Книга Враг стоит на Востоке. Гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году - Рольф-Дитер Мюллер

В те дни Гитлер, казалось, с равнодушием реагировал на то, как финны сражались против наступавшей Красной армии, но он был крайне раздосадован тем, что Муссолини — его главный союзник — поддерживал Финляндию в борьбе против большевизма, но при этом стремился сохранять нейтральную позицию в войне с Западом.

5 января 1939 г. фюрер получил письмо от дуче. Муссолини напомнил ему, что в Испании земля не просохла еще от крови всех погибших в гражданской войне против большевизма и что в Италии тысячи добровольцев выразили готовность встать на защиту Финляндии. Далее он указал на то, что английская пропаганда сделала два холостых выстрела: что германо-советский договор означал практически конец Антикоминтерновского пакта и что поляков в условиях германского господства ожидает ужасное будущее.

Из письма Муссолини Гитлеру от 5 января 1940 г.:

«Народ, который постыдным образом был предан жалким классом военно-политического руководства, но который мужественно сражался, как Вы это по-рыцарски признали в Вашей речи в Данциге, заслуживает такого с ним обращения, которое не дало бы ни малейшего повода к спекуляциям наших врагов. Я глубоко убежден в том, что создание небольшой, разоруженной и исключительно польской Польши (свободной от евреев, которые в соответствии с Вашим планом и я полностью одобряю его — должны быть собраны в одном большом гетто в Люблине) никогда более не сможет представлять опасность для Великого германского рейха. Но данный факт оставался бы всего лишь малозначительным элементом, который смог бы лишить западные демократии любой возможности оправдать продолжение войны и устранить смехотворную Польскую республику, вызванную к жизни французами и англичанами в Анжере. Разве только Вы проявите Вашу полную решимость вести войну до конца, и я полагаю, что создание Польского государства под эгидой Германии стало бы элементом, способствующим окончанию войны, и достаточной предпосылкой для установления мира…

Договоры с Россией.

Никто лучше меня, с моим сорокалетним политическим опытом, не знает, что политика выдвигает свои тактические требования. Это относится и к политике в эпоху революции. Я признал советы в 1924 г., в 1934-м я заключил с ними торговое соглашение и договор о мире. Поэтому я понимаю, что Вы отказались вести войну на два фронта, когда прогнозы Риббентропа на невмешательство Англии и Франции не оправдались. К тому же Россия, захватив Польшу и Прибалтику, не нанеся при этом ни одного серьезного удара, извлекла в войне самую большую пользу.

Но я — революционер от рождения, никогда не менявший своих убеждений, — говорю Вам, что Вы не можете постоянно жертвовать принципами Вашей революции в пользу тактических требований определенного политического момента. Я чувствую, что Вы не опустите знамя Вашей антисемитской и антибольшевистской борьбы, которое Вы высоко несли на протяжении последних двадцати лет и под которым погибло так много Ваших соратников. Вы не сможете отказаться от Вашего Евангелия, в которое немецкий народ слепо верил и продолжает верить. Я считаю своей обязанностью добавить, что Ваш следующий шаг вперед в Ваших отношениях с Москвой может вызвать катастрофическое обратное действие в Италии, где антибольшевистские убеждения в целом, и особенно в фашистских массах, носят абсолютный, твердый и непоколебимый характер. Позвольте мне надеяться, что этого не произойдет. Решение вопроса жизненного пространства лежит для Вас в России и нигде более, только в России с ее огромной площадью в 21 миллион квадратных километров и плотностью населения 9 человек на квадратный километр. Россия — это не Европа. Несмотря на ее площадь и размеры населения, она не располагает достаточной мощью, а демонстрирует только свою слабость. Основная масса ее населения — славяне и азиаты. В древности связующим элементом там были болты, а сейчас евреи, и этот факт все объясняет. Задача Германии заключается в защите Европы от Азии. Это не только тезис, высказанный Шпенглером [ссылка на: Oswald Spengler. Der Untergang des Abendlandes. Munchen 1922. Освальд Шпенглер. Гибель Европы. Мюнхен, 1922]. Еще четыре месяца тому назад Россия была врагом № 1 в мире, и она не может стать другом № 1, и она не является таковым. Это заставило сильно волноваться фашистов Италии и, вероятно, многих национал-социалистов в Германии.

