Книга Мастера Эфира. Книга первая - Рустам Атаханов

– Как хорошо сохранилось тело, – удивленно сказал я. – Он словно спит.

– Мастер был жесток даже в сущности человека, – сказал Безликий смерти, указывая на глубокий порез на шее ребенка, который до сих пор кровоточил.

– Приступим, – уверенно сказал я и, переглянувшись, мы взяли дитя за руки.

Пространство сжалось и спустя мгновение мы оказались в мрачном помещении, в центре которого сидел ребенок, играя с кубиками для составления слов. Он с интересом посмотрел нас, и, словно узнав в нас своих старых знакомых, побежал к нам, раскинув руки для объятий.

– Метатрон! – звонко прозвенел голос ребенка и, схватив его за ногу, укутался в его черном балахоне. – Бальтазар!

Улыбнувшись он радостно подскочил ко мне, но едва коснувшись отстранился и взглянул на меня недоверчивыми глазами, вспыхнувшими красным светом.

– Кто ты, самозванец? – спросил ребенок, меняясь в лице. – Ты умрешь!

– Спокойней, эхо, – сказал я, резко схватив ребенка за руку. – Лик, как и голос Творца, несоизмеримы с пространством и временем, ничто и никто не может вместить его в себя. А твоих сил едва ли хватить убить меня.

– Отпусти меня, – запротестовал ребенок. – Ты странное создание, сумеречный суприм с силой Бальтазара. Я же изгнал его.

– Не ты, а Творец, – вмешался Метатрон.

Не найдя что сказать, дитя показало язык и вприпрыжку побежало к центру комнаты.

– Расскажи, как ты смог общаться с человеком? – спросил Метатрон, садясь на пол.

Мальчик щелкнул пальцами, и кубики в центре зала ожили, начав вереницей двигаться к Метатрону. Закончив свой танец, они выложили слово: «Так».

– Оригинально! – усмехнулся Безликий, оценив находчивость ребенка. – Но зачем ты дал ему силу магии?

Кубики закрутившись выложили новое слово – «Ненависть».

– К кому? – спросил я, садясь рядом с Метатроном.

– К Творцу, – задумавшись, ответил ребенок. – Почему он допустил эту смерть, навсегда разделив нас?!

– Какое обидчивое эхо. Даже в вас есть свой характер.

– Да, да, да! – закричал ребенок. – Все остатки божественной силы я решил направить на изменение Нижнего мира. Я лишь хотел, чтобы он обратил на меня свой взор.

– Этому уже не быть никогда, частичка Бога поможет в другом деле, – сказал я, снимая маску безликого.

Письмена, нанесенные на лицо, вспыхнули светом, активировав звездные пентаграммы на месте глаз.

– Поглощенные!

Тело ребенка, задрожав, начало распадаться на крупицы энергии, которые потоками устремились в меня. Детский крик затих, вернув нас в реальность.

– Сущность Творца во мне, – сказал я, убрав руку с тела ребенка.

– Дело сделано!

Останки, хранившие в себе эхо, высохли на глазах, превратившись в прах.

– Тебе пора в чертоги Творца! – сказал Метатрон, сбегая по ступеням мавзолея.

– Да, только заберем Жаклин, – согласился я, неожиданно почувствовав беспокойство. – Жаклин!

Бросившись к вратам, я одной только мыслью разорвал их, открывая проход в коридор.

– Надеюсь, ты меня поймешь, – сказала Жаклин, сложив ладони вместе над телом Пиона.

Татуировки, доставшиеся ей после встречи с духами, ожили, начав вращаться. Символы солнца и полумесяца, слившись воедино, отделились от рук и взмыли вверх.

– Зачем? – тихо спросил я, вставая перед ней на колени.

– Думаю, Пион тоже задал себе этот вопрос, но ответ на него ты уже знаешь, – улыбнувшись, сказала Жаклин и поцеловала меня. – Я тебя люблю.

Столб яркого света, накрывший Жаклин и Пиона, отбросил меня, создав прозрачный саркофаг над ними. Пентаграммы, запечатавшие тела, замерли, отразившись на их лицах.

– Зачем?! – закричал я, ударив по стенке саркофага.

– Не советую это делать, – сказал Метатрон, перехватив мою руку. – Обряд заточения душ завершен, разрушив печать, ты обречешь их на вечные скитания в мире людей.

– Жаклин, – печально сказал я.

– Она поступила правильно. Проризе было новое видение, когда он изменил прошлое. Он спас вас, изменив судьбу миров. Последствия теперь не знаю даже я.

– А кто знает? – спросил я, вставая.

– Отец, – уверенно ответил Метатрон. – Но нужно торопиться. Силы Жаклин не безграничны. Удерживая душу Пиона в теле, она истощает себя.

– Тогда мы поступим так! – решительно сказал я, подняв клинок над головой.

Со всего размаха я вогнал лезвие в каменную плиту у изголовья саркофага. Разряд энергии волной разошелся от места удара, оставляя за собой письмена пристола, которые осветили всю комнату.

– Запечатываю пирамиду силой Бальтазара, – закричал я, теряя облик безликого.

Вся его сущность сконцентрировался в клинке, с силой отбросив меня назад.

– Теперь, видимо, моя пора спросить: «Зачем?», – печально произнес Метатрон, покачав головой.

– Главное, они в безопасности, – ответил я, потирая бок от удара.

– Сила Бальтазара снова утеряна. Любовь – безумный дар Творца. Как ты теперь сможешь спуститься в Нижний мир?

– Еще не знаю, но думаю, Творец подскажет, – уверено ответил я, веря в свою правоту на все сто процентов.

Поступок Жаклин заставил меня признаться себе в тех чувствах, которые я пытался скрыть от самого себя, отодвинув на второй план. Каждый день я находил проблемы, забывая сказать важные слова. Предстоящая разлука больно сжала сердце, заставив прокрутиться в памяти все редкие минуты радости, когда мы были вместе.

– Пора! – сказал Метатрон, призывая куб. – Он доставит тебя к чертогам Творца. Будь учтив с нашим отцом и передавай привет Феодулу.

– Кому? – с удивлением спросил я.

– На месте разберешься.

Метатрон помахал мне рукой, перед тем как створки куба закрылись. На этот раз перемещение было куда дольше. Тело, словно попав в плотные слои атмосферы, прорывалось сквозь них, неся меня по тоннелям вселенной. Наконец все прекратилось, и телепорт открылся, освобождая мне проход. Мир, куда я попал, окутывала плотная пелена, с небольшим островком земли.

– Дом Творца я представлял по-другому! – задумчиво сказал я, выходя из куба.

Впереди стоял старинный дом с соломенной крышей и высоким забором. У ворот сидел взъерошенный парень с повязкой на глазах.

– Творец? – неожиданно спросил он, обведя меня взглядом.

– Архей, – ответил я, не найдя ничего более подходящего.

– Сумрак, в тебе есть божественный дух, – сказал парень, протягивая мне руку. – Феодул – страж врат.

– Очень рад! – ответил я на приветствие. – Как ты узнал, что я сумеречный?