Книга Легион призраков - Маргарет Уэйс

«Есть ли разница между твоим преступлением и преступлением твоего дядюшки»?

Дайен резко отдернул руку. Кто произнес эти слова? Саган? Или они прозвучали из глубины его души, из глубины, которую моралисты, несомненно, назвали бы его совестью.

«Конечно, есть, – успокоил он себя. – Наша любовь с Камилой не имеет ничего общего с кровосмешением и с болезненным наваждением. Это любовь. Я люблю Камилу, а она любит меня. Мы хотели бы всегда быть вместе. И лишь коварство судьбы разделяет нас. Наша любовь никому не причиняет вреда. И можно ли считать, что я нарушил клятвы и обещания, которые с самого начала не имели для меня значения? Наша любовь безгрешна, она не заслуживает осуждения. В мире много зла, но наша любовь не зло, от нее никому не будет плохо…»

Он решительно опустил руку на контрольную сканирующую прокладку. Дверь открылась перед ним.

При его появлении Камила закрыла книжку, которую читала. Она подошла к нему, улыбаясь, но ее улыбка сразу же угасла. Он, видимо, не сумел придать своему лицу того выражения, которое хотел.

– Что случилось, Дайен? Ты не можешь сказать мне об этом? – быстро проговорила она, избавив его от необходимости отвечать. – Прости, я не должна была спрашивать тебя ни о чем. Ты хочешь, чтобы я ушла? Я…

– Дорогая! – Дайен прижал ее к себе, прижал крепко, чувствуя исходящую от нее силу и успокоение. – Нет, не уходи. Ни сейчас. Никогда. Я не могу сказать тебе, что случилось, но это не имеет значения. Только будь со мной, слышишь?

Они молча обняли друг друга. Дайен представил себе Камилу держащей над ним щит, защищающий его от ударов, направленных на него, пока к нему не вернутся силы и он не поднимет оружие и не ринется снова в бой.

«Я должен выиграть время, – решил он. – Я вернусь во дворец и проинформирую Дикстера обо всем, что сам сегодня узнал. Надо, чтобы между адмиралом и Саганом установилась надежная связь.

Но с этим можно подождать до завтра. До утра. Жаль, что придется раньше времени расстаться с Камилой. Но эту ночь я проведу с ней. Эту ночь…»

– Ваше величество, – прозвучал голос из переговорного устройства.

Дайен поцеловал волосы Камилы и, прижимая ее к себе, ответил:

– Да, Д'Аргент?

– С вами хотел бы переговорить адмирал Дикстер, Ваше величество. Он на экране. Он просит о… конфиденциальной беседе.

Дайен вздохнул. Камила выскользнула из его объятий.

– Нет, не уходи, – прошептал он. – Нельзя ли подождать до утра, Д'Аргент?

– Адмирал говорит, что у него дело чрезвычайной важности, не терпящее отлагательства, Ваше величество.

– Придется переговорить с ним, – сказал Дайен Камиле. – Надеюсь, это будет недолго.

– Я буду здесь, – ответила Камила.

– Как бы я хотел… – начал Дайен и запнулся. – Иногда мне хочется, – продолжал он после паузы, – чтобы я… чтобы мы были самыми обыкновенными людьми. Как Таск и Нола. Всегда вместе. Самое большое их беспокойство – вернет ли им налоговая инспекция их телевизор.

Камила потупилась и не ответила.

Дайен снова вздохнул:

– Это свойственно людям: никогда не довольствоваться тем, что у них уже есть. Они всегда хотят чего-то еще. Когда я был никем, мне не хотелось им быть. Теперь, когда я король, мне снова хочется быть никем.

– Вам надо справиться с вашим последним кризисом, Ваше величество, – тихо сказала Дайену Камила. Поцеловав его в щеку, она взяла свою книгу и скрылась в спальне.

Снова придав своему лицу подобающее выражение, Дайен вышел в коридор. Д'Аргент уже ждал его, как и капитан личной гвардии.

– Слушаю вас, капитан, – сказал Дайен, направляясь в помещение с аппаратурой связи.

– Был устранен обрыв в электрической цепи систем кабинета для аудиенций.

– Очень хорошо, капитан.

– Этот обрыв устранили не мы, Ваше величество, – хмуро сказал Като, – неисправность устранилась, кажется, сама собой, так сказать.

– Главное, что теперь все в порядке, капитан. Я не хотел бы слишком вдаваться в подробности. Дайте указание специалистам проверить исправность систем, когда мы вернемся к себе.

– Непременно, Ваше величество, – сказал Като.

– Адмирал просил, чтобы ваша беседа с ним была сугубо конфиденциальной, сир, – напомнил Д'Аргент. – Вам необходимо будет самому установить связь на высшем уровне секретности. Я буду в комнате, если вам что-нибудь понадобится.

– Благодарю вас, Д'Аргент, – сказал Дайен.

Войдя в комнату связи и заперев за собой дверь, Дайен приступил к сложному процессу настройки секретного канала. На это ушло некоторое время. Он терпеливо ждал, пока все системы будут проверены и перепроверены с целью установления надежности канала. Кроме того, приходилось ждать, пока закончится кодирование у Дикстера и раскодирование – у него. Дайен надеялся, что сообщение будет недолгим, оно оказалось даже слишком коротким.

– Ваше величество, – на экране возникло лицо Дикстера. Адмирал казался очень утомленным. – Боюсь, что у меня плохие новости.

– Еще бы, – пробормотал Дайен себе под нос. – Когда это срочные да секретные новости бывали хорошими? Не припомню что-то. – И уже громко – Дикстеру: – Да, сэр, слушаю вас.

– Королева покинула дворец, Ваше величество.

Дайен не понял и удивился. Ну и что с того, что королева покинула дворец? Она все время куда-то выезжает. Расписание ее встреч с общественностью почти такое же плотное, как и у него.

Дайен нахмурился.

– Мне кажется, адмирал, я вас не понял…

Дикстер, волнуясь, покачал головой и вздохнул:

– Я хотел сказать, сынок, она оставила тебя.

Глава двадцать вторая

Низко надвинув на лицо капюшон и, как и подобает послушнику Ордена Адаманта, спрятав сложенные вместе руки в длинных и просторных рукавах сутаны, Саган быстро пересек стартовую площадку, стараясь держаться в тени.

Шел он, однако, не туда, где остался его космоплан, принадлежащий церкви и пилотируемый наемным экипажем, доставлявшим духовных лиц аббатства Святого Франциска на любую из планет галактики. Саган хотел кое над чем поразмыслить, но только не под любопытными взглядами ночной стражи.

Была глубокая ночь. Старинные часы на одной из башен пробили два. Эхо звона колоколов сразу же замерло в темноте. Космопорт, хотя и ярко освещенный, был тих и спокоен. Здесь не ожидали ничьего прибытия и ничьего отлета до наступления утра. Саган обходил освещенные места с краю, чтобы не попадаться на глаза ночному охраннику, который заболтался с одним из рабочих, наводивших на космодроме чистоту и порядок.

Многочисленные дорожки и аллеи вели от космодрома к зданиям Академии. Часть этих дорожек и аллей была проложена давно, а часть – совсем недавно, во время строительства и реконструкции, начатых под покровительством нового короля. Саган остановил свой выбор на одной из старых дорожек, по которой он мог брести, не думая о том, что здесь ему помешают, брести по следам хрупкой и заносчивой юности, проведенной в этих местах каких-нибудь тридцать лет назад.