Книга Семь ночей в постели повесы - Анна Кэмпбелл

Несмотря на то что желание принять его предложение било ключом внутри нее, Сидони призвала себя к осторожности. Она знает его всего неделю. Ей необходимо решить, как помочь Роберте, прежде чем открыть правду Джозефу о его происхождении, и, возможно – возможно! – тогда согласиться стать его женой. Не говоря уже о вероятности того, что, узнав, что она скрывала от него такой важный факт, он больше не захочет жениться на ней.

От нервозности голос ее дрожал:

– Ты же знаешь, как желанен мне. Любая женщина была бы счастлива выйти за тебя.

Недоверчивый взгляд, которым Джозеф наградил ее, был для истерзанного сердца Сидони как удар.

– Любая, кто сможет вынести урода?

Гнев подстегнул смелость. Она выпрямилась и твердо взяла его лицо в ладони.

– Я не знаю никого лучше тебя.

Он ответил смехом, настолько отравленным цинизмом, что у нее засосало под ложечкой от сочувствия.

– Потому-то ты всячески пытаешься найти способ сказать «нет»?

Прежде чем отпустить, она крепко поцеловала его.

– Ты глупец, Джозеф Меррик.

Челюсть его оставалась твердой, а выражение лица суровым. Сердце Сидони сжалось, когда она поняла, что ей так и не удалось ни в чем его убедить.

– Это означает, что ты останешься? Сомневаюсь.

– Джозеф, я всегда говорила, что не выйду замуж, – напомнила она ему.

Он подался вперед и обхватил рукой ее голову, пальцами зарывшись в спутанные волосы.

– Я – не Уильям.

– Конечно же, нет! Но я все равно стану твоей собственностью.

Рука, держащая ее за затылок, сжалась.

– Я подпишу все, что угодно. Отдам тебе деньги, права, землю, дома…

– Я по-прежнему буду твоей женой.

– Это не смертный приговор.

– Прости, – беспомощно проговорила она. – Если бы я решила выйти замуж, моим избранником был бы ты, и только ты. Не жду, что ты поймешь.

Она не могла поверить, что тот саркастичный, надменный негодяй, которого она встретила неделю назад, оставит гордость, чтобы предложить ей свою руку и сердце, что, несмотря на все что она знает о браке, на все, что еще предстоит решить между ними, она будет раздумывать над его предложением.

– Ты считаешь, что жить одной лучше, чем быть моей женой? – Джозеф отпустил ее, глядя в глаза своим серебристым пристальным взглядом. – Ты говоришь о том, что потеряешь, если выйдешь замуж. А как насчет того, что ты приобретешь? Разве ты не хочешь иметь детей? Разве тебе не хотелось бы на кого-то опереться в трудную минуту? Сможешь ли жить без мужской ласки?

Вопрос не в том, сможет ли она жить без мужской ласки, а в том, сможет ли она жить без ласки Джозефа. Она протянула руку в безмолвной мольбе о прощении, хоть в глубине души и спрашивала себя, так ли уж ужасно было бы сказать «да».

– Джозеф, выбор дается мне нелегко.

Он оставил без внимания ее жест, и отчаяние одиночества закралось в голос:

– Не могу винить тебя за отказ. Я не подарок судьбы, в конце концов.

Ее губы сжались.

– Перестань принижать себя.

Он посмотрел удивленно:

– Но это правда.

– Ты самый умный человек из всех, кого я знаю. – Сидони сама не понимала, зачем спорит, когда он, кажется, готов принять отказ, но все равно упорствовала. Джозеф должен увидеть, какой он необыкновенный. Руки ее сжались в кулаки. – Ты внимательный, заботливый, забавный, и такой любовник, о котором можно только мечтать. Появись у меня вкус к роскоши – что вполне вероятно после этой недели, – карман у тебя такой тугой, что ты даже не заметишь, если я вдруг начну покупать себе позолоченное нижнее белье.

Его улыбка была неуверенной, но тем не менее улыбка. У нее чуточку отлегло от сердца.

– Я бы заметил все, что ты сделала бы со своим нижним бельем, amore mio.

Она покраснела, и настойчивость ушла из ее голоса.

– Ты недооцениваешь свою привлекательность, Джозеф. Сколько тебе потребовалось времени, чтобы завлечь меня в постель? Три дня? Четыре? А ведь я была, бесспорно, добродетельной.

В его улыбку закралась горечь.

– Осторожно. Если так и дальше пойдет, ты согласишься стать моей женой.

– Мы знакомы всего неделю.

Если бы он знал, как близка она к тому, чтобы уступить и послать все остальное к дьяволу. Но даже сейчас, горячо желая броситься в объятия Джозефа – и пусть бы кто-нибудь попробовал оторвать ее, – Сидони не могла забыть того случая, когда Уильям избил Роберту. Вначале она должна спрятать Роберту где-нибудь в безопасном месте и только потом расскажет Джозефу о его происхождении. Только после этого она сможет решить, будет ли строить с ним свое будущее.

– Я принимаю решения быстро, bella. – Он помолчал. – Подозреваю, что и ты тоже.

– Ты меня почти совсем не знаешь.

– Не говори глупостей, Сидони.

На этот раз в его улыбке не было уныния, одна только нежность. На один безумный миг ей показалось, что все препятствия растаяли, как туман под солнцем. Жизнь с этим мужчиной обещает рай.

– Я польщена твоим предложением, Джозеф. Но я… не могу.

Свет пропал из его глаз, и он сдвинулся на край кровати.

– Это твое право.

Голос его был теперь холодным, сдержанным. Но за этой холодностью Сидони услышала боль и страдание. Она протянула руку, но остановилась, не дотронувшись до него.

– Прости.

Он пожал плечами. Когда-то его безразличие могло бы убедить ее. В конце концов, у мужчины, с которым она познакомилась неделю назад, казалось, не было ничего, кроме презрения и озлобленности. Но теперь-то она знала, какой он на самом деле.

– Ты не давала обещаний.

Нет, давала. Своим сердцем. Телом. Тысячей вздохов. Неужели она недооценила его? Может, если она признается в том, что знает, Джозеф найдет для Роберты какой-нибудь выход. Он смелый и находчивый, его состояние дает ему такие возможности, с которыми ей не тягаться.

Но потом, как эхо, услышала она, как он говорит герцогу Седжмуру: «Тут уж ничего не поделаешь».

Безопасность Роберты слишком важна, чтобы рисковать ею из-за мужчины, которого она знает всего неделю. Поразительно уже то, что она без колебаний готова связать себя обязательством, но ей нельзя забывать о своей ответственности перед сестрой.

Она посмотрела на мужчину, который подарил ей такую необыкновенную радость, и выбрала трусливый выход:

– Джозеф, мне надо подумать.

Когда он повернулся к ней, то не выглядел счастливее. Он достаточно умен, чтобы догадаться, что она уже почти решила не выходить за него.