Книга Дитя платонической любви - Маргарита Южина

Граждане повели себя несознательно – через различные двери спешно покинули коттедж так, что никто и не заметил.

– Следующий! – важно крикнул парень и достал новый, мятый листок. – Я сказал – следующий!

– Вы потеряли, что ли, кого? – вежливо заглянула в дверь Олимпиада Петровна. – Знаете, вы не кричите, они уже все по домам разошлись, а там вас все равно не услышат.

– То есть… как это по домам?! Я не сказал по домам!

– Да? А зато сказали, что уже утро. А некоторым, например, на работу! Да не волнуйтесь вы так, завтра встретитесь. Вы только нам скажите – с этими-то что будет? – ткнула женщина пальцем в притихших Соню и Юльку.

Парень пожал плечами:

– А что с ними будет? Суд. Все рассмотрят, рассудят и скажут – кому сколько сидеть. За такие выкрутасы по головке не погладят. Но до суда еще о-го-го… а пока у нас посидят.

Дуся с матерью вместе с парнями дождались милицейский наряд. И Соню, и Юлю погрузили в машину, а Филиным пришлось добираться домой самостоятельно.

– Все, сынок, больше тебе никто не угрожает. Можешь спать спокойно, а главное – как ведь я дело-то лихо раскрутила! – хвасталась Олимпиада Петровна, когда они уже на такси добрались до дома и собирались укладываться спать. – Представляешь? Говорю Алисе – давай, мол…

– Маманя… а например, ничего не говорить ты пробовала? Помолчи, а? Ну совсем нет желания разговаривать, – еле ворочал языком Дуся.

Маманя быстренько покачала головой и – замолчала. Она, конечно, хотела еще рассказать, что за Валенсией сегодня приехал какой-то длинный хмырь на иномарке, что увез и ее, и Алису Викторовну, и еще… Но сын разговаривать не собирался. И даже ничего не хотел слушать.

Дуся был просто растерзан. Все преступления совершены, преступники найдены, а нестыковки остались. Во-первых, и в самых главных – где Маша, маленькая девочка с его фамилией? Во-вторых – кто так упорно его выслеживал в роддоме? И, в-третьих, кто, черт возьми, прикончил Свистунова, этого вора с переломанной ногой? Почему сразу после их прихода кто-то ему подсунул яд?

Дуся маялся до самого утра, благо маяться долго не пришлось – когда они с маманей улеглись в постели, уже вовсю щебетали птички, а сосед сверху Ленька Синякин фальшиво скулил лирическую песнь под караоке.

– Мамань, разбуди меня пораньше, мне поразмышлять нужно, – с мукой в голосе попросил Дуся.

– Хорошо, сыночек, как встану, сразу и разбужу. Все равно тебе еще с Душенькой гулять.

Дуся закрыл глаза и провалился в сон.

Снились ему почему-то лошади. Какие-то несерьезные все – раскрашенные в зеленые, оранжевые и даже синие цвета. Лошади ходили возле Дуси и пытались съесть ромашки на его трусах. Дуся им объяснял, что это и не ромашки вовсе, а космеи, но лошади только дико ржали и снова тянулись к трусам. Дуся махал руками, пинался ногами и проснулся.

Маменька сладко храпела, а будильник показывал половину второго. Хотелось есть, но в холодильнике было пусто и чисто. Можно было сбегать в магазин, но никак не позволяла лень.

– Придется думать на голодный желудок, – вздохнул Дуся и поплелся на балкон.

Уставившись в чахлую былинку в цветочном ящике, он снова и снова прокручивал все события.

– Значит, у торговцев Маши нет. Это уже радует. Но кто-то ведь ее держит! И если даже сама Радько не знала, где ребенок, если это не Софья, значит… значит, украл кто-то из работников роддома…

Это что же получается: мало того что Юля была в этих махинациях замешана, так и еще кто-то есть? Хотя чему удивляться: Дуся же сам видел чью-то тень? И тень эта Юльке не принадлежала. Она была зловещая, скрюченная и страшная. И потом только в роддоме Дуся явно ощущал слежку. И кто же все-таки прикончил Свистунова?

Однако на балконе ни одного ответа не возникало, и Дуся, кряхтя и стеная, стал собираться.

– Дусенька, сынок, ты уже встал? Тогда выведи Душеньку. Собачка нуждается в свежем воздухе… и мышку… Гриль… как же звать-то ее, господи!.. мышку тоже возьми, – не раскрывая глаз, уже раскрыла рот маменька.

– Маманя, ты извини, мышу прогуливать некогда, у меня еще дела, – важно пропыхтел Дуся и побыстрее выскользнул за дверь.

Он торопился в больницу. Туда, где скончался Свистунов. Да, сегодня врачей, вероятно, нет, зато прекрасно можно побеседовать с медсестричками. Эти всегда все знают.

На улице светило солнце, все зеленело, расцветало! Понятно, что в такой день все более или менее ходячие больные покинули палаты и украдкой потягивали пиво под буйными больничными кустами. На первом этаже истекала потом круглая, похожая на дыню, немолодая уже особа и переключала каналы маленького телевизора. Когда Дуся пробегал на второй этаж, она даже не посмотрела на него.

Заглянув в первую же палату, он спросил у молодого парня, который по какой-то причине не удрал под кусты, а исправно возлежал на койке и пялился в потолок:

– Где у вас тут врач? Дежурный какой-нибудь или медсестра?

– Я бы попросил уточнить, кто вам нужен: врач дежурный или же медсестра? У нас это не одно и то же, – назидательно проговорил парень, не отрываясь от потолка.

– Мне нужен дежурный врач.

– Это Игорь Алексеевич Васин, он у Лаванды Яковлевны. Седьмая палата по коридору.

– А… а кто это – Лаванда?

– Лаванда, это цветок такой, Лаванда Яковлевна к нему никакого отношения не имеет. Она просто нудная женщина, у которой постоянно скачет давление, и поэтому каждое дежурство Игорь Алексеевич проводит у нее.

– В какой, говорите, палате? В седьмой по коридору? Спасибо, – дернулся было Дуся бежать, однако неожиданно парень зашевелился.

– А чего это – спасибо? А где десятка?

– Не понял.

– Десять рублей за справку. Вы что, думаете, я просто так должен от лечения отвлекаться, чтобы только с вами лясы поточить?

– Так… вы, по-моему, не очень-то и отвлеклись, – растерялся Дуся.

– Это по-вашему. А по-моему… давайте десятку!

– Ой, да возьми ты свою бумажку! – перекосился Филин и вытащил смятую купюру. – Лежи, зарабатывай!

Парень взял деньги, аккуратно свернул и сунул под матрас. Сам же занял прежнюю позицию.

Дуся заглянул в нужную палату и остолбенел – немолодая, объемистая женщина в цветастом халате сидела на кровати, рядом расположился молоденький врач, и оба увлеченно играли в карты.

– Все! Игореша, ты дурак! – радостно взвизгнула дама, выкидывая последнюю карту. – Раскошеливайся!

Врач полез в задний карман брюк и выудил бумажник.

– Простите, это вы Игорь Алексеевич? – заговорил Дуся.

– Я… а… что-нибудь произошло?

– Конечно. Мне нужно поговорить с вами наедине, – дернул подбородком Дуся.