Книга Кольцо "принцессы" - Сергей Алексеев

– Как ваша нога? – поинтересовался Елынский угодливым тоном.

– Нормально, – буркнул Герман, и это был весь диалог, пока не вышли на улицу.

Там козлобородый несколько минут вышагивал рядом, пытаясь подставить руку под локоток в грязных местах, и, когда удалились на приличное расстояние, завел разговор весьма странный, будучи уверенным, что Шабанов ничего не помнит.

– Я знаком с историей болезни, Герман, а также со всей историей, что с вами приключилась, – начал он тоном священника, усмиряющего гордыню в своем прихожанине. – И должен сказать, дело складывается не в вашу пользу. Есть много обстоятельств, которые невозможно преодолеть. К сожалению, традиционная медицина не способна ответить на некоторые важные вопросы бытового плана… Вы понимаете, о чем я говорю?

– Продолжайте, – благосклонно разрешил Шабанов.

– Я должен быть откровенным с вами, – будто под декларацией, подписался он. – Потому что из всех этих… один знаю, что с вами произошло. Иначе бы они не обратились за моей помощью. Лечить, а точнее, залечивать некоторые язвы бытового характера в человеческом организме они еще могут, иногда успешно и за счет хирургического вмешательства. Вам когда-нибудь приходило в голову, почему до сих пор не могут найти средств для борьбы с раковыми опухолями, инфарктом, СПИДом, простейшим псориазом, наконец?

– Не приходило, – честно признался он.

– Все потому, что эти заболевания бытийные, а значит, и должны быть соответствующие подходы. И тем более если речь идет о заболеваниях душевных, как они называют, психических. Я абсолютно уверен, вы здоровый в этом отношении человек, и держат вас здесь по той причине, что сами не в состоянии объяснить, с точки зрения быта, историю, с вами произошедшую, – он усмехнулся холодно. – В данном случае больны они, но никак не вы.

Козлобородый явно льстил, завоевывал доверие, расположение, и потому Шабанов тупо спросил:

– Кто это – они?

– Черви! Черви, разъедающие всё: пищу, разум, плоть, кровь, нервную систему и даже землю. В данном случае паразитирующие на человеческих болезнях существа. Так я называю последователей Гиппократа и Авиценны.

– Ясно, продолжайте.

– Вы человек мыслящий и тем более прошедший… определенную школу, о которой стоит лишь мечтать, – подливал сиропа психотерапевт Елынский. – И вы должны четко осознавать, что вас во всей этой истории сделают козлом отпущения. Никто не станет подставлять свою голову – ни ваши непосредственные начальники, благословившие перегон злосчастного самолета, ни торговцы оружием, потерпевшие убытки, ни тем более Особый отдел. Все они перевалят вину на вас, а потому как взять с вас нечего, а наказать необходимо… Увы, такова практика нашей бытовой жизни!.. Вас, Герман, грубо говоря, объявят дураком со всеми вытекающими последствиями.

Он не сказал – умалишенным, психом, недееспособным, душевнобольным; он в самом деле хорошо изучил природу психологии Шабанова и сказал вразумительно и по-деревенски понятно – дураком.

И это следовало оценить…

– Вы уже дали достаточно поводов и оснований сделать соответствующее медицинское заключение, – продолжал он. – Совершенно неосмотрительно – и я отлично понимаю, почему! – вы весьма откровенно рассказали о своих приключениях, которые не имеют места быть никогда. С точки зрения быта. Бытийный же пласт жизни червям не доступен и потому не понятен. И если даже в ком-то возникает определенное сомнение или желание проникнуть в запредельное, оно усилием бытового ума всячески задавливается. Паразиты подобного склада психоорганизации становятся еще опаснее в том плане, что они, как тайные, тихие алкоголики громче всех кричат о вреде алкоголизма и разложении личности.

Шабанов про себя расхохотался, вспомнив о негласном пороке козлобородого, и тут же разозлился, испытывая желание врезать ему по роже. Этот психоаналитик, этот праведник, подчеркивая свою благородную роль в ситуации с Германом, самым подлым образом воспользовался его бессознательным состоянием, вытянул из него сокровенное, и мало того, поделился «бредовой» информацией с друзьями человека, которых якобы презирал. Откуда бы иначе программист узнал о любимых блюдах?..

Подмывало дать ему между глаз – шляпа бы красиво взлетела и даже набрала высоту, но пришлось сдержаться из-за восставшей из глубин души змеиной натуры: а поговори еще!

– Вас несколько месяцев подержат в госпитале, – рисовал перспективу Елынский. – Нашпигуют спецпрепаратами, поставят окончательный диагноз и отправят домой с небольшой пенсией. И это, я вам скажу, самое благоприятное развитие событий. Есть подозрения, что вам готовится участь более тяжкая – закрытая психолечебница для социально опасных. Основания есть: во-первых, вы связаны с какими-то важными секретами из области вооружения и можете в отместку развязать язык, во-вторых, меня насторожила провокация, устроенная сегодня утром.

– Провокация? – сделал стойку Шабанов.

– Как иначе расценить это? – Козлобородый указал на забинтованную руку. – Мне стало известно, дама, оставившая характерные следы, уже дала показания, будто вы напали на нее и пытались изнасиловать.

– Вот сучка! – весело произнес он.

– Будет еще несколько аналогичных акций, – невозмутимо заявил психотерапевт. – Попытаются вызвать буйство, чтоб кого-нибудь ударили, сломали мебель… В их арсеналах достаточно способов, чтоб упечь здорового человека в палату номер шесть.

Он на самом деле обладал неким гипнотизмом, умел обволакивать, заманивать в словесные лабиринты, а грубо говоря, загонять в угол. И все у него сходилось! А если вспомнить неожиданный намек Заховая, явно рассчитанный на притупление бдительности, то Елынский вовсе не черт козлобородый – агнец Божий, прилетевший спасти его душу!

– У вас не совсем уж и мерзкий голос, – похвалил Шабанов, вращая костыль. – Вполне сносный… А под наркозом показалось, отвратительный.

Он нагнулся и сорвал какой-то стебелек.

– Девясил обыкновенный… А вы слышали мой голос?

– Еще и видел вашу личность…

– Замечательно. Моя задача несколько упрощается… Должен вам признаться: черви столкнулись с явлением необычным и потому пригласили меня, чтобы получить от вас информацию, доказывающую, что вы психически неполноценный человек. Им сейчас нужно только это и ничего больше. Они просчитали вас и поняли трудность своей задачи. А дело в том, что вы обладаете невероятно устойчивой и одновременно пластичной психикой. Она в том состоянии, какое наблюдается у трех-четырехлетнего ребенка. Не знаю, были ли вы таким до полета, или приобрели ее вследствие… определенных условий… Но данность такова. Без специальных познаний им не вытащить из вас и одного процента против того, что вытащил я. – Елынский снял шляпу, пригладил ежик, чуть встрепал бородку, но красивее от этого не стал. – Да, я иногда сотрудничаю со специальными службами. Делаю это сознательно, потому что получаю материал, которого не отыщешь в быту. Можете меня осуждать, но это так. Должен сказать сразу: ваша история меня потрясла, и я единственный, кто способен поверить каждому вашему слову. Вы, Герман, исключительно здоровый человек, что я готов засвидетельствовать под присягой. Но окончательный диагноз ставлю не я, и не я начальник ВЛКа…