Книга Время лечить засосы - Карин Риверс

1. Старой.

2. Толстой.

3. Уродливой.

4. Молодой.

5. Миниатюрной.

6. Красивой.

7. Странной.

8. Психованной.

9. Эксцентричной.

10. Страшной.

11. Счастливой.

12. Печальной.

13. Придурковатой.

14. Занудной.

15. Кем-то, кого я знаю.

16. Кем-то, кого я видела.

17. Хиппи (это хорошо?).

18. Бомжихой.

19. Шлюхой.

20. Очень неприятной дамой.

21. Похожей на меня. Еще мама может быть:

22. Совершенно не похожей на меня.

23. И ее вообще может не оказаться.

Я сделала глубокий вдох, открыла дверь и вышла в зал.

Несмотря на обилие пара на стеклах, в ресторане почти никого не было. Молодая семья с ребенком за одним столом. Монашка. Пожилой мужчина. И две молодые женщины. Может, она одна из них? Я изучила их. Но женщины казались практически моими ровесницами, не намного старше. И они были очень хорошенькими. Не могу представить, чтобы кто-то из них стал встречаться с моим папашей. Или выходить за него замуж.

И тут кто-то дотронулся до моего плеча.

О гос-по-ди.

О боже мой.

Моя мама — монашка.

Вы меня понимаете? Всегда остается какой-то сценарий развития событий, который вам и в голову прийти не может. Такого в моем списке не было.

Я тут же узнала ее. Ну, не сразу, потому что, как она мне потом сказала, люди сначала смотрят на рясу, а уж потом на лицо. Но как только я увидела ее лицо, я поняла, что это она.

Мне бы хотелось рассказать, как мы бросились друг к другу в объятия, но этого не произошло.

А произошло вот что:

Она. Ты — Хэйли?

Я. Да…

Она. Я — твоя мать.

Я. Мать-настоятельница?

Она. Нет, твоя настоящая мать.

Я. А это просто такой костюм?

Она. Нет, я — монашка.

Я. Ой.

Она. Можно я присяду?

Я. Можно.

Она. Должно быть, ты сбита с толку?

Я. Хм, вообще-то да.

Молчание. Мы разглядывали друг друга. Она была довольно обычной, эта моя вновь обретенная мама-монашка.

Я. Полагаю, вы верите в бога?

Она. Конечно.

Я. Знаете, мой папа не очень верующий.

Она. Знаю.

Я. Так что меня не воспитывали…

Она. Понимаю. Но я и не рассчитывала, что ты станешь верующей.

Снова молчание. Мы изучали меню. Все названия блюд были для меня похожи как две капли воды. Я не могла сосредоточиться. Внезапно мне нестерпимо захотелось засмеяться. Смех застрял где-то в горле и вырвался оттуда в виде громкого кашля.

Она. Ты в порядке?

Я (задыхаясь). Да.

Она. Тебе хотелось бы со мной о чем-то поговорить?

Я. ………………………………………

Ну, понимаете, мне много о чем хотелось бы сейчас поговорить, но казалось неправильным заводить подобные разговоры с монашкой.

Вещи, о которых я никогда не смогу по душам поговорить со своей мамой:

1. Парни.

2. Секс.

3. Все остальное.

Только представьте, кто она! Что я могу сказать монашке? Появилось ощущение, что мне стоит исповедаться. Или что-то в этом духе.

Я. А интересно быть монахиней?

Она. Это умиротворяет.

Я. Понятно.

Она. Это призвание.

Я. Звание?

Она. Нет, призвание, призвание свыше.

Я. А — а — а.

Она. Ты о чем-то хочешь спросить меня?

Я. Да. Нет. Не знаю. Мне нужно подумать минутку.

Я выпила стакан воды. Потом мы сделали заказ.

И стали есть. Я выбрала для себя сэндвич с яичным салатом и картофельное пюре, а она — тарелку супа и сухари. Я не шучу: она ела «монашескую еду».

Мы так и не поговорили. Я смотрела, как она ест. Маленькая женщина с темными волосами и густыми бровями. С такими бровями нужно что-то делать. Губы у нее слегка подрагивали, пока она ела. Как будто она по-настоящему испугалась или ей было очень грустно.

Или и то и другое.

А может, у нее какая-то болезнь, например синдром Паркинсона. Я смогу посмотреть по возвращении домой в Интернете. И тут я поняла, что в последнее время не лазала по медицинским сайтам. С октября. Странно.

А зубы у нее были великолепные — белые и прямые.

Мне они очень понравились. Интересно, она их отбеливает? Ой, ну она же монашка. Разумеется, она не отбеливает зубы.

Официант унес тарелки, и мы посидели еще несколько минут. Мне хотелось спросить ее, почему она бросила нас, почему стала монашкой. Правда. Но я не могла. Каждый раз, когда я открывала рот, чтобы задать этот вопрос, горло сжималось, и я не могла вымолвить ни слова.

— Мне пора возвращаться, — сказала мама. На минуту возникло странное чувство, что сейчас ее засосет в какой-то другой мир, откуда она пришла. И все это окажется понарошку. Как в кино.

— Возвращаться, — повторила я.

— Возвращаться в монастырь, может, мы могли бы…

— Давайте встретимся еще раз, — сказала я. Должно быть, я плакала, потому что она протянула руку и вытерла слезинку. Это было дико. Мамин жест, но в исполнении незнакомки. — Я хотела спросить…

— Я знаю, о чем ты хотела спросить, — ответила она. — Может, я и монашка, но я же человек. И понимаю, что ты хочешь знать. Но не могу ответить.

— Не можете ответить?

— Нет. Мне самой хотелось бы знать ответ. Просто так случилось.

— Просто так случилось, — эхом повторила я.

— Знаю, этого недостаточно. Прости, мне хотелось бы, чтобы ты меня поняла, но я сама себя не понимаю. Думаю, это просто воля божья.

— Я не верю в бога, — сказала я так тихо, чуть слышно.

— Да. Я так и знала.

Мне хотелось сообщить маме, что мне обещал гороскоп на сегодня. Он обещал, что сегодня судьба припасла для меня замечательный сюрприз. И все встанет на свои места. Я получу ответы на все свои вопросы.