Книга Стрела Посейдона - Клайв Касслер

Пробравшись вперед, брат вклинил шест между рамой сиденья и стойкой, зажавшей ногу Саммер. Ухватившись за противоположный конец, он рванул, как гребец на Олимпийских играх. Металлические опоры сиденья тотчас же согнулись, отпуская ногу сестры. Обняв Дирка, она дала сигнал «поднимаемся» оттопыренным кверху большим пальцем.

Посветив на открытый люк, Дирк подтолкнул ее. Они провели на глубине около трехсот футов слишком долго и понимали, что мешкать нельзя.

Саммер подождала брата снаружи батискафа, и они, сцепившись руками, начали подъем вместе. Оба гребли медленными, размеренными движениям ног, пользуясь поднимающимися пузырьками вместо спидометра. Слишком быстрое всплытие — гарантированный способ заработать кессонную болезнь, и Дирк бдительно следил за скоростью, не позволяя себе гнаться за стремительно восходящим воздухом.

Казалось, прошла целая вечность. Саммер радовалась физической нагрузке, слегка согревшей ее промерзшее до костей тело, но рассудок продолжал вытворять фокусы, твердя ей, что на самом деле они не поднимаются, а уходят все глубже в бездну. Это из-за холода, объяснила она себе, повергшего органы чувств в оцепенение вместе с конечностями. Она льнула к Дирку, двигавшемуся, как робот, и словно не замечавшему ни холода, ни тьмы.

На глубине ста пятидесяти футов вода заметно посветлела — до этой глубины свет с поверхности уже добивал. На ста двадцати они прошли через термоклин, и вода стала заметно теплее. На восьмидесяти футах у Дирка кончился воздух.

Его это не удивило. Потратив много энергии на плавание до затонувшего корабля и обратно, он понимал, что лишится воздуха раньше, чем Саммер. Проведя ладонью поперек горла, чтобы подать сигнал Саммер, он сбросил свой акваланг вместе с регулятором. Она передала ему свой загубник, и они начали дышать по очереди, неосознанно ускорив подъем к поверхности.

Поглядев вверх, Дирк увидел высоко над головой серебристую рябь. Они уже достаточно близко от поверхности, чтобы всплыть, даже если воздух кончится и у Саммер. Но теперь перед ними встала другая проблема.

Из-за высокого давления глубин в тканях организма образуются крохотные пузырьки азота. Если не снижать давление плавно и постепенно, то есть не позволить им рассосаться, азот так и останется в тканях, вызывая мучительные боли, а то и смертельный исход от недуга, называемого кессонной болезнью.

По оценке Дирка, они провели на дне минут пятнадцать. Таблицы декомпрессии ВМФ предписывают ряд остановок для декомпрессии, но им такая роскошь недоступна. Поднявшись на глубину, как казалось Дирку, футов двадцати, они прекратили подъем. Естественная плавучесть их тел и быстрое течение весьма осложнили эту задачу, но он поглядывал на поверхность и старался удержаться вместе с сестрой на одной глубине.

Они смогли растянуть остаток воздуха в баллоне еще минут на десять, прежде чем Саммер, выплюнув загубник, показала вверх. Оба изо всех сил устремились к поверхности, по пути выдыхая.

Их головы пробили поверхность неспокойного моря, пестревшего белыми гребнями пены на волнах. Солнце уже скрылось, свинцовый небосвод уже потемнел на востоке. Все это вместе делало их практически невидимыми для проходящих судов, даже если их ищут. Однако первым делом Саммер подумала все-таки не об этом.

Набрав полные легкие воздуха, она обернулась к брату.

— Флагшток?

— Ничего лучшего в сложившейся обстановке мне в голову не пришло. Как твоя стопа?

— Да стопа-то как раз в порядке, но икру мучительно сводит. — Она бросила на него озабоченный взгляд. — Что-то непохоже, чтобы мы прошли всю декомпрессию.

Дирк покачал головой.

— Да где там, сильно недотянули. Нигде не покалывает?

— Я слишком задубела, чтобы вообще что-нибудь толком чувствовать.

— Сегодня можно переночевать в декомпрессионной камере «Александрии», — он оглядел горизонт. — В чем и состоит наша следующая проблема.

Они, наконец, заметили судно НУПИ далеко на западе. Темная полоска мадагаскарского берега виднелась чуть ближе на севере.

— «Александрия» против течения, — констатировал Дирк. — Ни за что не доплывем.

— Наверное, они уже проскочили и делают повторный заход с сонаром, чтобы найти батискаф. Пока дойдут сюда, нас снесет до самой Австралии.

— Значит, к берегу, — подытожил Дирк. — Сможешь плыть?

— А у меня есть выбор?

Поглядев на полоску берега, Саммер опустила лицо в воду и поплыла. Оба они прекрасные пловцы в отличной форме. При нормальных обстоятельствах заплыв по открытой воде до берега показался бы лишь несколько утомительной затеей. Но психологическое бремя спасения из батискафа в сочетании с длительным пребыванием в ледяной воде обратило это предприятие в настоящую схватку за жизнь. Усталость навалилась на обоих почти тотчас же. Саммер не могла поверить тому, что ее руки и ноги настолько быстро стали буквально свинцовыми.

И бурное море лишь усугубляло ситуацию. Волны швыряли их туда-сюда, наполняли рты соленой водой. Да вдобавок путь к берегу лежал поперек течения, и с каждым гребком они примерно на такое же расстояние уносились к востоку, еще дальше от «Александрии».

Оба плыли бок о бок, останавливаясь для отдыха каждые десять минут. Зависнув в воде, Дирк доставал фонарик из кармана, направлял луч в сторону исследовательского корабля и водил им слева направо. Но на третьей остановке фонарик выскользнул из онемевших пальцев и ушел в глубину, будто свеча, упавшая в колодец. К тому времени судно НУПИ почти затерялось вдали, представляясь лишь иногда появляющимся на горизонте пляшущим огоньком.

— Поехали, осталось меньше мили, — повернулся Дирк к Саммер.

Она заставила свое онемевшее тело нести ее вперед, но оно будто вышло из подчинения. По левой ноге разлилась жгучая боль, мало-помалу отступившая вместе со всеми остальными ощущениями в этой конечности. Саммер начала отдыхать через все более и более короткие интервалы, и Дирк видел, что силы начинают оставлять ее.

— Вообрази, что мы на Гавайях, — предложил он. — И плывем наперегонки до Вайкики.

— Ладно, — только и смогла выдавить она.

Даже в стремительно сгущающемся сумраке Дирк разглядел в ее взоре апатию.

Ухватив сестру за комбинезон, он поплыл на боку, хотя и его собственные силы были уже на исходе. Холод добрался уже до мозга костей, и его зубы присоединились к неумолчному выстукиванию челюстей Саммер.

Он почувствовал, как ее тело обмякло, и понял, что она уже не в состоянии продвигаться. Сквозь пелену, окутавшую усталый рассудок, до него дошло, что гипотермия берет свое. Им обоим надо выбраться из воды, и как можно быстрее.

Хотя дыхания ему едва хватало, он неустанно поддерживал диалог с Саммер, ободрял ее, задавая нескончаемые вопросы, ответа на которые не получал. Когда сестра начала захлебываться, он перевернул ее на спину, буксируя дальше за шиворот. Больше останавливаться нельзя.