Книга Золото - Крис Клив

Когда умер отец Джека, на целую неделю отработанный график прервался. На кладбище Джек и Кейт стояли, держась за руки, под зонтом и смотрели, как опускают в могилу гроб. На крышке венком из белых гвоздик было выложено слово «ПАПА». Могильщики сняли венок, положили на искусственную траву, где на цветы падал дождь. «Неужели мы должны увезти их с собой в Манчестер?» – подумала Кейт. Какая от них могла быть польза в обычной жизни? Может быть, гвоздики следовало одну за другой вынуть из венка и поставить в вазу? Или разместить венок на подоконнике в кухне, а потом выбросить завядшие цветы в мусорное ведро? Когда умер отец Кейт, ей в голову не пришло выкладывать цветами какое-то слово, и вот теперь она мучилась, что это значило – что она любила слишком сильно или, наоборот, недостаточно?

Она сжала руку Джека.

– Как ты?

– Не знаю. Спроси после Пекина.

– До Пекина еще три года.

– Три года и два месяца, – фыркнул Джек. – Давай поговорим об этом, когда у нас обоих заблестят на груди золотые медали.

Они снова приступили к тренировкам, быстро нарастили темп, а потом инерция набрала обороты… Холодильник был забит восстановительными спортивными напитками и контейнерами с детским питанием. Изо дня в день – одно и то же, без конца и края. Пол в ванной не успевал просыхать. Уход за ребенком, тренировки, душ, уход за ребенком, тренировки, душ. Сон. Все сначала. Воскресенье было днем реабилитации. Стирали спортивные костюмы. Замораживали соус для спагетти в специальных мешочках, помеченных определенными днями недели.

Возвращение Кейт в спорт состоялось осенью две тысячи пятого года, на национальном чемпионате. Организация режима дня оказалась сложнее самих соревнований. Кейт и Джеку приходилось жонглировать заездами, разминками, регидратацией, питанием, финалами, церемониями награждения и Софи. Сотрудники Британской федерации велосипедного спорта проявили редкостное понимание. В последний день соревнований, когда интенсивность событий достигла максимума, одна из девушек взяла на себя Софи. Она ходила вокруг технической зоны, держа ее за ручку, а Кейт смеялась и говорила журналистам, что ее дочь – единственная малышка в Великобритании, которую учит ходить личный тренер. Она поцеловала Джека. Она была совершенно счастлива.

Кейт выиграла индивидуальную гонку преследования, гонку на пятьсот метров на время и спринт. В финалах всех этих заездов она победила Зою. Джек тоже выиграл все виды соревнований, в которых участвовал, но на следующий день газеты на первых страницах поместили фотографии Кейт. «ЗОЛОТОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ КЕЙТ». И ее фото на пьедестале почета. Одной рукой она держала букет цветов, а другой – Софи. От вспышек фотокамер Софи моргала, как разбуженная летучая мышь. Она завладела золотыми медалями матери и, смеясь, нацепила их себе на шею. Фотографы полюбили Софи, а Кейт стала лицом фирмы Mothercare. Они с Джеком выплатили ипотечный кредит за дом и поселили мать Джека в симпатичном бунгало в общине, в которой она пожелала остаться.

Между тем Софи подросла, и Том приурочил тренировки Кейт к тем часам, когда девочка находилась в детском саду. «Пока!» – это было первое слово малышки. «Пока, пока», – говорила она, прощаясь с родителями.

Речь у нее развивалась не слишком быстро, но это не особенно беспокоило Кейт и Джека. Софи была красивая и веселая. Вторым словом стало – «матруся», что означало: «мама тренируется». Она спала на кровати между Джеком и Кейт. Кейт любила, когда они втроем лежали под теплым одеялом, дочь спала, и ее веки подрагивали во сне. Кейт, естественно, не кормила Софи грудью, но ей казалось, что она способна вскормить ее сном. Днем она помогала Софи дрессировать игрушечных зверей. Софи отчитывала их, явно подражая Тому, лопотала: «Игартипабатис!» – что означало: «Тигр, ты перерабатываешь!»

