном порядке сидели все трое ее детей, Билл, его брат Фрэнк, подружка Фрэнка, Соня, их сын Фрэнк-младший, недавно овдовевший отец Билла, Бобби, и недавно разведенная ее лучшая подруга Шарлотта, она же мать лучшего школьного друга Элфи, Джеймса.

По такому случаю из других частей дома принесли дополнительные стулья, а Шарлотта захватила с собой четыре столовых прибора. По случаю праздника в качестве закуски были поданы устрицы и креветки с чесночным майонезом. В данный момент сидевшие за столом освобождали свои тарелки от жареного барашка с овощами в соусе из красного вина. Мэг, которая не могла похвастать тем, что она прирожденный повар, приготовила все эти угощения благодаря поваренной книге. Из-за предстоящих хлопот она поднялась уже в семь утра, разложила все ингредиенты на столе, скотчем приклеила к кафельным плиткам заранее распечатанный лист с указанием времени кулинарных операций, убрала волосы в хвост и взялась за дело. В отличие от обычных дней, она не стала ни на чем экономить, равно как не стала покупать готовый соус или картофель-фри. Нет, она собственноручно приготовила все с нуля. Это была их первая семейная Пасха за четыре года, сама она была беременна своим последним – она поклялась себе в этом – ребенком, и ей хотелось, чтобы это был идеальный день. Идеальный во всех отношениях.

Билл улыбнулся ей через стол.

– Отличная работа, – похвалил он. Мэган улыбнулась. Его слова как будто согрели ее изнутри. Последние несколько лет отношения между ними не ладились. Пару лет назад она даже выставила его за порог, сказав, что не может жить с человеком, у которого два мобильника, который едва ли не каждый раз ночует в офисе, с человеком, который орет на собственных детей, а на ее вопросы отвечает невнятным мычанием.

Она знала, что у него есть другая женщина. Возможно даже не одна, а целый их выводок. Если честно, ей было все равно. Лежа по ночам в постели одна, она представляла, как он где-нибудь в гостиничном номере, выпучив глаза и высунув язык, трахает сзади какую-нибудь изящную блондинку. Увы, эта картинка ничуть ее не расстраивала. Она представляла, как в звездную лондонскую ночь он лежит на одеяле с ее соперницей, миниатюрной и женственной, как кончиками пальцев гладит ее лицо, как с любовью и нежностью смотрит ей в глаза. Увы, это тоже ее не трогало. Подумаешь, пожала она плечами, по крайней мере, он хотя бы с кем-то счастлив.

Но в том-то и беда, что счастлив он с ними не был. С кем бы он там ни спал, с кем бы ни крутил романы, кого бы ни трахал, кого бы ни любил, он все равно ощущал себя несчастным. Именно поэтому она и выставила его вон. Он вернулся через три дня, с крошечной золотой птичкой на цепочке в коробочке из магазина «Либерти», и сказал:

– Пожалуйста, дай мне еще один шанс.

Как странно, словно по мановению волшебной палочки, все тотчас изменилось. Никакого крика, никакого ора, никаких односложных ответов, никаких ночевок вне стен дома. Спустя год, окончательно поверив, что они наконец вырвались из порочного круга, она предложила обзавестись еще одним – последним – ребенком.

– Я хотел предложить свадьбу, но раз ты предпочитаешь ребенка…

– Может, сначала ребенок, – с улыбкой ответила она, – и только потом свадьба?

Через полгода она забеременела.

– Кстати, – сказала она, дождавшись, когда голоса за столом стихнут, – в четверг я ходила на УЗИ, чтобы определить пол ребенка.