Книга Месть Аскольда - Юрий Торубаров

Митрополит был еще молод. Лицо свежее, с румянцем. Черная как смоль борода сливалась с волосами того же цвета, волнистыми прядями ниспадающими на плечи. Поражали глаза. Они горели каким-то неистребимым внутренним огнем. Взгляд чаще был пронзительным, испытующим. Хотя, по мере беседы, мог меняться — становиться добрым и приветливым. Несмотря на молодость, Кирилл слыл человеком праведным и умным. Все его помыслы были направлены исключительно на объединение князей.

Митрополит слушал князя внимательно, лишь изредка вставляя короткие реплики. Свою долгую речь Михаил закончил словами:

— Вот так, ваше преподобие, обстоят на сей день дела.

— Все в руках Божьих, — вздохнул батюшка. — Жаль только, что, понимая важность объединения, начинаем говорить об этом лишь тогда, когда беда уже на пороге. Что, спрашивается, мешало нам сделать это раньше? — склонив голову, митрополит пристально посмотрел на Михаила.

Тот, не выдержав, отвел глаза.

— А все гордыня одних, — продолжил, не дождавшись ответа, преподобный, — жадность других, глупость — третьих. Что же получаем в итоге? Горем объятый народ, пылающие княжьи терема и боярские дворы. Объединяться надо, сын мой, объединяться… — Митрополит встал, подошел к иконам: — Прости, Господи, грехи наши, — произнес он, осенив себя размашистым крестом. Какое-то время помолчал, немигающе уставившись в одну точку. Потом, явно придя к какому-то решению, поднял голову и раздумчиво произнес: — Да, сегодня Венгрия может стать твоим союзником, князь. Но, чтобы побудить Белу откликнуться на твой призыв… — он сделал паузу, — не женить ли твоего сына на королевской дочке?

— Спасибо, преподобный, — Михаил с чувством приложился к его руке. — Надоумил неразумного!..

Кирилл, резко поднявшись, дал понять, что беседа окончена. Уже в спину уходящему князю он бросил:

— А свои-то князья повернее будут!..

* * *

Князь Даниил, как обычно, проснулся на рассвете. Решительно сбросил мягкую шкуру и ступил босыми ногами на холодный пол. Перекрестившись на образа, натянул порты и вышел во двор. Любил он там по утрам развлечься холопской работой: брал топор и до пота рубил дрова. Наработавшись, подставлял отроку широкую спину, и тот выливал на нее шайку ключевой воды. Даниил, задорно поорав, тщательно, до красноты растирал утиральником тело. После такого променада бодрое, игривое настроение не покидало до самого вечера. Молодухам лучше было не попадаться на пути: иль прижмет так, что косточки затрещат, иль такое скажет, что краска потом с лица до обеда не сходит.

После завтрака князь брался за дело: судить-рядить бояр да смердов. В этот день, закончив разборки, он велел кликнуть писца. Еще за колкой дров Даниил вспомнил о дельном совете дядьки и решил не медлить. Хоть и молод Аскольд, но, думается, стоящим помощником будет Шварну Данииловичу. Князь любил сына и оставлял новый град ему на княжение.

Когда писарь появился, Даниил продиктовал ему две бумаги. В одной просил князя Михаила отпустить к нему Аскольда Сечу, а другая представляла собой грамоту на воеводство Аскольда, сына Андрея Сечи, в граде Холм. Теперь встал вопрос, кого послать к Михаилу? Первым на ум пришел Мирослав. Дядька будет рад, решил Даниил.

Однако, к его удивлению, тот отказался. По причине здоровья. Испугался, старый, что не доедет до Чернигова: осень, мол, уже на пороге. «Вот кабы раньше!..» Но дал очередной дельный совет: отправить с бумагами верного тысяцкого Дамьяна. Благо когда-то под Галичем именно он оказал Михаилу услугу, и тот сохранил тогда свое войско. Правда, сдав город.

