Книга Взрывное лето. Сюита для убийцы - Марина Серова

Можно просто выложить все, что я знаю, и все, что думаю, моим дорогим нанимателям, Сашке с Романом. И пусть они сами решают, как выпутываться. Но это будет вопреки всем моим правилам. Не привыкла Татьяна Иванова закрывать свои дела подобным образом.

Мне стало тесно в кабинете, и я вышла в коридор. Пошла прогулочным шагом, рассеянно разглядывая выкрашенные в спокойный бежевый цвет филармонические стены. Дверь впереди открылась, и в коридор аккуратно выплыла Марина Дарьялова. Мы поздоровались и пошли дальше вместе. Исключительно в целях поддержания беседы я сказала:

– Не ожидала здесь встретиться. Желтков ведь отпустил вас?

– Справки собираю, таскаю с места на место, – засмеялась Марина. – Из консультации нужна справка на работу, с работы – справка в консультацию. Скучать не дают.

Она внимательно на меня посмотрела, явно хотела о чем-то спросить, но не спросила. А я, наоборот, решила воспользоваться случаем.

– Марина, расскажите мне, пожалуйста, про Маркина. Что вы о нем думаете?

Кажется, вопрос мой прозвучал для нее очень неожиданно. Она даже остановилась:

– Вы… вы тоже? Вы думаете, это он?

– А что, вы пришли к такому же выводу? – удивилась я.

– Понимаете, – Дарьялова тревожно смотрела на меня, – это ведь только мои ощущения.

– Вы говорили, что неплохо разбираетесь в людях, – напомнила я.

– Да. И я перебрала всех наших, очень тщательно все обдумала. И у меня получилось, что больше всего подходит Коля Маркин.

– Но вы не поделились со мной этим открытием. Не позвонили.

– Нет, конечно. Мало ли, что мне примерещится. Если вы тоже имеете основания… – Она опустила голову и замолчала.

– Так, – решительно сказала я. – У вас есть сейчас хоть полчаса свободных? Марина, вы должны помочь мне разобраться. В конце концов, это ваш гражданский долг!

Мы вернулись в кабинет Князева, и я подробно изложила ей собранные сведения и свои сомнения. Марина слушала очень внимательно.

– А теперь говорите вы, – потребовала я, закончив рассказ. – Почему вы решили, что это Маркин?

– Дело в том, что нам и в училище, и в консерватории немного читали психологию, – она словно извинялась за это. – Не скажу, что это был мой самый любимый предмет, но в целом было довольно интересно. Особенно если отбросить всю научную заумь и сосредоточиться на, так сказать, прикладной части.

– Что-то вроде того, что пишет Карнеги?

– В общем, да, хотя это немного узко. Есть очень много разного рода литературы с описанием приемов, как приспособиться к окружающим и приспособить их к себе, как научиться блокировать отрицательные эмоции, настроиться на добро и все такое.

– «Цель вижу, в себя верю, препятствий не замечаю!» – вспомнила я урок, который давал Виторган Абдулову во всенародно любимом новогоднем фильме «Чародеи».

– Примерно так, – улыбнулась Марина. – Очень помогает в создании вокруг себя комфортной атмосферы. И в воспитании детей тоже.

Я вспомнила, как весело ребята убирали игрушки, и согласилась с тем, что знание некоторых приемов прикладной психологии в обыденной жизни может оказаться весьма полезным.

– Один раз поняв это, – продолжала Марина, – начинаешь смотреть на мир с определенной точки зрения. Стараешься понять причины поступков людей, пытаешься составить что-то вроде психологического портрета каждого, с кем имеешь дело. Сначала делаешь это осознанно, потом машинально. А в какой-то момент замечаешь: ты настолько хорошо понимаешь какого-либо человека, что угадываешь его реакции. Это довольно увлекательное занятие. Наш оркестр, сами понимаете, дает почти неограниченный простор для такого рода развлечений. Народ творческий, у каждого свои фанаберии. Не все, конечно, столь колоритные фигуры, как Стас или Олег, но уверяю вас, каждый член нашего оркестра по-своему уникален.

– Теперь мы подошли к самому неприятному, – мягко продолжила за нее я, – к психологическому портрету Коли Маркина.

– Да, Коля, – Марина вздохнула. – Мы познакомились довольно давно, до совместной работы. Он еще в консерватории производил впечатление человека очень работоспособного, целеустремленного и честолюбивого.

– По-моему, нормальное явление в вашей среде? – предположила я.

– Нормальное, – согласилась она. – Собственно, то, что он не слишком обременял себя переживаниями об этичности своего поведения, тоже нормально. На вершине не так много места, и, если человек хочет туда пробиться, у него должны быть достаточно крепкие локти и достаточно гибкая система нравственных ценностей.

– Марина, а риторику вы не изучали? – поинтересовалась я.

– Обязательно. С первого курса училища. Очень помогает донести свои мысли до собеседника.

– Это точно! Извините, я вас перебила. Вернемся к Маркину.

– Коля ставил перед собой цель и добивался ее любыми средствами. Была неприятная история с одним международным конкурсом. Он, конечно, работал как проклятый и в результате поехал на этот конкурс. Но, с другой стороны, на поездку претендовали не менее талантливые и не менее работоспособные ребята. И они тоже готовились, каждый рассчитывал, что сумеет пройти отбор. А Коля сумел провернуть дело так, что никакого отбора не было. Просто на конкурс послали его, а остальным желающим было предложено ехать за свой счет. Потом ходили слухи, что все решила некоторая сумма денег, но точно я ничего не знаю.

– И что, Маркин выиграл на этом конкурсе?

– И на этом, и на нескольких других разного значения. Но лауреатство впрок ему как-то не пошло. Престижных или просто выгодных предложений он так и не дождался, поболтался некоторое время по разным экспериментальным да молодежным оркестрам, потом пришел сюда. В филармонию его, конечно, взяли с радостью: виолончелист он прекрасный. Сгоряча даже предложили должность концертмейстера виолончелей, но он отказался.

– Почему?

– Работы много, а славы и денег мало. И отвечаешь не только за себя, а за целый коллектив, хоть и небольшой. Нет, это ему было не нужно. Вообще в какой-то момент работа в оркестре у него отошла на второй план. Собственно, я даже знаю когда. Дело в том, что Коля по натуре очень азартен. Он игрок, причем игрок серьезный. Не то что наши ребята, которые собираются на ночь пульку расписать. Так что, когда в городе стали появляться казино, Коля завяз моментально. И ему стали нужны деньги. Не в обычном смысле – перехватить полсотни до зарплаты, а настоящие, крупные деньги. Мужик он оборотистый, нюх на выгоду у него хороший. Он и раньше всегда из поездок с мешком товара возвращался, а в последнее время это приняло просто промышленные масштабы. Князев кривился, но делал вид, что не замечает. В конце концов, в той или иной форме все наши тем же самым занимаются. Но если Коля взялся за контрабанду изумрудов, а Князев об этом узнал… Нет, этого он не позволил бы. Кирилл Васильевич очень высоко себя ценил, а оркестр воспринимал как неотделимую свою часть. И он никогда не допустил бы никакого скандала вокруг оркестра.