Книга Мечты серой мыши - Анна Михалева

За спиной моей раздавался приглушенный бубнеж относительно места женщины в деле сохранения мира на земле, а также о дурном влиянии феминизма и о прочей ерунде, о которой так любят рассуждать в мужских компаниях.

— Простите, могла бы я встретиться с Исааком? — обратилась я к скучающему оркестранту.

Тот сонно покосился на меня, вяло улыбнулся и пожал плечами:

— Мы все этого бы хотели.

— В каком смысле?

— Ну, не знаю, как вы, синьорита, а мы хотели бы с ним работать.

— Так он больше не работает здесь? — не знаю почему, но сердце мое ухнуло на диафрагму.

— Нет, что вы! — музыкант улыбнулся. — Вчера он позвонил и сказал, что приболел.

— Господи! — Я опустилась на соседний стул.

Зато мой собеседник подскочил, засуетился, требуя воды, платка и вообще повышенного внимания к моей персоне.

Илья тут же оказался рядом, схватил меня за руку. Свиридов навис надо мной, как наседка над цыпленком.

Меня все это развеселило. Даже бок перестал болеть.

— Чего вы всполошились? — я обвела собравшихся недоуменным взглядом.

— Я лишь однажды видел, чтобы человек столь быстро бледнел, синьорина, — взволнованно сообщил музыкант. — Это был мой дядя, и через минуту он испустил дух. Обширный инфаркт. О, простите! — он склонил голову.

— Ничего, ничего! — успокоила я его. — Спасибо за участие. Видите ли, я очень хотела с ним увидеться.

— С кем?

— Ну уж не с вашим же дядей. С Исааком, разумеется.

— А, — итальянец рассмеялся. Когда успокоился, сообщил: — Это довольно просто. Он живет недалеко от площади Святого Марка. Сейчас идите налево вдоль кафе, выйдете с площади, еще раз поверните налево. У входа в отель «Роза» перейдете канал по мостику, там сразу между домами по улочке и два раза направо, огибая дома. Только не перепутайте, направо, а то там тупики, заблудитесь. А вообще, все очень просто.

— В самом деле, чего сложного? — съязвил Илья. — Налево, налево, направо, направо. Только улочки не перепутать бы, а то умрем с голоду в каком-нибудь заплесневелом тупике.

— Я бы поостерегся идти черт знает к кому, — сухо заметил Свиридов, когда на горизонте замаячила вывеска отеля «Роза».

— Старина Исаак, кто ж его не знает, — усмехнулся Илья. — Я еще не извинился перед ним за вчерашнюю оплеуху.

— Действительно, как-то нехорошо получается. — Мне стало не по себе. Сама терпеть не могу наглецов, а тут выходит, что мы заявимся в гости к человеку, которого вчера так бесцеремонно кинули, и примемся объясняться ему в любви, ну и все такое прочее…

— А ты ему коробку конфет купи, — посоветовал мой добродушный кавалер. — Или бутылку водки. Посвященные пьют, как думаешь?

— Он не посвященный. Он наблюдатель.

— Один хрен.

— Исаак так не считает. Советую не ржать над его идеалами в его присутствии. Одно то, что существуют тома, в которых прописаны все его пращуры до первого колена, достойно уважения.

— Я тоже могу наврать с три короба.

— Это уж несомненно, — сухо заметил следователь.

— О, прошу вас, — я закатила глаза.

Таким образом мы добрались до дома Исаака. Илья пытался пару раз свернуть сгоряча не в ту сторону, но я упрямо водворяла его на правильный маршрут. Уж чем-чем, а пространственным идиотизмом я не страдаю, что бы там ни говорили некоторые мужчины об этом женском недуге. «Первая скрипка» жил на относительно сухой улице, если не считать склизкую, вонючую плесень, облепившую фасад дома со всех сторон.

— Фу, — мой кавалер сморщился, — такое впечатление, что жильцы ежедневно блюют под собственные окна.

— Ерунда, — пожала я плечами, — я думаю, этот дом стоит в довольно престижном районе.

— С чего это ты так решила?

— Ну… если кругом одна вода, жизнь на тихой улочке, полностью состоящей из камня, — чрезмерная роскошь.

— Я бы жил на барже. По-моему, очень удобно, когда кругом вода.

— А я бы вообще не хотел тут жить, — проворчал Свиридов. — Место какое-то гиблое. Депрессивное.

— Именно поэтому квартиры в Венеции стоят по пять миллионов долларов, — съязвила я.

— Обещают, что через тридцать лет Венеция уйдет под воду. Плохое вложение капитала. — Илья открыл дверь, ведущую в весьма уютный коридорчик с лестницей. — Так, кажется, Исаак забыл запереться.

— Не нравится мне это, — следователь запахнул пиджак, словно ему вдруг стало нестерпимо холодно.

— Мне тоже, — согласилась я с ним и громко позвала: — Синьор Исаак, вы дома?

Ответа не последовало. Никто наверху даже не завозился. Теперь мне и в самом деле стало не по себе.

— С другой стороны, он мог выйти за хлебом, пиццей или еще за какой-нибудь ерундой, — беззаботно отозвался Илья и направился вверх по лестнице.

— Нехорошо как-то, — подал голос Свиридов. — Может быть, его действительно нет дома или он душ принимает, а тут мы ворвемся.

— Ой, вам ли об этом переживать! — не оборачиваясь, усмехнулся мой любитель законности.

— Не хочу я туда идти, — неожиданно вырвалось у меня. Сама не зная чего, я испугалась и зажала рот рукой.

Илья прервал свое восхождение, вернулся ко мне и, обняв, прижал к себе, прошептав:

— Милая моя глупышка. Все будет хорошо. В любом случае у тебя все будет хорошо, я тебе обещаю.

— В каком смысле — в любом случае?

— Во всех. Идем посмотрим на твоего Исаака.

Он повел меня вверх по ступенькам. Дверь на втором этаже была прикрыта, но, поскольку между ней и косяком чернела щель, стало понятно, что она не заперта.

Илья толкнул ее.

— Ох! — я столкнулась с пустым, стеклянным взглядом Исаака. Он полулежал на стуле, совсем как мой покойный сосед Лола. На шее его пестрела ultima ratio.

Ненавижу свою жизнь! Ненавижу!!!

Это я сказала себе уже на улице. Я вывернулась из объятий Ильи и опрометью кинулась вниз.

Следующие минуты я вспоминаю с трудом. Сначала я неслась куда-то вверх по узкой темной улочке, которая больше походила на щель между домами. За спиной я слышала затихающий крик Ильи:

— Амалия! Амалия! Черт тебя подери, куда ты все время убегаешь?! Только попробуй снова спрятаться, я тебя из-под земли достану. Амалия! Я сейчас заблужусь! Амалия, я тут сдохну без тебя. Амалия, я вообще без тебя сдохну!

Знаете, что у меня стрельнуло в голове, когда я услышала эти отголоски? Я вдруг молниеносно приняла решение. Еще секунду назад мне хотелось бежать подальше от этого страшного человека, от того, кого я столь недолго, но так сильно любила. Я надеялась, что расстояние скрасит боль, которую он мне причинил. Дьявол! Я с самого начала ему не доверяла. Как я могла попасться на его удочку, позволить войти в мою жизнь, пустить в моей душе такие цепкие корни, что вырвать их совершенно невозможно.