Книга Книга теней - Джеймс Риз

Attendons.[43]He все сразу. Клянусь, я еще расскажу о глазах. Но не теперь. Пока я разглядывала эти диковинные глаза с их меняющими очертания зрачками, я услышала голоса – теперь уже у самой двери, всего в нескольких шагах от нее!.. Хотя, по правде сказать, то был один-единственный голос, один нескончаемый поток молитв и ругательств. Непостижимо. Кто мог так напугать сестру Клер? И тут я расслышала среди ее криков два слова, произнесенные на латыни.

– Dis Pater , – повторяла монахиня снова и снова. – Отец ночи.

Она говорила эти слова не с какой-то целью, а по некой причине, то есть для кого-то, а скорей для себя, причем в чьем-то присутствии. Монахиня была не одна. Я слышала и мужской голос. Но чей? Послышались звяканье разрываемой цепи и стук вынимаемого из гнезда засова. Дверь распахнулась настежь, и перед нами предстала полуодетая сестра Клер де Сазильи, бьющаяся, словно в капкане, в объятиях вошедшего с ней человека.

То был настоящий великан. Высокий, белокурый, широкоплечий, с огромными мускулистыми руками, которыми, похоже, он смог бы обхватить двух таких монахинь. Он заполнил собой весь дверной проем. Затем, подобно тому как дитя запускает волчок, он закружил сестру Клер, и та, вертясь вокруг своей оси, пролетела почти через всю библиотеку и упала у ног Себастьяны. Великан втянул голову в плечи и перешагнул через порог, затем провел рукой по золотистым кудрям, свисавшим до самых плеч, и зло прошипел:

– Проклятая ведьма! – После чего так пнул ногой разорванную цепь, что та отлетела к монахине. (Как он ее разорвал, не имею понятия.) – Она укусила меня! – пожаловался он и закатал широкий рукав просторной рубахи, чтобы показать следы, оставленные ее зубами на широком запястье.

Себастьяна ничего не ответила, но, похоже, уголки рта ее слегка дрогнули. Что касается отца Луи, он захохотал во все горло. Тогда вошедший с грохотом захлопнул за собой дверь.

– Спокойно! – упрекнула его Себастьяна. – Они и так придут достаточно скоро; можно не привлекать их сюда таким шумом.

– Во всем виновата эта визгливая… тварь! – проговорил мужчина, после чего наклонился над сестрой Клер, подобрал с пола цепь и принялся наматывать на кулак. При этом он продолжал метать полные ярости взгляды в монахиню, которая по-прежнему выкрикивала свою литанию, состоявшую из молитв и проклятий.

– Давай, давай, лопочи, зловредная тварь, христолюбивая шлюха!

Мужчина был примерно того же возраста, что и Себастьяна, – или чуть-чуть помоложе. И поразительно сильный: когда он поигрывал цепью, его мускулы двигались под кожей, словно змеи в мешке. Похоже, он и впрямь способен был стереть ржавые звенья в порошок. Еще мне показалось, что он в любой момент готов ударить монахиню этим орудием. Одним ударом он проломил бы ей череп и… Но все, что он сделал – это передразнил сестру Клер, прохныкав:

– «Dis Pater! Сатана!» Валяй дальше. Но предупреждаю: лесть не поможет. – Его широкий полногубый рот скривился в усмешке, а массивный подбородок, покрытый густой щетиною, угрожающе заходил ходуном. Взгляд его зеленых глаз был холоден.

Я смотрела на него с немым восхищением, сама еще не отдавая себе в том отчета. Он повернулся в мою сторону и в первый раз взглянул на меня. Он воспринял мое присутствие как нечто должное, выражение лица его не изменилось. Я почувствовала, как у меня екнуло сердце. Мне было трудно перевести дыхание: я просто не могла сделать это. Наконец, к моему счастью, он отвел взгляд. Вновь обращаясь к Себастьяне, он решительно произнес:

– Разреши мне убить ее. Здесь и сейчас.

На мгновение мне показалось, что он имеет в виду меня, что я… но нет, он, конечно, имел в виду сестру Клер.

Себастьяна повела глазами (ах, эти глаза!) и вздохнула:

– Терпение, друг мой, терпение! – Затем она постаралась успокоить его, спросив: – Разве наш план не обещает нам лучшей забавы, чем простое, обыкновенное убийство?

– О, как хотелось бы мне расправиться с ней сейчас! – С этими словами мужчина опустился на одно колено (его черные кожаные сапоги были очень высокими, выше колен, и доходили до самых бедер; было даже трудно сказать, где заканчиваются мягкие голенища, а где начинается черное трико) и ухватил сестру Клер за волосы. Он занес руку, демонстрируя намерение нанести удар обернутым цепью кулаком. – Ах, – произнес он мечтательно, – хотя бы один удар в лицо, разом проламывающий обе скулы. А может, сперва только оглушить? Проявить, так сказать, милосердие… А еще хорошо бы откручивать ей голову, пока череп не отделится от хребта. Хрясть! – И он засмеялся сестре Клер в лицо. Ее лицо… На нем застыла маска ужаса. Так выглядит человек, умерший от страха. Он наклонился к ней еще ниже, и губы его почти коснулись ее губ, когда он прошептал: – Я мог бы лишить тебя жизни бессчетным количеством способов, – после чего оттолкнул ее, и та упала, при этом затылок ее ударился о каменную плиту пола с громким треском, а великан добавил: – Но я тебя не убью.

Великан выпрямился, и я обратила внимание, что он на целую голову выше меня. Я не могла отвести от него взгляд. Кто он? Ему явно знакомы и Себастьяна, и тихо стоящие в полутемном углу призраки. Сколько еще спасителей должно подойти? Ну что ж, какими бы странными ни казались они, теперь я знала, что это мои неведомые друзья, пришедшие меня выручать. Ты в безопасности… Но постепенно мысли мои улетучились, осталось лишь немое восхищение этим мужчиной. Какие сила и красота! Отец Луи был красив – и в жизни, и после, – но существо это казалось совсем другим, в нем было больше от зверя , нежели от человека. Дубленая кожа его стала бронзовой от загара, но все равно сквозь нее проступал румянец: было видно, что из-за крайнего возбуждения кровь прилила к его бычьей шее и щекам. Совсем недавно он испытал приступ гнева и только теперь начал успокаиваться. Одновременно я чувствовала и страх, и благоговение. Сестра Клер лежала у его ног, и его мысли были как на ладони.

– Достаточно, Асмодей. – Себастьяна прошла к нему и положила руку на высившееся, точно утес, плечо, дабы успокоить этого человека и переменить ход его мыслей; то был жест не сестры и не любовницы (или то и другое вместе?), и я опять задала себе вопрос: кто такие мои спасители, кем являются они друг для друга? – У тебя все с собой? – спросила его Себастьяна. – Иглы и остальное?

Асмодей кивнул, не сводя глаз с монахини, боясь, как бы та не уползла от него, так что ему пришлось поставить ногу ей на лодыжку и тем пригвоздить к полу. Сестра Клер завизжала, и гигант наклонился, намереваясь успокоить ее ударом обернутого цепью кулака.

– Нет, нет, – возразила Себастьяна. – Возьми себя в руки… Послушай, а у тебя есть?..

– Конечно, есть, – ответил великан. – Целая коробка.

Он приподнял рубаху, и я увидела, что у него за пояс заткнут довольно толстый сверток. Прямоугольный, обернутый черным бархатом. Асмодей вытащил его и вручил Себастьяне. Он взглянул на нее, затем на меня (ах, что сделалось с моим сердцем!) и, вздохнув, отошел к окну.