Книга Время «Ч» - Инна Тронина

– Мить, гляди, сколько набрали! – Пименов поставил на деревянный стол полиэтиленовый пакет с грибами. – Тут есть, где пожарить?

– Здесь есть печурка. Костёр можно развести, – ответил Стеличек. – Место совсем глухое, да и болота вокруг. Кроме того, сейчас в лесах много грибников, и потому дым не будет выглядеть подозрительно. Только кто будет чистить и жарить?

– Да хоть я! – вызвался Пименов. – Тоже мне, бином Ньютона! Гляди, чего привёз! – Он достал из рюкзака красивую бутылку с желтоватой жидкостью. Золочёная пробка и яркие наклейки выглядели в этой лесной избушке ещё более экзотически.

– «Мартини»! – прочитал Стеличек. – Это по какому поводу, интересно?

– По поводу того, что по крайней мере четверо из шести живы! – объяснил Сергей. – Ким в безопасности, можете мне поверить. При первой же возможности отправим его во Владик. Кстати, а господин Додонов где? – огляделся по сторонам Сергей.

– В другой комнате лежит. – Дмитрий сразу поскучнел. – Петь, хорошо, что ты приехал именно сейчас. Валентин Максимович всё время задыхается, а я в этом ничего не смыслю.

– Я захватил аптечку на всякий случай. – Гардагина, похоже, невозможно было застать врасплох. – Митя, вот твоя бритва. Можешь приводить себя в порядок.

– Вот спасибо-то! – Инопланетянин радовался, как ребёнок. – Ншан, садись за стол. Нам тут придётся несколько дней пожить, чтобы шум улёгся. Ты ведь всё понимаешь, правда?

Ншан молча кивнул и осторожно присел на шаткую лавку.

– Не беспокойся – скучно не будет. У меня тут телик имеется, «Сони», цветной. От аккумулятора работает. – Дмитрий показал в угол, где действительно стоял небольшой телевизор.

– Мить, мне не до этого, понимаешь? – Тер-Микаэльянц поднял на него наполненные скорбью глаза. – Ведь Зураб погиб, брат мой. Наши матери – родные сёстры. Родились мы в один год, только я – летом, в июле. А он – осенью, в октябре.

– Знаю, всё знаю! Но что же делать – судьба! – Дмитрий ещё раз пожал Ншану руку. – Я тебе всегда помогу узнать, откуда у вас на сей раз потекло. Все свои возможности задействую, а «суку» на твой суд представлю. Без измены здесь не обошлось – это очевидно. Только кто слил данные ментам? Ведь очень мало народу об этом знало. И Гюлиханова уже не было в живых…

– Подумаем над этим, – твёрдо сказал Ншан. – Да, кстати, в этой партии, – он кивнул в угол, – гранаты были?

– А как же! Вон, целый ящик, а в другом – запалы. «Лимонки», как ты и просил. Я больше всего боялся, что в груз хоть одна пуля попадёт. Тогда бы от нас с Додоновым и мокрого места не осталось…

– Да, кстати, где он сейчас? – Ншан быстро встал со стула. – Очень хочу с ним поздороваться.

– Я здесь! – раздался из соседней комнатки слабый, надтреснутый голос. – Подойдите ко мне, Ншан, я не могу встать…

Валентин Максимович, со светло-лиловым лицом и иссиня-чёрными губами, лежал на тюфяке, набитом сеном. Сам тюфяк был уложен на грубо сколоченный топчан. Одна рука больного перебирала тёмное шерстяное одеяло. На другой Пётр Гардагин уже закатал рукав, чтобы сделать укол. Щёгольская бородка Додонова выглядела теперь неопрятной, клочковатой, а на щеках серебрилась щетина.

Гардагин сделал инъекцию двумя препаратами, опустил рукав и поправил одеяло.

– Его пока не следует беспокоить, – сказал Пётр Тер-Микаэльянцу и Стеличеку. – Больному нужно как следует отдохнуть, выспаться. Я надеюсь, что приступ пройдёт. Человек очень переволновался во время всех этих событий…

Тем временем Пименов, художественно насвистывая, доставал из рюкзаков привезённую снедь. Яркие пакеты, бутылки и банки заняли весь старый щелястый стол и едва не падали на пол. Сюда же Сергей поставил ещё и сковородку, две кастрюльки, пластмассовые кружки и тарелки.

