Книга Золото Югры - Владимир Дегтярев

Когда боцман поздним вечером получил очередную золотую монету и ушел с пустой миской, а матросы раскатали свои подвесные койки и трюм заполнил невыносимый храп двадцати уставших тел, Сужин осторожно пополз к основанию грот-мачты, стоявшей ровно посередине шхуны. На крюке, вбитом в основание мачты, висел дежурный фонарь, слабо освещающий пространство трюма.

Никола осторожно снял фонарь и пополз обратно, к пороховому погребу. Когда шхуна напоролась на ушкуйный перемет, заостренные столбы хорошо раскачали дощатое ограждение бочек с порохом. А крышка просто сорвалась с петель. Порохом пока не пользовались и поломку не заметили…

– Во имя Господа нашего! – прошептал Никола Сужин, поднял крышку со стороны сорванных петель – и застонал от обиды.

Под крышкой он увидел десятиведерные дубовые бочки, крепко закрытые дубовыми же крышками… Такую крышку выбивают топором, для начала сорвав верхний железный обруч, намертво сжимающий бочку с боков…

Никола достал нож, ковырнул между досками бочковой крышки. Лезвие ножа отщипнуло маленькую дубовую соринку. Тут ковырянья на ночь, а потом и на день.

Дня у Николы Сужина уже не имелось. Он ковырнул снова, много сильнее. В левом, изуродованном плече родилась и стала расти свербящая боль…

– Во имя царя Ивана! – неожиданно для себя прошептал Сужин. От острия ножа все так же отскакивали мелкие дубовые соринки.

Просверлить тонкую дырочку внутрь и разбить на бочке масляную лампу с горящим в ней фитилем…

Ничего другого Никола Сужин в этой жизни больше не желал…

* * *

Два вогула лежали на высоком берегу Оби. Свесив головы вниз, они наблюдали за спящей большой лодкой. За второй большой лодкой, приставшей к берегу в малом отдалении от первой, следили другие охотники.

Прямо перед глазами вогулов плескалась об мачту непонятно разрисованная тряпка, на которой вогулы вроде узнавали знаки крестов.

Внезапно в брюхе большой лодки бухнуло. Раздался невыносимый для ушей треск, и последнее, что увидели охотники князя Изоты, был столб огня и разлетающиеся в стороны деревянные обломки. Гром и огонь подрубили часть отвесного берега, и оба охотника упали прямо в адское месиво из воды, огня, дерева и земли.

Глава тридцать пятая

Капитана Ричардсона в тот жуткий вечер позвал на праздник капитан Пекни.

Когда обе шхуны встали вечером на кормовые якоря возле крутого берега, Ричардсон один сел в шлюпку, привязанную веревкой к носовому бимсу. Течение тут же отнесло шлюпку под борт второй шхуны.

Капитан Пекни истово верил в Деву Марию. Поэтому он с почтением принял на борт своей шхуны падре Винченто, изгнанного капитаном Ричардсоном, и даже уступил ему свою маленькую каюту в левом крыле кормовой надстройки.

В тот июньский день католики отмечали праздник явления Богоматери в Испании. Падре Винченто в тот день слизал с горлышка стеклянного штофа три последние капли опиумной настойки. Чтобы успокоить душу, которая было засвербела от страха, что у него в брюхе снова поселится блевотная немочь от качания корабля, падре Винченто задумал выпросить у командира экспедиции, капитана Ричардсона, двойную порцию вина три раза в день!

Поэтому и вспомнилось падре явление Богоматери в затерянном испанском селе, а капитан Пекни на коленях с восторгом молился перед святым отцом за неожиданное обретение праздника.

Капитан Ричардсон прибыл, и матросы второй шхуны попрятались в трюм.

Шхуна тихо качалась на слабой речной волне, поэтому стол на три персоны корабельный кок без опаски для посуды накрыл на капитанском мостике, под непривычными звездами сибирского неба.

Ричардсон не стал выпытывать у Артура Пекни, что за праздник случился в такой тихий и теплый вечер. Он с удовольствием выпил португальского вина, отхватил себе от копченого, местами уже зеленого окорока, хороший ломоть мяса и стал жевать.

– Истинное благочестие нашего дела в том, – неожиданно сказал падре Винченто, – что мы первыми несем в этот дикий край тишину, покой и божье умиротворение…

Капитан Ричардсон уставился на падре и перестал жевать. Через год здесь не будет ни тишины, ни покоя! Об этом знал каждый матрос на кораблях. Слово Божье не скоро вознесется к здешним небесам, ибо пространство здешнее сильно велико, а пушек у Англии пока мало. А сначала всегда идут пушки.

Капитан Ричардсон начал выражать эту мысль вслух, когда на его шхуне грохнул невероятной силы взрыв.

Что случилось потом, Ричардсон не помнил. Взрывом шхуну капитана Пекни оторвало от якорного каната, сильно накренило и бросило на самую середину реки. Ричардсон крепко резнулся затылком о боковой дубовый поручень капитанского мостика. Сверху на него швырнуло падре Винченто. Прежде чем уйти от боли в темноту безмыслия, Ричардсон успел увидеть широкое сальное лицо священника и услышать его слова:

– Две кружки вина три раза в день…

* * *

Рано утром, при свете туманного солнца, шхуна капитана Пекни подошла к месту чудовищной беды. Обломки погибшего корабля и трупы матросов утащило течением, а то, что тяжелее дерева, – легло на дно Оби.

Пустым гляделось место беды. Только в глинистой стене берега торчало рулевое колесо от шхуны капитана Ричардсона. Оно врезалось в берег с такой силой, что, зацепивши колесо кошкой, только пятеро матросов сумели его выдернуть и поднять на борт второй шхуны.

Матросы первой вахты собрались на носу корабля и что-то тихо обсуждали. Можно догадаться – что. Они искали причину, по которой нельзя плыть дальше, а нужно плыть назад. И к этому располагает даже огромная река – она сама течет в ту сторону, куда бы надо плыть английскому кораблю из этой страшной страны. То есть к берегам Норвегии, а потом и к берегам Англии.

У капитана Ричардсона болела и тряслась голова. Он мог ходить, только провожая взглядом каждую ногу. Говорить мог, но тихо.

Увидев кучку матросов, он тихо сказал капитану Пекни:

– Застрели двоих, налаживай дисциплину! Нужно плыть дальше!

Утренний ветер дул как раз с кормы на нос шхуны, и матросы услышали приказ капитана, оставшегося без корабля. Такой капитан может и сам застрелить матроса. Люди разбежались по местам и стали тянуть канаты, подворачивая шхуну к перемене галса. Только подвернули, как корабль нырнул носом и под днищем зашуршало.

– Мель! – заорал кто-то дурным голосом.

Капитан Пекни кинулся к левому борту. Река мелела прямо на глазах. Вода отступала, освобождая песчаный берег.

– Не успели по большой воде пройти до Иртыша, – услышал Пекни тихий, дрожащий голос Ричардсона, – вода сходит. Половодье кончилось. Но мы поплывем дальше…

– Поплывем, поплывем, – испуганно ответил Артур Пекни, – что нам остается делать?

– Тогда не стой! – прошипел Ричарсон. – Плыви, корова!