В тот день, когда мы уничтожим большевизм, мы докажем верность нашим революциям. Затем наступит очередь западных демократий, которые не спасутся от пожирающей их раковой опухоли, пустившей свои метастазы и среди населения, и в политике, и в морали».

Такого рода поучения на примере личности, которая захватила власть в собственной стране еще в 1922 г., в то время как бывший ефрейтор еще только держал речи перед кучкой приспешников в баварских пивных, должны были сильно разгневать фюрера. Вопрос с Польшей к этому времени был уже для него решен, а в его антибольшевистских настроениях не могло быть никаких сомнений. Поэтому Гитлер остался глух к настоятельному предложению Муссолини начать с экспансии на Восток. Фюрер был одержим идеей разбить Англию одним сокрушительным ударом. Это послужило бы местью его презренному «другу». С ответом Гитлер задержался на два месяца. Он был еще длиннее, чем письмо Муссолини, и полон оправданий и пояснений, написан дипломатично и без личных упреков. В конце концов, он все еще продолжал надеяться, что сможет убедить Италию вступить в войну против западных держав.

В своем ответном письме в адрес дуче Гитлер, вероятнее всего, был полон притворства и, скорее всего, сам не верил в изложенные там собственные утверждения и прогнозы. Но предстоящее выступление на Западе заставляло его не допускать никаких сомнений в решении бороться против Англии и Франции, что одновременно означало необходимость преподносить его отношение к России исключительно в ярких красках. Он еще раз попытался представить нападение на Польшу как необходимость самообороны перед лицом происков и интриг Британии. Его главная цель заключалась якобы в том, чтобы «окончательно устранить Польское государство как источник опасности и обезопасить тем самым Германию с тыла». Для него главное заключалось только в «безусловном обеспечении восточных границ рейха». Необходимо было принять на себя «балласт» управления этой территорией, иначе ее охватил бы хаос. При этом Гитлер выразил заверения, что после окончания войны он снимет с себя эту ответственность. Относительно России он подчеркнул, что там после устранения «еврейского интернационала в руководстве государством» непременно наступят перемены. «Но если большевизм в России примет характер русской национальной государственной идеологии и экономической идеи, то он считает вполне реальным, что у нас не будет никакой заинтересованности и повода бороться против этого». В настоящее же время Россия — неоценимый помощник в борьбе против западных демократий. Это дополняется ее широкими экономическими возможностями, а Германия четко очертила зоны своих интересов, «в которых больше никогда и ничего не изменится».

24 января 1940 г. Гитлер, как и годом ранее, выступал с речью перед семью тысячами курсантов и выпускников военных училищ. В этот раз в качестве отправной точки он избрал день рождения Фридриха Великого и вслед за общими рассуждениями вскоре перешел к теме жизненного пространства и необходимости борьбы, для ведения которой немецкий народ, благодаря национал-социализму, располагает наилучшим оружием. При этом Гитлер не преминул отметить преимущества ведения войны на одном фронте. «Наши враги — это два государства: Англия и Франция. […] Эта Европа, которой милостиво дирижируют Франция и Англия, не позволяет нашему народу существовать в нормальных условиях, потому что она не терпит великое государственное образование немцев и не потерпит его в будущем. Как бы мы себя ни ограничивали, мы никогда не сможем умилостивить Францию и Англию. […] Сегодня впервые в истории германскому колоссу, готовому к битве как никогда ранее, противостоит только один фронт! Они полагали, что и в этот раз втянут нас в сражения во всех сторонах неба [имелись в виду стороны света, т. е. направления], но в этот раз благодаря нашим союзам и договорам им это не удалось».