Понаблюдав за хлопотами доктора у постели больного и немного успокоившись, Ншан с Дмитрием вернулись в большую комнату. Так они по привычке называли пространство непосредственно у входной двери, которая висела на одной петле.

– Починю немного погодя! – Тер-Микаэльянц тоже хотел чем-то заняться. – Не хочется жить, будто на улице.

– Я бы сделал, да инструмента не было, – смущённо сказал Дмитрий. Потом он присел к столу, спросил у Сергея: – Как Татьяна и Боженка? Всё с ними в порядке?

– Да не совсем, конечно. Таня говорила, что у девочки живот расстроился. Болеет уже второй день, плачет. А тёща твоя уверяет, что надо ребёнка скорее крестить. Тогда, мол, поправится.

– Конечно! – ничуть не удивился Дмитрий. – Вот уляжется суматоха, и окрестим. Что, Серый, станешь крёстным отцом моей дочери?

– Почту за честь войти в твою семью! – несколько напыщенно ответил Пименов.

– А мать пускай Татьяна выбирает, – решил Стеличек.

– В какой церкви крестим? – Пименов тут же взялся за дело.

– В Смоленской, где мы с Танькой венчались. От них недалеко, и батюшка знакомый.

– Договорились, – подвёл итог Пименов. – А теперь, Мить, давай о делах земных. Поскольку я решил заняться хозяйством, скажи, где можно брать воду. Без этого, прости, никак…

– Тут недалече великолепный родник имеется, – сразу вспомнил Дмитрий. – Вода чистая, как слеза. Я тебя отведу туда, чтобы не заблудился. Но пока время терпит, и я побреюсь. Чуть не рехнулся из-за этой щетины на щеках…

– А кто тебя здесь увидит? – удивился Пименов. – Все свои, можно не стесняться.

– Плюнь через плечо, Серый! – испуганно возразил Дмитрий. – Мусорня может увидеть. От них любого гадства жди!

– Типун тебе на язык! – помрачнел и Пименов. – Я сейчас к машине за ведром схожу – специально из дома взял. А ты давай, брейся скорее – мне нужно завтрак готовить…

* * *

Дмитрий и Сергей пришли к роднику уже в третий раз за этот день. Один нёс канистру, другой – шестилитровое ведро. Как и раньше, они разогнали плавающие на поверхности воды берёзовые листья, набрали полные ёмкости и, не спеша, пошли назад. Оба дышали полной грудью, словно стараясь впрок напитаться кислородом, лесными запахами, первозданным покоем.

– Какая тишина, Серый, а? – Стеличек блаженно улыбался. – Будто и катаклизмов нет в стране. Поверь – век бы отсюда не вылезал! А ведь, пока ехал той ночью вместе с защитниками демократии, на десять лет постарел. Додонова, как видишь, они вообще добили. Все мозги до сих пор наизнанку, а у старика ещё там сердце схватило. Сам понимаешь, чего нам это стоило. И товар в салоне каждую секунду может быть обнаружен… Я ведь в рок-группе пел, и меня воплями удивить трудно. Но эти господа, признаюсь, удивили. Даже не количеством децибел, а каким-то клинически-бредовым содержанием. В тот момент, Серый, я даже позабыл о легавых. Вполне вероятно, что пропустил «хвост». Не могу ни в чём винить Ншана, пока у себя не разберусь. Это ужасно, когда кругом беснуются безумцы. Они выкрикивали такое, чего я не слышал ни в зоне, ни на рокерских пьянках, ни в других подобных местах. Да, я использовал их в качестве щита. Мне нужны были эти идиоты для пользы дела. Ты говоришь, что они и спасли от ментов наш автобус, перекрыв шоссе. Казалось бы, я должен их благословлять, но не могу. Впрочем, ляд с ними! – Дмитрий беззаботно пинал ногами еловые шишки, которые летели во все стороны, ударялись о деревья. – Как в Москве-то дела обстоят? Здесь-то телик не очень качественно ловит, сколько я его ни настраивал…