Книга Мольба Мариам - Джин П. Сэссон

— Ты где?! — закричал Халид.

— Я собираюсь посетить могилу своего отца. Либо ты объяснишь мне, где она находится, либо я буду бродить по кладбищу и спрашивать об этом у всех встречных.

Халид застонал. Он сразу понял, насколько решительно я настроена, и, опасаясь моего ареста, тут же объяснил мне, где находится могила, но приказал сразу после посещения ее вернуться домой, удостоверившись, что меня никто при этом не видел. На кладбищах Саудовской Аравии нет надгробий, там места захоронений обозначаются лишь на земле. И Халид объяснил мне, куда идти.

Я положила цветы на папину могилу, помолилась, поговорила с ним, и мне стало легче.

Я так скучала по нему, что стала посещать могилу каждую неделю, не посвящая в это Халида. Вскоре мой водитель привык к этому, а смотритель кладбища радовался нежданному доходу. Для меня это стало настоящим утешением.

И мне было наплевать на то, что я нарушаю глупый закон Саудовской Аравии, запрещающий женщинам посещать кладбища. Подобные бессмысленные законы и создаются лишь для того, чтобы их нарушали.

Время, проведенное в Афганистане, а затем в Саудовской Аравии, научило меня тому, что жизнь женщины всегда подвергается опасности, если она не берет все в свои руки. И это доказала история, происшедшая с моей подругой из Ирана Сорайей. Я познакомилась с ней в Египте еще до переезда в Саудовскую Аравию. И с тех пор мы с ней очень сблизились.

Однажды Сорайя позвонила мне и сообщила, что находится в больнице. Она просила меня приехать как можно быстрее. Я тут же бросилась в больницу и убедилась в том, что она действительно серьезно больна — каждый выдох вырывался из ее груди со свистом. Между вдохами Сорайя проклинала себя за то, что переехала в Саудовскую Аравию.

— Сорайя! Экономь силы! Расскажи, что случилось.

Сорайя, задыхаясь, поведала, что болезнь навалилась на нее ночью, когда у нее резко поднялась температура. Она позвонила в «неотложную помощь», прося забрать ее в больницу.

— А где твой махрам? — поинтересовался оператор, имея в виду мужчину-опекуна.

— Это мой брат, но его сейчас нет — он находится за пределами страны в деловой поездке.

— Тогда тебе придется подождать его возвращения, — ответил оператор. — Он должен поставить свою подпись для того, чтобы тебя забрали в больницу.

— Я умру к моменту его возвращения. Думаю, у меня воспаление легких, — сказала Сорайя.

— Если не умрешь к этому времени, можешь снова нам позвонить, — будничным тоном ответил оператор.

Бедная Сорайя, сочувственно кивая подруге, подумала я. Мне тоже не позволили расписаться за маленького Дюрана, когда ему надо было сделать обрезание. Я не смогла поехать с семьей Халида в Таиф, так как Халид в это время отсутствовал в городе и не мог расписаться за меня.

Но Сорайя была изобретательной женщиной. Она медленно оделась, вышла на дорогу, поймала такси и каким-то образом уговорила таксиста отвезти ее в больницу. Оказавшись в больнице, она столкнулась с новыми препятствиями, так как ее отказывались принять из-за отсутствия опекуна. К счастью, в этот момент вмешался врач, приехавший с Запада, Сорайю положили в реанимацию и начали лечить.

Но увы, время уже было упущено, и пневмония захватила весь организм Сорайи. Моя подруга скончалась через несколько часов после моего ухода. Так погибла еще одна прекрасная женщина из-за нелепых законов, направленных против женщин.

И снова мне не позволили присутствовать на похоронах Сорайи. Однако Халид, чувствуя свою вину, в тот же день предложил отвезти меня на кладбище на могилу отца. Тогда-то я и сообщила ему, что регулярно ее посещаю.

Бедный Халид хлопнул себя по лбу и все же повез меня на кладбище Ив.

— Зачем мы сюда приехали? — удивленно спросила я.

— Мне казалось, ты хочешь посетить могилу своего отца.

— Он похоронен на другом кладбище, — огрызнулась я, чувствуя раздражение оттого, что мой муж не помнит, где похоронен его тесть.

— Так ты собиралась на кладбище Квази? — с изумлением переспросил Халид.

— Да, могила моего отца находится на кладбище Квази.

— Мариам, твой отец похоронен не там. Он покоится здесь, на кладбище Ив.

— Как это так? — заикаясь, спросила я. — Сталлех отвез меня именно туда.

— Мариам, — рассмеялся Халид, — Сталлех не присутствовал на похоронах твоего отца. Я отправил его по делам в день похорон. Вероятно, он предположил, что твоего отца похоронили на кладбище Квази, но он ошибся.

Я вспыхнула при мысли о том, сколько раз я подкупала кладбищенского служителя, сколько цветов принесла на неведомую могилу, сколько молитв произнесла и сколько часов провела, беседуя с незнакомцем!

— Это все твоя идиотская страна! — закричала я. — Если бы жила в Америке, я бы знала, где похоронен мой отец, и могла бы свободно посещать его могилу. Даже в Афганистане мне бы позволили похоронить отца и посещать его могилу.

Халид только рассмеялся, зато я кипела от негодования. Новое разочарование постигло меня, когда мы добрались до кладбища Ив и я поняла, что здешний смотритель неподкупен. Я была уязвлена до глубины души, когда Халида с Дюраном пропустили на кладбище, а меня, дочь усопшего, заставили ждать за воротами на палящем солнце.

Мне так никогда и не удалось увидеть могилу отца, хотя я по иронии судьбы несколько месяцев ухаживала за могилой незнакомца.

Несмотря на то что была мусульманкой и выросла в мусульманской стране, я с большей радостью общалась с выходцами с Запада, нежели с арабами. В Саудовской Аравии существовало слишком много «пунктиков» по отношению к женщинам. Я вступила в Комитет американских женщин, который занимался благотворительностью.

Маленькому Дюрану исполнилось уже четыре года, и он жил счастливым ребенком с добрым отцом и любящей матерью. Он рос умным ребенком и, что еще важнее, впечатлительным и заботливым. Однако любовь к Маленькому Дюрану не затмила моей любви к моему первому сыну, которого я теперь называла Большим Дюраном. Каждый день я думала о Большом Дюране, горюя, что пропустила его детские годы. Большой Дюран был старше Маленького на двенадцать лет, то есть теперь он уже достиг шестнадцатилетнего возраста, чего я никак не могла себе представить.

Когда Маленький Дюран подрос, я сказала ему, что у него есть старший брат, с которым он когда-нибудь познакомится. Маленький Дюран страшно обрадовался и начал отбирать свои самые любимые игрушки.

— Это я подарю своему брату, когда он к нам приедет, — заявил он.

Мысль о том, что Большой Дюран стал мужчиной, даже не догадываясь о том, что у него есть мать, которая не переставала искать его все это время, заставила меня вновь попытаться проникнуть в Афганистан. Меня не останавливало даже то, что он по-прежнему находился под властью «Талибана». Однако Халид, знавший о том, что Каис грозился убить меня, если я переступлю границу страны, категорически воспрепятствовал этому. И все же я удвоила усилия по розыску своего сына, а новые технологии предоставили мне новые возможности.