Посольник, видя нетерпение князя, собрался весьма проворно. Епископ благословил на прощание, и небольшой обоз о двадцати воев тронулся в путь.

…Чернигов встретил их колокольным звоном и толпами местного люда, высыпавшего на улицы. Гостей приняла княгиня, поскольку хозяин, князь Михаил, оказался в отлучке. Вроде как на полюдье отбыл, а когда вернется, мол, одному Богу известно.

Но Дамьян был не лаптем шит. Шепнул своей челяди, чтоб полюбопытствовали. Разорился даже на гривну. Те вскоре выведали, что скорого возвращения князя и впрямь ждать нечего: в Киев он устремился. Ибо прошел слух, что монголы пришли в движение. Засобирался Дамьян в обратный путь. Бумаги княгине оставил.

Та дала твердое обещание передать их мужу, но, видать, плохо знала своего братца. Не успели посланцы выехать за ворота, как вернувшийся накануне откуда-то Всеволод убедил сестру дать прочесть Данииловы бумаги ему. И… больше их княгиня не видела.

Вернувшись в Холм, Дамьян обстоятельно доложил, что увидел и услышал в Чернигове. Даниил взбеленился: сестра — и та врет брату! И Михаил хорош: знать о приближении ворога и не предупредить?!

Позвав дядьку, князь заставил посланца повторить рассказ о своей поездке.

— Ах он поганец! — разошелся и Мирослав. — А мы еще с миром к нему хотели! Неуж шепнуть не мог?! И сестрица твоя хороша, змеюка! Вот в чем причина несчастий земли Русской, — добавил он печально.

Даниил долго вышагивал по гриднице взад-вперед, не в силах успокоиться. Наконец приказал позвать сотника Микулу:

— Скачи немедля в Чернигов и доставь мне оттуда сестру.

Глаза у того едва не выпали из глазниц: она — княгиня, а он кто? Разве осмелится он это сделать?

На помощь пришел Мирослав:

— Скажешь, что смрадом татарским в их краях потянуло. Понятно? А кто ее защитит? Мужа-то дома нет! Вот, дескать, брат и зовет в гости, дабы помочь беды избежать.

— Понял! — обрадованно воскликнул Микула.

— Без нее лучше не возвращайся, — напутствовал князь.

…Однако исполнительный сотник вернулся пустым. Он опоздал всего на день. Накануне в Чернигов неожиданно ворвались дружинники Ярослава Всеволодовича, князя Переяславского и Новгородского, и захватили княгиню. А с нею — и нескольких бояр.

Услышав столь удручающее сообщение посланца, князь заскрипел зубами: похоже, Ярослав ищет ссоры! Первым желанием было собрать дружину и двинуться на выручку сестры, но, поразмыслив, Даниил решил действовать иначе. Он продиктовал писцу совсем короткое послание: «Ярослав, отпусти сестру ко мне, ибо Михаил на нас с ней зло мыслит».

…Ярослав трижды перечитал послание Даниила. Потом, прихватив записку с собой, решительно направился к своей пленнице.

Княгиня сидела перед открытым окном. На плечах лежала бобровая накидка. Красивые густые волосы, ниспадая на спину, сливались с накидкой, создавая видимость единого целого. Пребывая в сильной задумчивости, княгиня ломала голову: зачем Ярослав захватил ее? Что он хочет стребовать с Михаила? Киев? Как тогда, интересно, поведет себя Михаил? Да, ей было известно, что жены порой попадают в руки противника, если муж терпит в сражении поражение. Но здесь что-то новенькое… Неужто опять кровь прольется?.. Княгиня тяжело вздохнула.

В это время за дверью кто-то кашлянул. Княгиня вздрогнула, быстро подобрала волосы и, набросив на голову платок, пошла открывать. На пороге стоял ее похититель. На его красивом лице сияла улыбка.