В две тысячи шестом Кейт и Джек одержали победы на чемпионатах мира. В две тысячи седьмом Софи исполнилось

три года, но она все еще была меньше ростом, чем полагалось. Кейт заносила измерения ее роста и веса в таблицу. Вес Софи тоже недобирала. Кейт тревожилась, а Джек шутил:

– Знаешь, в чем дело? В том, что наша девочка наполовину англичанка.

К концу года он все по-прежнему шутил на эту тему. Шутилось легко: оба продолжали побеждать.

Манчестер был великолепен, и Джек с Кейт решили остаться здесь. Иногда к ним приходили детишки из детского сада – поиграть с Софи. Пока они играли, Кейт занималась растяжками. Софи нравилось играть с мальчишками – она боролась и дралась и чаще всего побеждала. Конечно, хотелось бы обойтись без кашля и насморка, которые приносили в дом дети, но этот поток маленьких гостей принимать было так приятно. Из членов семьи социальную жизнь вела только Софи.

Свечи на торте в свой четвертый день рождения Софи задула, имея такой же вес, что и годом раньше. Она подросла, но была очень худенькой – каждое ребро выпирало. Правда, у Кейт тоже все ребра были заметны, а ведь она была лицом здорового материнства. Джек утешал ее и подбадривал. В конце концов они решили, что средние показатели роста и веса включают множество детей – поедателей чипсов. Из-за чипсов дети становятся опасно толстыми, так что Софи, пожалуй, не была опасно худой.

Вообще-то времени на обсуждение этой проблемы едва хватало. У них было всего пять минут на «передачу эстафеты» между блоками тренировок, да еще короткий разговор в конце дня, если только они сразу не засыпали от усталости. В шесть утра звонил будильник, и на кровать запрыгивала Софи – в джинсах, футболке и бейсболке. Она щекотала родителей до тех пор, пока они уже не могли притворяться, что спят. Софи кричала:

– Мам! Пап! Уже пора! СКОРЕЙ!

До Олимпиады в Пекине времени оставалось немного, и Том стал наращивать нагрузки Кейт. В парных соревнованиях она выигрывала у Зои два заезда из трех. Иногда на диаметр колеса, а иногда – всего на несколько миллиметров. Она трудилась с отчаянным напором. Это могло стоить ей здоровья. Том следил за состоянием крови своей подопечной, чтобы она не перетренировалась. Домой приходили физиотерапевты и лечили ее от болей. Диетолог планировал ее питание. Британская федерация велосипедного спорта оплачивала услуги помощницы по хозяйству. Еще никто из британских спортсменов не получал такой поддержки, такого внимания, как Джек и Кейт накануне Олимпиады в Пекине. Кейт уже побеждала Зою по три раза из четырех. Она дошла до предела возможностей человека, а потом, когда вся тяжелейшая работа была проделана, оба полетели в Китай за простой формальностью – золотыми медалями. Зоя улетела на месяц раньше, рассчитывая на серебро в спринте и индивидуальной гонке преследования, но все же надеясь на то, что дополнительные тренировки во влажном климате Пекина помогут вернуть ей былое преимущество. Кейт с Джеком отправились в Китай так поздно, как только могли: их семейное расписание приспособить к новым условиям было труднее. Они закончили свои тренировки в Манчестере последним сверхчеловеческим взрывом, а в Пекине надеялись прийти в себя и отдохнуть перед гонками.

Полет длился одиннадцать часов. Стюардессы отнеслись к семейству Аргаллов как к рок-звездам. Софи, сидевшая между родителями, была простужена, поэтому Кейт и Джек от нее слегка отвернулись и дышали неглубоко – наверное, решили, что так микробы не сумеют отыскать их легкие. Кейт скосила глаза на Джека. Уже много месяцев они с мужем не были так долго вместе. Она вдруг заметила, что Джек стал еще красивее, чем тогда, когда они впервые встретились, и сильнее. Минимум мускулатуры – ровно столько, сколько нужно для достижения цели, – в небесно-голубой толстовке с капюшоном, он был спокоен и безмятежен. Но на висках у него появились первые седые волосы. Она потянулась к Джеку и взяла его за руку. Он улыбнулся.