Книга Кровавый контракт. Магнаты и тиран. Круппы, Боши, Сименсы и Третий рейх - Луи Лохнер

Благотворительная организация предоставляет молодежи возможность хранить деньги в банке, оставшиеся от зарплаты после вычета небольшой суммы на содержание и на карманные расходы. Если парень хочет купить радиоприемник, велосипед или фотоаппарат, он может снять деньги со своего счета с одобрения «приемных родителей» домика и администратора деревни. В подвале каждого дома предусмотрено сухое помещение для хранения велосипедов.

Молодежь призывают по воскресеньям посещать церковь, но никто их к этому не принуждает. В одном из деревенских зданий имеется большое помещение для дискуссионного клуба, и, хотя никто не заставляет ребят являться туда, они сами любят собираться в этом уютном зале, чтобы обсудить какие-то важные события или религиозные вопросы.

«Мы объясняем ребятам, что каждый должен иметь и отстаивать свою точку зрения, но при этом терпимо относиться к мнению других», – сказал администратор. Эти ребята так бы и оставались беспризорниками, если бы не попали в молодежную деревню. Вредные идеи нацизма, с малого возраста внушавшиеся этим молодым людям, быстро забываются, если совсем не забылись.

Генерал Генрих Кост, занимающий влиятельное положение, крайне озабочен судьбой миллионов беженцев с востока. Он автор проекта, известного в Руре как план Коста. Его христианский долг заставил его посетить лагеря для беженцев в Руре, после чего он и разработал план по их обеспечению жильем и работой. Он насчитал там 30 тыс. трудоспособных людей, к которым следует прибавить членов их семей.

Кост решил, что этой проблемой должна заняться промышленность. Его план состоял в том, чтобы расселить 30 тыс. беженцев по общинам Рура, учитывая их профессии и призвания. Кост подсчитал, что для осуществления его проекта на каждые 500 рабочих мест необходимо создать еще одно рабочее место. Это означало, что каждое предприятие, где трудится 1500 человек, должно принять на работу троих беженцев и подыскать для них жилье. Строительство домов должно финансироваться частично правительством, частично банковскими ссудами и частично за счет ссуд самого предприятия. Беженцам должны быть предоставлены приемлемые условия для постепенного погашения ссуд и соответствующего выкупа своего жилья.

Правительство уже одобрило этот план. Когда я уезжал из Германии, Кост занимался вовлечением в свою идею промышленников Рура, полный уверенности в успехе.

Это все признаки того, что прогрессивные взгляды вдохновляют молодых предпринимателей на создание так называемого микрокосмоса индустрии. Что касается обустройства жизни государства, то там еще предстояло найти резервы и преодолеть нежелание людей активно участвовать в политической жизни общества. Я пытался понять причины этого нежелания, опрашивая многих промышленников. Их ответы говорят о многом.

Одни промышленники напоминали детишек, обжегшихся огнем: «Заниматься политикой? С чего бы это? Последний раз, когда мы в ней участвовали, мы здорово пострадали. Если кто-то из нас был членом нацистской партии, даже из идеалистических представлений, то союзники его арестовали. А кто может сказать, что еще произойдет в этом неспокойном мире? А если нас захватят русские? Тогда горе тем, кто принадлежал антикоммунистической партии. Нет уж, от политики лучше держаться подальше».

Другие жаловались на то, что война настолько разрушила их бизнес, что им приходится направлять все силы на то, чтобы выдержать острую послевоенную конкуренцию. «Фабрика или завод поглощают все силы», – говорили мне люди, у которых нет времени даже на общение с семьей. Другие из этой же группы утверждали, что из-за полной перестройки всей структуры хозяйственной жизни Германии директорам предприятий приходится вникать во все тонкости производственного процесса, что в настоящее время принимается столько новых законов, касающихся производства и вообще бизнеса, что у них просто нет времени активно участвовать в управлении страной. «Потом, мы примемся за это потом, когда восстановятся нормальные условия для жизни и работы».

Была еще и третья группа, считавшая, что люди вроде Хуго Штиннеса-старшего могли позволить себе заседать в старом рейхстаге, потому что даже на расстоянии он держал под контролем многообразную деятельность своей промышленной империи. А вот новому бундестагу необходимо еще избавиться от последствий нацизма, заложить основы новой демократической федеральной республики и построить ее с самого начала. Все это требует полной самоотдачи и сосредоточенности. Теперь членство в парламенте обязывает трудиться полный рабочий день, а зачастую и задерживаться до ночи на заседаниях различных комитетов, что не оставляет времени для личных дел.

Но и это еще не все. Четвертая группа указывала на далеко простирающуюся власть, данную начальникам отдела кадров и представителям профсоюзов Законом о совместном управлении, и заявляла, что предпринимателю приходится постоянно оберегать свои интересы. А противостоящие им рабочие получили прекрасную выучку в профсоюзных школах, обладающих давними традициями обучения искусству рабочей политики.

Понять доводы каждой из этих групп, конечно, можно. Бизнесмены – люди действий. Они предпочитают делать дело, не тратя лишних слов. А в парламенте приходится вести бесконечные разговоры. Работа в комитетах очень скучна, тогда как на предприятии хозяин буквально разрывается на части, едва успевая следить за производством. Для людей такого типа политика – дело весьма затратное по силам и времени.

И правительство, и вдумчивые лидеры промышленности остро сознают опасность политической апатии, типичной для этих четырех групп, и стремятся стимулировать в своих собратьях активную заинтересованность в правильном руководстве страной.

Министр экономики Людвиг Эрхард, убежденный защитник частного предпринимательства в новой Германии, использует каждую возможность призвать промышленников внимательно следить за политической ситуацией. По случаю 70-летия Тео Гольдшмидта, президента эссенской Торговой и промышленной палаты, а также одного из самых известных ученых-химиков Рура, профессор Эрхард обратился к собравшимся промышленникам со следующей речью, которую мне посчастливилось слышать лично:

«Ваша миссия не может исчерпываться производством и продажей продукции; за вами остается долг высоко нести знамя свободы, чтобы в будущем все осознали… что нет ничего более ценного, чем личность…

Однако нет сомнений в том, что сегодня свободный мир вовлечен в борьбу против коллективизма. Вот в чем заключается действительно важнейшая миссия, проистекающая не из идеи самосохранения, а из более высоких соображений. Предприниматель призван сохранить и оберегать наш общественный строй и даже всю цивилизацию и культуру Запада. Если предприниматель не воспользуется своим шансом, не сумеет решить задачи сегодняшнего и завтрашнего дня, наше общество будет поражено духом коллективизма, проникнувшего в образованную им брешь….

Без свободного предпринимателя не может быть свободного потребителя, не может быть свободных людей…»

Август Дресбах, член бундестага, в статье, опубликованной 7 июля 1952 года во «Франкфуртер Альгемайне Цайтунг», а затем распространенной в брошюрах, упрекал некоторых промышленников за их снисходительное согласие участвовать в качестве экспертов в Экономическом совете и за то, что они отказываются стать кандидатами в парламент: «В наше время люди не желают работать в парламенте: они не желают проходить кошмары предвыборных кампаний. Они предпочитают, чтобы президент федерации, выбрав кого-то из их профессиональной организации или гильдии, пригласил его заседать в Экономическом совете, где он сможет вести беззаботную жизнь политически нейтрального эксперта в экономических и социальных вопросах, другими словами, практически во всех областях федерального законодательства…